Без вины виноватые

«Бабушка, ты только не плачь!»

С такой просьбой обращаются к своей бабуле Гасан и Амина, когда видят невольно навернувшиеся на ее глазах слезы. Две недели, как они вернулись в родные для себя места, в дом бабушки, который частенько вспоминался им, когда они были там, далеко, в незнакомой для них стране, где шла война. Шесть долгих лет вдали от родины не вытравили теплые воспоминания, а напротив, эти светлые картинки из прошлого не давали детям терять надежду, что всё изменится к лучшему.

– Тут многое изменилось. Особенно мои сверстники. Когда я уезжал, все были совсем пацанами, а сейчас уже взрослые ребята, которые строят планы на жизнь, – делится Гасан.

Когда родители забрали Гасана, двух его братьев и сестру в Сирию, ему шел 11 год. Сейчас парню 17. Его сверстники готовятся сдавать ЕГЭ, поступать в вузы, выбирают будущую профессию. Гасан тоже определился с выбором, он хочет стать программистом. Выбор не случаен.

«Работу я могу делать сидя, и это большой плюс», – говорит юноша.

Дело в том, что три года назад он лишился возможности ходить. Пошел в магазин за хлебом, и в это время в него попал осколок снаряда. Осколок так и остался в теле, парализовав его. По возвращении в Россию в Национальном центре здоровья он был полностью обследован, получил соответствующее лечение, но шанс встать на ноги у Гасана невелик. И этот факт юноша прекрасно осознает, хотя и не дает понять окружающим, как ему горько из-за этого. Гасан понимает: будет страдать он, будут плакать бабуля и сестра, расстроятся младшие браться Гусейн и Халидик, а этого Гасан, как старший в семье, допустить не может – всегда старается излучать оптимизм.

– Первое время, бывало, он в отчаянии говорил: «Лучше бы я тогда, три года назад, умер, чем вот жить так», – с горечью делится бабушка. – В эти моменты мы, как могли, старались его подбодрить. Но хвала Всевышнему, в последнее время он так не говорит. Гасан освоился и теперь главное его желание – побыстрее наверстать упущенную школьную программу. Я не представляю, как это может получиться, а сам он уверенно заявляет, что всё будет как надо.

Аминка также получила осколочные ранения. Вследствие этого у нее парализована кисть руки и одна нога малофункциональна. Девочка пока не сможет ходить в школу и будет обучаться вместе с Гасаном на дому.

– Я хочу начать учиться, хочу всех догнать по учебе, – говорит Амина.

Осваивается она в доме бабули. Старается чем может помочь по хозяйству. А в свободное от домашних хлопот время вышивает. Этот навык Амина получила еще до отъезда в своей школе, где был кружок рукоделия. Девочка мечтает шить красивые вещи, в будущем планирует профессионально заняться шитьем. Парализованная рука – не помеха. «Главное, чтобы было желание», – говорит она.

– Мне так радостно осознавать, что они вот так уверенно смотрят вперед. Я боялась, что им будет трудно, что будут замыкаться в себе, но этого нет. Наоборот, они меня часто подбадривают и стараются не допустить, чтобы я плакала или расстраивалась, – говорит бабушка.

Но, несмотря на заботу внуков, женщина нередко втайне утирает слезы. По сей день не может понять, как получилось так, что она больше никогда не увидит своего сына. Он умер, и ей об этом сообщили через третьих лиц. Вспоминает, каким он был хорошим, воспитанным мальчиком, и в ее голове не укладывается, что за ним осталось клеймо преступника. Но самое главное, что ее печалит, – это видеть страдания внуков, осознавать их сиротство и то, что они сегодня во многом вынуждены себе отказывать ввиду ограничений по здоровью. Однако тот факт, что, как бы то ни было, ее внуки, ее кровиночки, не где-то там, а здесь, рядом, подбадривает и дает силы жить.

– Я благодарю всех, кто сделал возможным возвращение моих внуков домой. Я на долгие годы потеряла надежду, что когда-либо увижу их снова. Когда в стране началась работа по возвращению детей из Сирии, я поняла, что это шанс. Стала собирать документы, обратилась к Уполномоченному по правам ребенка. Много чего было. Процесс долгий, но вот два месяца назад мне позвонили и сообщили, что нашли моих внуков, что их везут в Москву. Я не могла поверить. Помчалась сразу же, как смогла, – рассказывает бабушка.

Как только детей привезли, все они были определены в Национальный центр здоровья для прохождения реабилитационного курса. Благодаря этому последствия от полученных травм удалось немного нивелировать. Зарият (фамилию не называем намеренно) причастных к организации этой работы.

Пока же остается лишь молиться за тех, кто всё еще там. И чтобы этих детей было как можно меньше, многим стоит задуматься сегодня над своими идеалами

– Я не устаю просить Всевышнего, чтобы он вознаградил всех, кто помог моим детям. Еще я постоянно прошу его, чтобы дал мне хотя бы пять-шесть лет жизни, помог вырастить, поставить на ноги внуков. Здоровье мое, увы, уже не то: давление скачет, с сердцем проблемы. Если бы внуки не вернулись, мне и смысла жить дальше не было бы, а сейчас надо, и я хочу, как можно дольше с ними побыть, – подытоживает Зарият.

Забота и любовь – главные лекарства

История Зарият и ее внуков, к сожалению, далеко не единичная для нашей республики. Как рассказала в беседе Уполномоченный по правам ребенка в Дагестане Марина Ежова, исходя из официальных обращений, в зоне вооруженных конфликтов находятся 1658 детей. На сегодняшний день на родину возвращено 124 ребенка.

– Процедура возврата детей очень сложная, она занимает немало времени, и за это нас многие нередко упрекают. Люди не могут понять, что наша юрисдикция заканчивается границами нашего государства. Мы не можем диктовать свои условия на территории Ирака, Сирии и какой-либо другой страны. Мы можем только просить. Поэтому и возникла идея создания в 2017 году Международной комиссии по вопросу содействия возвращению детей, находящихся в зоне боевых действий на Ближнем Востоке. В эту комиссию вошли послы тех государств, в которых мы предположительно можем найти своих соотечественников, – Сирия, Ирак, Турция, Египет. В нее также входят представители МИД, МЧС, МВД, Минздрава, социальных служб и прочих ведомств, которые также в меру своих возможностей включаются в работу и помогают осуществлять нашу миссию. Объем задач большой. Много бюрократической работы, начиная с того, что необходимы свидетельства о рождении и паспорта для детей. У них ведь нет вообще никаких документов, и порой сложно установить, кто родители ребенка. Но, благо, несмотря на все трудности, которые в первое время казались подчас неразрешимыми, работу удалось наладить, и дети получают шанс вернуться в домой.

– Когда всё только начиналось, были и такие разговоры, мол, правильно ли эту работу вести… Как сегодня? Нет осуждения?

– Есть, конечно, и будет. У каждого на то свои причины, и каждый имеет право на мнение, но детей возвращать надо. Они не виноваты в действиях своих родителей и имеют право на нормальную жизнь, шанс расти в нормальной семье, получить образование и стать полноценными членами общества.

– Что отвечаете тем, кто считает этих детей потенциальными террористами?

– Не стоит сразу же вешать на них ярлыки только потому, что оступились их родители. Вероятность того, что возвращенные дети уйдут под какие-то черные знамена – да, она есть, безусловно, но это касается и всех остальных детей. Если родители не будут воспитывать своего ребенка, если будут думать, что есть кусок хлеба и на этом воспитание заканчивается, не будут знать, с кем он общается, кто его друзья, знакомые – любой может попасть под влияние сомнительной идеологии.

Место рождения, среда, в которой находится человек, конечно, имеют значение, но необязательно решающее. Это становится очевидно, когда изучаешь истории тех, кто ушел в ИГИЛ. Среди них зачастую далеко не маргиналы, а вполне себе образованные люди, у которых порой по нескольку высших образований. Многие имели прекрасные профессии. Немало среди отступников и тех, кто родом из уважаемых семей, однако всё это не помешало им свернуть с правильного пути.

– Несмотря ни на что, вы ведете работу, и часть детей уже вернулись к родственникам, обрели семьи. Как проходит процесс адаптации этих детей?

– По возвращении все дети проходят полное медицинское обследование в Национальном центре здоровья. Лишь получив всю необходимую медпомощь, дети отправляются в семьи. В городах и районах нашей республики есть специальные службы, которые работают с определенными группами населения, и в нашем случае они активно включаются в работу с возвращенными детьми. За каждым ребенком также закрепляются психологи, специалисты духовного управления мусульман. Если ребенок не имеет возможности ходить в школу, предусмотрена возможность­ дистанционного обучения. Дети дошкольного возраста определяются в детские сады. Активно к нашей деятельности подключаются и представители различных благотворительных фондов. В частности, фонд «Инсан» совместно с Министерством по национальной политике республики постоянно оказывают помощь, дарят подарки нашим деткам. Словом, предпринимаются все усилия, чтобы эти дети максимально быстро вернулись к нормальной жизни.

… Как результат, многие из тех, кто по воле родителей оказался вовлечен в пучину войны, сегодня дома и могут мечтать о чем-то большем, чем просто выжить. Но это лишь малая часть возвращенных, и пройдет еще не один год, пока эта проблема будет если не полностью, то хотя бы на 90% решена. А пока нам остается молиться за тех, кто всё еще там. И чтобы этих детей было как можно меньше, многим стоит задуматься сегодня над своими идеалами, ведь ценой призрачных иллюзий может стать смерть, сиротство и инвалидность без вины виноватых детей.