Говорящий с камнями

Когда и как началось его увлечение, он точно не скажет. Просто любил рассматривать арабскую вязь на старинных памятниках и мечетях. Пытался постигнуть их загадочную суть. А когда ему однажды удалось прочесть на могильной плите надпись: «Здесь похоронен Саид, сотник имама Шамиля, шахид», датированную 1845 годом» решил всерьез взяться за изучение истории родной Салатавии периода Кавказской войны.

– Меня всегда завораживало искусство каллиграфии, арабская каллиграфия. Это завораживающая, элегантная красота и духовная изюминка мусульманской цивилизации. А еще это удивительное путешествие по истории. Вот и захотелось выяснить, смогу ли я повторить увиденное, – рассказывает Магомед.

Так с первой арабской вязи, выгравированной на камне, началась коллекция работ мастера. «Я просто заболел историей и камнями», – признаётся он.

Знаете, как он проводит свое свободное время? Ищет интересные породы и внимательно прислушивается, когда камень «скажет» свое слово.

– Увидев интересный кусок, почти сразу знаю, что это будет, – говорит Магомед. – Но пока внутри не сложилось, не трогаю камни, каждый из которых должен «дозреть». Где я ещё такой прекрасный кусок возьму?

Что первоначально: идея или камень? Камень ли нашептал или что другое, но мастер знает, что внутреннее понимание, чувствование материала должно выразиться понятным и явным образом. Иногда проходит немало времени, прежде чем это понимание приобретет осязаемую форму.

Вот, например, нашел Магомед кусок окаменелого дерева. Принес домой, отшлифовал и стал думать, что за рисунок явственно выступает наружу? Нельзя этот живой кусочек природы использовать для батальных сцен. А руки уже сами вырезают прекрасную розу. Или вот окаменелый моллюск аммонит – твердый, несговорчивый, такой же несгибаемый, как наши предки. И выступает на нем лик гордого имама Шамиля…

– Говорят, камень холодный, – начинаю я.

– Нет, – обрывает Магомед. – Бывает, сделаешь работу, а она такая тёплая получается, уютная. Руки к ней сами тянутся.

Магомед не просто вырезает на камне то, что душа требует. Он тщательно изучает картины на историческое соответствие. Просит 15-килограммовый песчаник, чтобы мастер вырезал из него макет старинного дагестанского аула – пожалуйста. Только сначала нужно выяснить, каким он был. И не надо говорить, что сторожевые башни тут лишние. Сам в исторических хрониках читал, да и в окрестностях своего села находил останки тех самых башен.

Каменные цветы и барельефы, панно, тавро… Чего вы только не увидите в коллекции Сираждинова.

О его увлечении знают все друзья, коллеги. Бывает, везут ему в подарок камни со всего Дагестана.

– Вот эта арабская вязь сделана на камне, который мне привезли из Ботлиха, а эта – с Харибского перевала, – рассказывает мастер.

– А любой камень подходит?

– Нет, конечно.

– Но как вы понимаете, что это ваш камень?

– Привлекают причудливость естественной расцветки и природная форма. Они-то и вдохновляют на создание композиции. Поэтому, выбирая кусок породы, долго изучаю его форму и направление жилок, стараюсь впоследствии использовать каждое пятно и прослойку, – объясняет Магомед. – Бывает, идешь, и будто смотрит на тебя кто-то. Так энергия камня ощущается. Раз наткнулся на интересный экземпляр в 20 км от дома, еле дотащил. Дома камни везде! Но иначе не могу. Я изделие продумываю перед сном, – откровенничает Магомед. – До мельчайших деталей представляю образ, чтобы, проснувшись, уже знать, как буду делать. Мир камня – только часть земного творения. И он открывает свою красоту тому, кто его полюбит.

… Сейчас уже не вспомню, чьё это стихотворение о резчике из камня, но точно знаю, что эти слова раскроют творчество Магомеда лучше, чем смогу сделать я:

Я и камни, мы наедине.
Всматриваюсь в чудное творенье:
Этот сотворён был весь в огне,
А вот этот рос в уединенье.
Для меня задача нелегка –
Камня суть раскрыть своей работой,
Красота дана им на века –
Я тружусь над ним с большой охотой.

Мир камней. Многообразный. Чарующий. Мало кто может услышать язык камня. Почувствовать его душу. Магомеду Сираждинову это удается!