Я – тебе, ты – мне!

Так я и говорю, что Чаландар был большим прикольщиком и за эти годы не изменил своим юморным причудам. Одна брючина, как и в наши молодые годы, у него была короче другой, носки – разного цвета, рубаха надета наизнанку, а кепка на голове – ­козырьком к затылку.

— Чаландар, – говорю, — друг мой, как я рад видеть тебя! Даже приятно на душе и вольготно в гипоталамусе!

— Где-где? — переспрашивает Чаландар.

— В гипоталамусе, — повторяю я и показываю пальцем на свой кумпол.

— А у меня есть такая штука? – оживляется Чаландар.

— Конечно! Он у тебя в районе затылка, рядом с гиппокампом – оба они выполняют различные мозговые операции, отвечают за определенные функции, в том числе и за чувство юмора.

Мой друг Чаландар снял со своего кумпола кепку и стал щупать черепок:

— Да! Да! Вот они! Юмор так и просится наружу! Так и хочется рассказать какой-нибудь анекдот. Давай так: я тебе – анекдот, ты мне – анекдот!

Тем временем вокруг стали собираться зеваки, а когда услышали слово «анекдот», вообще обступили нас плотной ватагой и изобразили на своих физиономиях режим ожидания. Самые продвинутые нащупали на своих черепках гипоталамусы и гиппокомпы и стали похихикивать.

Что делать, народ ждет, и я выстреливаю свой коронный одесский:

— Софочка, вы таки знаете, что ваш муж бегает за молоденькими девушками?

— Ой не делайте мне нервы! Моя собака бегает за машинами, но это не значит, что если она их догонит, то сядет за руль.

Чаландару потребовались две секунды, чтобы ответить:

— Ты что такая взвинченная? Проблемы?

— Да понимаешь, подарила мужу на день рождения набор рыболовных блесен….

— Ну, все правильно! Он у тебя уже 10 лет каждые выходные на рыбалку ездит. В чем проблема?

— Он их в руках вертел, вертел, а потом спрашивает: «А что это такое?»

Народ заржал, а один из его представителей, мужик со спиннингом в руке, подходит к Чаландару и говорит:

— Это про меня! Но после того случая я теперь действительно хожу на рыбалку – у меня просто не было другого выхода…

Ну, думаю, чего только в жизни не бывает! Однако моя очередь, надо бы продолжить рыболовную тему:

— Ты помнишь, на рыбалку ездил?

— Ну, помню, а что?

— Так вот, твоя щука звонила и сказала, что у нее от тебя икра.

— Ха-ха-ха! – ржет толпа, и Чаландар перехватывает инициативу:

— В Монголии такой обычай: когда в семье рождается сын – отец сажает дерево. Если сын вырастает дураком, то это дерево срубают.

— Был я в той Монголии… Степь до горизонта…

Кто бы знал, что в хохочущей толпе есть монгол, но он нашелся-таки там и заявляет Чаландару:

— Это было при Чингис-хане. Потом обычай тот отменили. Я вот транзитом через Махачкалу еду к себе в Улан-Батор.

— А где вы были? – интересуется Чаландар.

— В Оксфорде, учусь на третьем курсе физмата…

Тут толпа прямо-таки зашлась в гомерическом хохоте. Но была моя очередь, и я решил вернуться к одесским:

— Рабинович! Боже мой, вы живы?

— Как видите.

— А мне сказали, что вы умерли.

— И теперь что, мне надо ходить с венком на шее?

Смотрю, из толпы выходит мужик, на шее у него болтается венок, и говорит мне:

— Ради Бога, снимите с меня этот проклятый венок, теперь, когда я стал героем анекдота, можно…

Снял, конечно! Однако толпа просит на бис:

— Одесские, одесские!

И я решил выстрелить залпом:

— Розочка, а шо вы делаете сегодня вечером? Только не подумайте ничего такого… А если подумали, то как вам идея?

***

— Соломон Моисеевич, кто вы по профессии?

— Я – магистр черной и белой бухгалтерии!

***

— Йося, вы можете дать мне денег?

— Сема, а вам на шо?

— Ну-у-у… Скажем так: на память…

Часа три вот так и хохотала толпа, слушая двух старых прикольщиков, которые не виделись этак лет 50 и не забыли старый добрый райкинский слоган: «Я – тебе, ты – мне!»