Курам на смех

Не буду пересказывать все тонкости этого неординарного судебного процесса. Запали в душу два трагикомических фрагмента.

Бабка еле-еле, опираясь на свою кривую, как и она сама, тросточку, встала и заговорила:

– Я, сынок, живу на такую скудную пенсию, впроголодь, что если назову сумму, люди не поверят, что на нее можно прокормиться. Во многом в этой нищенской жизни меня выручали мои милые куры. Каждый раз, когда их кормила, я с ними беседовала, как с людьми, просила, чтобы они без устали несли мне спасительные яйца. Я не могу представить свою старческую жизнь без моих пятерых несравненных несушек с их сказочно переливающимися всеми цветами радуги перьями. Каждая из них имела свой характер. Как за собственным дитём я ухаживала за самой слабенькой из них, закисающей прямо на глазах.

Обращаясь ко мне со слезами на глазах, старушка, едва сдерживая себя, тихо произнесла:

– Я благодарна этому воришке хотя бы за то, что в сарае он оставил мою самую нежную и больную курицу. Она, я вас уверяю, не выдержала бы и сдохла в его руках. А я сейчас понемногу ее отхаживаю. Кроме нее, у меня никого нет. Поверьте, это не красивые слова.

Выслушав эту трогательную историю, нельзя было не удивляться, я бы даже сказал – не поражаться тому, насколько естественно эта старушка, одной ногой находившаяся в могиле, срослась с куриной жизнью.

Бабуля кормила их, а те в знак признательности дарили ей свои яйца. Всё живое на свете, наверное, устроено так, мы просто не всегда это осознаём.

Находясь под впечатлением этой душещипательной драмы, я обратился к подсудимому:

– Скажите, как вы узнали, что из пятерых именно эта курица больна?

– Очень просто, гражданин судья. Как только я их хватал, руку прикладывал под зад, если он мокрый, значит, она больная. Таких куриц клиенты не берут, а мне они тем паче не нужны, – нагловато ответил куриный знаток.

Я попросил вторую потерпевшую также рассказать об обстоятельствах кражи теперь ее кур.

– Была поздняя ночь. Я, уважаемый судья, сплю очень чутко, на малейшие шорохи реагирую, как сова. Со двора услышала нешуточный шум. Тихо встала, раздвинув занавески, стала разглядывать неосвещённый ночной двор – всё чисто. Взяв в руки кухонный нож, я прошла в тамбур, откуда хорошо просматривался курятник. Вдруг заметила силуэт человека, пытавшегося его открыть. Я на цыпочках прошла в спальню, разбудила мужа и еле слышно ему сообщила:

– Магомед, вставай, в курятник лезут воры!

– Тсс! Сколько их? – спросил муж.

– Не знаю.

– Они вооружены?

– Не могу сказать.

– Тогда ложись и из-за каких-то дохлых кур не подставляй свою глупую бабью башку.

И я была вынуждена смириться с волей мужа. От страха после этого мы не выходили из дома до самого рассвета. Утром глянули в сарай, кур будто языком слизало.

– А сколько их у вас было? – спросил я.

– Шесть куриц и один петух.

– А муж ваш ненаглядный здесь?

– Да здесь.

Понурив голову, привстал мужчина с телосложением шолоховского деда Щукаря. Без слов стало ясно, почему этот невзрачный и неказистый мужичок не набросился на вора, посягнувшего на его драгоценный курятник. Он в этой ситуации небезосновательно руководствовался не эмоциями, а защитной земной формулой: «Бережённого Бог бережёт»…

Хасбулат Рустамов,

ветеран правоохранительных органов