Метагалактика – тень Создателя

Всего одна фраза. И в ней — вся современная космология! Вот так же Хайям умел вмещать в поэзии, в четырёх строчках рубаята, целую философию. Гений, он во всём гений! Придворный астроном прославился на весь мир не столько космологическими открытиями, хотя созданным им календарём пользуются до сих пор, сколько потрясающими стихами, которые он писал между делом.

Сегодня, в день запуска СССР первого искусственного спутника Земли, начинается Всемирная неделя космоса. Продлится она до 10 октября. Это замечательный повод поразмышлять над извечными вопросами: кто мы, зачем мы и в каком мире мы живём?

Процитируем Омара Хайяма ещё раз: «Небосвод и звезды, сияющие на нём, планеты, движущиеся по своим неизменным путям, вызывают священный трепет ума любого мудреца. Вот величайшая тайна тайн! И поднимая голову кверху, пытаясь осознать бытие Вселенной, можно потерять рассудок от непостижимости мироздания. И разве может понять это человек – затерянная в бескрайных просторах песчинка, ничтожная пылинка, озарённая отблеском мысли Творца!»

Это говорил человек, живший почти десять веков тому назад, и мы сегодня, хотя прошли столетия, так же далеки от постижения сути Создателя и всего того, что им сотворено.

Нет, конечно, астрономам, астрофизикам удалось сделать очень много. Но они порой запутываются в собственных же открытиях. Вселенная, приоткрыв завесу над одной тайной, подбрасывает учёным десятки новых, которых тоже следует распознать, а те в свою очередь… Словом, прав был Ленин, сказавший, что атом неисчерпаем – это микромир, наверняка то же самое и в макромире.

Не знаю, насколько корректно будет сравнивать Омара Хайяма с Альбертом Эйнштейном, но мне кажется, что автор знаменитой теории относительности не слишком далеко продвинулся от придворного астронома.

«Вселенная неисчислима, неизмерима и непознаваема, как Творец, создавший её», — говорил древний мудрец. Чтобы опровергнуть этот постулат хотя бы частично, Эйнштейн создал свою малопонятную даже для посвящённых теорию, согласно которой время при околосветовых скоростях замедляет свой ход, она допускает также существование параллельных миров, связанных так называемыми «кротовыми норами». Но ведь всё это эмпирическим путём, то есть путём опыта, не доказано!

Не так давно появились понятия «темная материя» и «тёмная энергия». Но ведь гравитация, по Исааку Ньютону и по Альберту Эйнштейну, «командовала парадом» во Вселенной, а тут тёмные энергия и материя, которые одна расширяет Метагалактику, а другая сжимает её, как бы не считаются с гравитацией. Вот и говорил Хайям, что, «пытаясь осознать Вселенную, можно потерять рассудок».

К чести астрономов и астрофизиков многих стран мира, они, будучи в здравом уме и трезвом рассудке, всеми доступными сегодня средствами, от космического телескопа «Хаббл» до межзвёздных зондов, узнают всё больше о мироздании.

Любая галактика представляет собой гигантские скопления звезд и их систем, имеющие свой центр и различную, не только сферическую, но часто спиралевидную, эллиптическую, сплюснутую или вообще неправильную форму. Галактик миллиарды, они образуют Метагалактику, и в каждой из них насчитываются миллиарды звезд!

Наша Галактика называется Млечный путь, и там 150 млрд звезд. Она состоит из ядра и нескольких спиральных ветвей. Ее размеры – 100 тыс. световых лет. Большая часть звезд нашей Галактики сосредоточена в гигантском «диске» толщиной около 1500 световых лет. На расстоянии около 30 тыс. световых лет от центра Галактики расположено Солнце.

Каковы размеры видимой сегодняшними приборами Вселенной? Число галактик в ней оценивается в 500 (пятьсот) млрд, а размеры в 45,7 млрд световых лет. То есть луч света из одного конца видимой сегодня нами Вселенной в другой конец со скоростью триста тысяч километров в секунду проходит за эти 45,7 млрд лет! Это уму непостижимо, и если хорошенько вдуматься, то рассудок действительно может помутиться.

Лучше вернёмся к мудрецу и жизнелюбу­ Омару Хайяму из Нишапура:

Нет у мира начала, конца ему нет,
Мы уйдём навсегда – ни имён, ни примет.
Этот мир был до нас и навеки пребудет,
После нас простоит еще тысячу лет.