Холодный май мне снова душу ранит…

Письмо президенту Путину

Немногочисленные записи в маминой трудовой книжке я  помню  наизусть,  потому как,  справляясь с горем, написала о  ней  несколько десятков газетных очерков и статей. А летом того же, 2000-го  отправила заказное письмо в Кремль на имя Президента страны В.Путина. Предлагала увековечить память лучших  школьных педагогов Отечества в виде монумента учителю-стоику России. Не стану  вдаваться в подробности многочисленных отписок и отфутболиваний  чиновников  из Департамента Минкультуры РФ, ведающего сооружением  памятников. Упомяну лишь некоего Порто, сообщившего мне как автору идеи, что она-де — эта благая идея —  должна исходить из региона, где  верой и правдой служила ее величеству педагогике моя мать. А частное лицо, мол, для чиновничества —  слишком  мелкая сошка. И звать  никто и есть ничто…

Слава богу, что таких писем было мало. Стерлись из памяти и подробности  разглагольствования  бывшего столичного министра образования Любови Кезиной, предлагавшей воздвигнуть  в Москве памятник именно столичному учителю, пренебрегая памятью тысяч выпускников педвузов и училищ, по зову Родины направлявшихся  учительствовать в необъятные концы страны. А  депутаты Мосгордумы сообщали, что в бюджете богатенькой Москвы на памятник учителю нет средств. На ваяния кошечкам и собачкам есть, а на святое и благородное — нетути-де. Но в итоге  такой отказ «сработал» как раз на благое дело . Ведь нервов мне же меньше, ибо не стали  делить на своих и чужих, да  к тому же  сегодня, как я поняла позднее,  не очень-то корректно и своевременно говорить о монументе сподвижникам педагогики  на фоне беспредельщины,  творящейся  в  нынешних наших школах и вообще в образовании   страны.

Однако, несмотря на явную непатриотичность большинства чиновников, с которыми пришлось столкнуться, я все же  должна отдать должное высшей власти страны, Путину, тогдашнему министру культуры Михаилу Швыдкому, руководству Минобра  страны,  не отмахнувшимся от предложенной мною идеи и переадресовавшим   данное  «предложение от частного лица»  в Госсовет Дагестана, где власть оказалась более совестливой и   благодарной за подвиг труда русских специалистов, возрождавших в горной республике образование наравне с медициной, агрономией, ветеринарией и иными сферами жизнедеятельности в годы отсутствия в республике национальных кадров. В итоге  спустя шесть лет  в  Махачкале появился монумент русской учительнице, без остатка отдавшей себя  служению благороднейшей  из профессий на земле.                  

Учителя  из России

Первая запись в  маминой трудовой книжке, хранящейся  в моей подмосковной квартире вместе с ее  наградными листами и поощрительными грамотами, датируется концом августа 1951 года. Выпускница Болховского, Орловской области, педагогического училища, златовласая красавица Маруся Романова была принята на работу  учителем русского языка и литературы в среднюю школу №1  высокогорного дагестанского райцентра Ахты. Вместе с ней с Орловщины  в горный край прибыли несколько десятков молодых  педагогов, призванных Родиной помогать горцам в освоении знаний. Уроженки холмистого тургеневского края ехали  к конкретным местам «приписки» на крытом тентом  грузовике  с дикими возгласами. Крики  спонтанно срывались с губ от восторга и ужаса одновременно: таким было первое знакомство с экзотическими пейзажами гор, то и дело сменявшихся  бездонными пропастями по ходу следования автомашины.

-Ой, мамочка, падаем, падаем! — голосили девчонки, шарахаясь от края кузова, когда грузовик проезжал мимо  чудовищных  обрывов. Мама рассказывала и про Аничков поворот — место гибели русской девушки-шофера  Анечки,  развозившей в военные годы хлеб по горным аулам и погибшей на крутом вираже из-за того, что уснула за рулем от бессонной круглосуточной вахты за баранкой авто.

Вспоминала мама и про то, как уважительно отнеслись к русским специалистам горцы. Старики-аксакалы, гревшиеся на ахтынских  годеканах , почетно вставали, когда молоденькая девушка-учительша проходила мимо них. Это было высшим проявлением уважения к посланнице России, оказывавшей помощь местной детворе в постижении азов наук. 

— Очень мне запомнился случай, когда неизвестный всадник на коне провожал меня по пустынной горной дороге до хозяйской сакли, —  поделилась однажды мама. Она загостилась у подружки-учительницы в соседнем селе, забыв,  что в горах темнеет быстро, и, услышав за спиной цокот копыт, была вне себя от ужаса — думала, что некий джигит решил ее похитить. К счастью, всадник всего лишь исполнил обычай — проводил одинокую путницу до дома…

О том, что памятник русской учительнице  сооружен в Дагестане, я случайно узнала  прошлой осенью от своего земляка-хасавюртовца,  депутата Госдумы Сергея Николаевича Решульского . Позвонила ему, пожаловалась на невнимание властей к подвигу педагогов и услыхала, словно звон набата: — Как, Светлана, а разве Вы не знали? Памятник русской учительнице установлен еще позапрошлым летом в Редукторном поселке Махачкалы, на территории нового парка отдыха,  прямо у озера! — спокойно сказал земляк. Это была ошеломляющая новость. Я потом долго плакала, рассказала про новость сестре, отцу, даже школьному учителю сына сообщила. Кстати, мама Решульского,  учитель математики школы №1 г.Хасавюрта Александра Ильинична Решульская, ныне тоже покойная, была также прислана учительствовать в горный южный  край в 1946-м. Она начинала в горном  Дылыме. Отработав положенные три года, обе  русские девушки окажутся в Хасавюрте. Мама недолгое время  трудилась в районо, а потом, после окончания университета, вновь посвятила себя труду в Храме знаний, неистово продолжая педагогическое дело тетушки-партизанки Софьи Аракчеевой, повешенной фашистами в 1941-м в Знаменском районе Орловской области. С 1958-го по роковой 2000-й, не доработав всего месяц до 50-летия преподавания в школе Дагестана,  учитель Могилевской средней школы Хасавюртовского района Мария Николаевна Романова внезапно, выбыв из трудового строя всего на три дня, навсегда покинет этот бренный мир. Маме стало плохо прямо в школьной учительской. Старшеклассницы приведут ее домой, уложат в постель, но о том, что  надо срочно вызвать скорую, никто не догадался. Коварное же защемление кишечника грыжей требовало незамедлительной операции. Ее сделают лишь спустя четыре дня, когда гнойный перитонит уже отравит организм. Хирург вырезал умирающей около 70 см кишечника. Сердце  несчастной не выдержало. Под утро 2 мая 2000 года, не выходя из наркоза, мама  навсегда ушла от нас.

Ориентир держать на лучших!

Когда я вспоминаю свое детство, тут же перед глазами встает  мамина  школа. Та  самая Могилевка,  где 43 года отработала учителем, завучем, а одно время — и директором школы рабочей молодежи —  мой самый любимый педагог и наставник. Последний мамин директор — аварец Нур Иддин Умаллаевич Азизов, поминая маму, говорил, что таких как она, никогда и нигде не встречал. — Она не могла без школы, все время пропадала то на занятиях, то в учительской  поурочные  или тематические   планы писала, тетрадки проверяла. В последние годы была завучем начальных классов, и на нее я мог положиться, как на очень ответственного и надежного руководителя. А то ведь что у нас в последнее время бывает: молодые учителя могут прийти на урок неподготовленными, ученические тетради не проверить. И тут Мария Николаевна всегда стояла на страже порядка, строго следила за недисциплинированными педагогами, аккуратно их поправляла, — признавал директор. Его не станет через год  после ухода мамы, в мае следующего, 2001 года.  Сердце ветерана педагогики  не выдержало забот и нагрузок — Нур Иддин, помимо директорства в школе, был большим общественником, участвовал в работе многих комиссий, в Махачкалу ездил, в горах, в родном Ахвахе, состоял в членах администрации. Чуть выше я упомянула, что среди учителей, которые меня учили, была и  мама. Она преподавала в моем классе русский язык и  литературу, вела  классное руководство,  кукольный кружок,  подменяла уроки немецкого. Была доброй и строгой  одновременно. На хулиганов  громко не кричала, не била. Умела быть образцом выдержки и культуры. В ее добрых серых, словно осеннее небо, глазах сосредотачивались правда, справедливость, истина. Мама с большим уважением относилась к учителям-подвижникам своего дела. Физику в Могилевской школе вела Марижа Алиевна Алиева (ее тоже теперь нет в живых, умерла в молодые годы). Так вот, Марижа Алиевна запомнилась очень грамотным учителем, всегда тщательно готовой к уроку. Сама одета с иголочки, надушена  «Францией». В общем, эталон элегантности. У нас поначалу была восьмилетка, и в девятый-десятый классы я ездила в школу №7 Хасавюрта. Здесь трудился в большинстве своем кумыкский коллектив педагогов.  Вспоминаю директора Абдулу Шихсаидовича и  завуча Эчив Шахмюровну Девлетукаеву. Кстати, Эчив Шахмюровна была племянницей знаменитого  дагестанского профессора-медика Аскерханова. Когда я пришла в седьмую школу, на руководство кто-то стал строчить жалобы.  Уже позже учителя поймут, что  некий недоброжелатель «косил» под моего отца-журналиста из межрайонной газеты «Дружба». И попался  чуть не с поличным. Пожилой человек таким грязным способом добивался руководящего поста, но неподтвержденные анонимки клеветнику не сослужили службу. Учитель русского и литературы Эчив Шахмюровна, она же завуч старшей школы  —  тогда очень умело вычислила «пятую» колонну. Эта дородная симпатичная дама с шикарной шапкой смолистых вьющихся волос тоже будто сейчас стоит перед глазами, она всегда была  на страже порядка…

Уверена: пройдет некоторое время и можно будет смело ставить  вопрос о необходимости поднятия престижа школы путем увековечивания памяти лучших как русских, так и нерусских учителей. Пока же, рассказывая о лучших и достойных, я с ужасом думаю, что сказала бы мама и ее коллеги, например,  Эчив Шахмюровна,  другие стоики  профессии, когда бы узрели творящееся в современной, буржуазной школе? Наверняка они бы пришли в состояние шока, покрылись  пунцовой краской стыда за продолжателей святого дела. Хотелось бы верить, что разложение и коррупция, мздоимство коснулись не всего педагогического цеха. Но то, через что прошла я со своим сыном, что делается вокруг — это факт и факт  недопустимый! Буквально на днях рассказал один родитель, как в  одной из школ на проспекте Вернадского столицы учитель старших классов почти  ничего не объясняла на уроках, но писала детям записки с предложением прийти к ней на дополнительные занятия домой за плату. И родители податливо и трусливо платили и, как выясняется, и сейчас платят такому педагогу-жулику. Понятно, что у тружеников бюджетной сферы  крайне низкие заработки,  им тяжело выживать на крохи, как и многим из  нас. Но даже это оправдание  не дает права так шельмовать профессию и наживаться путем вымогательства. К большому сожалению, не обошла эта проблема и наш  дом. Мой сынок попал в первый класс к Марине Николаевне Конычевой.  И первое, чем «запомнилась»  первая учительница  — внучка Марии Романовой —  так это попыткой навязать классу комплект учебников по завышенной вдвое цене.  Малоподготовленного к школе сына эта горе-педагог совсем потеряла в классе, позволяя ему «играть» на уроках, жужжать и отдуваться. На мои протесты лишь улыбалась: я не наказываю первачков, пусть шалит, пока не подрос. Такое наплевательство и попустительство никогда, ни при каких обстоятельствах не одобрила бы мама  —  я в этом уверена. В итоге пришлось перевестись к пожилому педагогу, более ответственному и внимательному.

У самого синего моря

Минувшим летом мы  навещали солнечный край, поклонились дорогой  могилке. Неподалеку стоит школа, где мы с сестрой учились в свои годы, где, не считая воскресных выходных и почти не существовавших  больничных, неустанно работала практически до смертного часа  наша мама, бабушка, строгий,  добрый учитель, выпестовавшая сотни дагестанских, русских, чеченских, белорусских и других  детишек. Сегодня в Могилевской средней  школе новый директор. Это женщина, вдова Нур Иддина Умаллаевича   Рисалат — энергичная, деятельная молодая учительница. Когда мы с букетом цветов направлялись к русскому кладбищу, познакомились с пожилой внимательной чеченкой, ни с того- ни с сего пригласившей приезжих к себе в гости.

-Я очень уважала Вашу маму, она  многих наших детишек выучила! — смахивая слезу, призналась  жительница села Могилевское. И вдруг сказала: «А Вы нашу семью не знаете, Исаевы мы». «Да, припоминаю, мама рассказывала, детишки Ваши мне знакомы, старательные были ребятки…»

На борщ к землячке зайти не привелось — мы уже пообещали зайти в два дома. Нельзя  ведь людей подвести…Спустя пять дней уезжали в Москву из Махачкалы и шли из гостиницы к вокзалу мимо памятника Махачу Дахадаеву. Глядя на массивный монумент, я вдруг неожиданно подумала про памятник  лучшим и любимым учителям, которые всех нас учили, учат наших детей и будут учить будущие поколения. Видимо, где-то в подсознании что-то «протелепатировало», но мы так и не узнали в то лето, что памятник педагогу  уже стоит в столице горной республики. Честно говоря, обидно, что устроители скульптуры не удосужились пригласить автора  идеи на церемонию его открытия. Быть может, адреса не нашли? Ну, да ладно — все равно им низкий поклон. Я ведь не лично за маму просила. Пусть этот собирательный образ в виде скульптуры Русской учительнице в Махачкале  будет той искрой, которая содействовала бы росту патриотизма в нынешней России, равно как и изменению  позиции властей к цене труда нынешних школьных наставников. Недостойно обещать бюджетнику прибавку к заработку и обманывать его! Учитель достоин большего и не только в финансовом плане, но и в плане уважительного отношения к его непростой профессии, требующей постоянного напряжения умственных, физических сил и крайне крепких и выдержанных нервов! У нас почему-то воспитатели детских садов имеют право на досрочный выход на пенсию, а школьные педагоги  такой законодательной «льготой» обделены. Между тем, всегда стоит помнить, что  если  должного внимания, финансирования и уважения к учительской профессии не будет, тогда как можно говорить о  результатах вложенных в наше будущее знаний, о той благородной отдаче сил и  педагогического таланта, которые Родина и целые поколения   бывших школьников  получили от стоиков педагогики былых лет?!

Открытыми остаются вопросы не только к власти, но и к нам самим —  учителям,  родителям, к обществу в целом. К примеру, на вопрос одной моей знакомой родительницы: куда деваются деньги на охрану школы, когда из сотни тысяч в месяц на зарплату охранникам идет всего треть поборов из карманов родителей, очень хочется ответить просто и ясно: давайте требовать строгой отчетности вместе, всем миром и добиваться привлечения на работу в школы  штатных охранников, имеющих лицензии на этот вид деятельности ( а не через фирмы, где   оседает  огромная масса лишних  средств). То же  касается дутых, явно завышенных цен на фотографии школьников.  Если гражданское общество не проснется наконец  ото сна и страха, нас так и будут обманывать на каждом шагу и повороте. А допускать шельмование в школах тем более  недопустимо, поскольку урокам нечестивости у взрослых могут учиться дети.