Камни родного дома

На указателе «Джаба – 9» у самого въезда в Ахтынский район я «ухожу» с трассы и сворачиваю ­налево – теперь в горы. Дорога знакомая – мне не раз приходилось здесь проезжать, но что-то все-таки изменилось. Вспомнила! Огромное ущелье под селом раньше сплошь было завалено мусором, который свозили сюда со всего района. Сколько ни жаловались, ни писали местные жители в разные инстанции, мусорные завалы  захватывали все новые и новые территории. Мало того, здесь еще устроили скотомогильник.  А теперь здесь чисто! После долгих лет мусорного ига земля вновь ожила, задышала. Глазам открылась небольшая речушка, о существовании которой я и не догадывалась, местами подросли разные кустики да травка.

Моя «ласточка» (так зову я свою машину) не прочь поиграть в муравья: она хоть и медленно, но неуклонно ползет вверх по девятикилометровому серпантину. Я тоже перестраиваюсь: прикрываю некоторое волнение доспехами спокойствия, уравновешенности и даже некоторой беспечности – ездить по горным дорогам не основное мое занятие, к тому же здесь недавно прошли ливни, и хочешь не хочешь, а вспоминаешь недавнюю трагедию на горной дороге в Цунтинском районе.

Джабинцы свили свои гнезда на самой вершине горы. На подъем уходит около 40 минут: едешь и едешь, ввинчиваешься и ввинчиваешься. Зато в конце – релакс. У въезда в село устроен обязательный буллах – родник. Вода чистая, холодная. Попил – и будто вновь родился.

Они были здесь всегда

История села покрыта тайной. Здесь не проводились археологические  раскопки, не ступала нога исследователя. Но джабинцы сами могут рассказать все о своем селе – они и археологи, и исследователи. Древние захоронения здесь чуть ли не на каждом участке возделанной земли, на горных склонах вдоль дороги, в ущельях и впадинах. Сельчане рассказывают, что различная атрибутика, найденная рядом с человеческими останками, свидетельствует о том, что люди здесь жили… в общем, всегда жили. Еще говорят, что все исторические данные ранее хранились в рукописных книгах. Однако еще в 1936 году все письменные источники, повествование в которых велось на арабском языке, были сожжены представителями советской власти.

— Три дня и три ночи горели книги. За костром следили трое мужчин: они не давали огню угаснуть и вилами переворачивали груды бумаги…
Эту и другие сельские легенды и о хромом Тимуре, и об изгнании чертей рассказал мне Шихверди даш (дядя) Герейханов, заместитель  главы администрации села, за чашкой свежезаваренного травяного чая.

… В общем, слушала я часа три.

— Раньше Джаба был одним из самых густонаселенных сел. Здесь кипела жизнь. Даже 15 – 20 лет назад население было в два раза больше. Каждый год уезжает две-три семьи, село постепенно пустеет, остаются только старики.

(Сейчас в Джаба зарегистрировано 714 человек и 248 хозяйств, хотя фактически проживает гораздо меньше).

Разговор прерывает телефонный звонок. Лицо моего собеседника расцветает. Забыв обо всем на свете, дедушка отдается беспечной болтовне с внучкой.

— Она далеко, — поясняет ситуацию Шихверди даш. — Сын с семьей живет в Республике Коми, приезжают они редко, единственная радость – общение по телефону. Как я ни старался уговорить сыновей, оба уехали: один – в Махачкалу, другой – на север. А на самом деле здесь сейчас неплохие условия для жизни,  — не понимает молодежь аксакал.

И это правда: практически все село охвачено центральной канализационной системой, ко всем домам подведена вода. В большинстве домов есть современные санузлы, ванные комнаты с горячей водой. Для полного счастья не хватает, пожалуй, только природного газа. И конечно, в селе есть  обязательные объекты социально-культурной сферы: клуб,  небольшая библиотека, ФАП (полноценную медицинскую помощь в тяжелом случае здесь вряд ли получишь, но в некоторых ситуациях нет ценнее человека, чем местная медсестра). И, конечно, школа. В настоящее время здесь в восьми классах учатся всего 24 ученика. В этом году никто не сдавал ЕГЭ, ГИА, потому что в 9,10 и 11 классах не было учеников. Несмотря на малокомплектность, здесь созданы все условия: неплохая материально-техническая база, есть два компьютерных класса, подключенных к Интернету, сделан ремонт. В селе рассказывают, что бывало и так, что в классе учился один ребенок, и все учителя-предметники прилежно давали ему уроки.

— Мы детьми ходили в заплатках, не знали, что такое чипсы, простая карамелька была праздником. Чтобы попасть в соседнее село, приходилось топать пешком, иногда босиком… Сейчас все изменилось: у каждого сельчанина есть машина, практически все живут в достатке. Те, кто хочет работать, находят работу и здесь. Конечно, заниматься, к примеру, отгонным животноводством тяжело, это отнимает и все силы, и все время, но ведь так столетиями жили наши предки. Причем им все это доставалось с куда большим трудом. А сейчас молодежь ищет легкого хлеба, бежит в города, но и там не все так просто… Потом начинают жаловаться на бедность и несправедливость, уходят в «леса». Хотя вот же и дом, и работа, и заработок – до них рукой подать, но никто не хочет…

Сейчас в селе несколько крупных животноводов, функционируют восемь КФХ и СПК. В общей сложности поголовье насчитывает около 13 тысяч мелкого рогатого скота, около трех тысяч крупного. Что значительно превышает показатели соседних сел. В Джаба стали много строить: кто-то обновляет отцовские сакли, кто-то строит новые дома. Но все это не внушает больших надежд, потому что жилье строят не для постоянного проживания, а в качестве дач на летний сезон, — продолжает Шихверди Герейханов.

Я понимаю озабоченность человека: грустно наблюдать умирание когда-то сильного организма. Без притока свежей крови, свежих сил ему долго не протянуть. Но чем завлечь нынешних джабинцев на землю предков, если даже городской комфорт их не привлекает? Раньше говорили, мол, работы нет, условия жизни невыносимые… Теперь и свалить не на что – все есть. Остается одно: многие из нас не доросли до своей родины. До тех овражков, лугов, луж и лужиц нашего детства, в которых ловили головастиков, а потом сидели по уши в грязи. Кривых улочек, узких дорожек, украшенных коровьими лепешками. Запахов вспотевших овец, навоза, молока. Постепенно, очень постепенно, наши глаза отвыкли от далей, самое большее, на что мы можем рассчитывать, – это на взгляд через дорогу.  Смотрим только на необходимое: вывеску, номер маршрутки, баннер (если выписан крупно). Внутри дома  – на противоположную стену – там телевизор.

Мы – добровольные пленники ограниченных пространств. Мы полюбили норки, уют. И скажем себе честно: мы не выдержим испытаний холодом, голодом, темнотой. Но иногда, несмотря на нашу малость и ограниченность, хочется вырваться на просторы, задохнуться от избытка кислорода, заблудиться в звездном небе, погладить камни родного старого дома… Для этого есть лето, отпуск… На это время нас хватает.

Djaba.ru

Погода же в Джаба самая подходящая для летнего отдыха. Днем слегка припекает, так что лучше отсидеться в прохладном доме. А ночью и вовсе холодно, спать приходится под теплым одеялом. Утомленные городской суетой и жарой, джабинцы с удовольствием едут в родные пенаты расслабиться. А тут как по заказу свадьба за свадьбой. Джабинцы предпочитают традиционную свадьбу в родном гнезде пышным городским застольям. Играется она, как и положено, несколько дней, участвуют все — от детей до стариков. С самого утра музыка, веселье, которое не заканчивается и ночью. Именно ночью начинается самая интересная часть лезгинского свадебного ритуала, местные называют его дем или меджлис. Народ веселится и танцует до самого утра. Это площадка для знакомств, место встречи для молодых… Для местных жителей свадьба – это особое событие.

— Где еще получишь столько материала для будущих сплетен, как не на свадьбе, — мудрят здешние бабушки.

И хоть джабинцы не торопятся оседать в родном селе, однако связь друг с другом, с родными, с селом не теряют ни при каких обстоятельствах. Года два назад даже создали сайт djaba.ru. Можно пообщаться с земляками, получить нужную информацию, узнать новости. Кроме того, создатели сайта организовали и благотворительный фонд, средства которого идут на поддержку нуждающихся сельчан.

— И годекан теперь уже не тот, — вздыхает Шихверди Герейханов. – Раньше там собирались сельские мужики и обсуждали проблемы села, говорили о земле, о скотине, воде, пастбищах. Теперь все заделались политиками… Всё знают, будто только что из Белого дома… А еще «сидят» на телефонах:  кто музыку включит, кто играет, не поднимая головы. Это что хочешь, но только не годекан.

На выезде из села обращаю внимание на самодельный дорожный знак – «кирпич»: кто-то из местных жителей в привычный красный круг вмонтировал. Это ж надо: нашел, принес, устроил… А Шихверди даш считает, что нынешняя молодежь ленивая…  Она не только не ленивая, но и веселая: на въезде вывеска «Без бутылки вход воспрещен!» Кажется, для джабинцев не все потеряно.

Наида Гасретова