Мозаика летописи безвременья

Выход ее из печати не прошел незамеченным. Публицистика не рождает ажиотажа среди читающей публики при размеренном, спокойном течении времени, но имеет спрос, когда она наполняется неожиданными, не очень понятными, труднообъяснимыми фактами, происшествиями, рождающими кривотолки и сумятицу.

Тем более что в те годы публика, привыкшая к застою общественной мысли, была потрясена свалившейся на нее неожиданной информацией, вразнобой комментируемой, сопровождаемой обильными слухами, домыслами, и искала, как привыкла, ответа на возникающие вопросы в печатном слове. Происходившее продолжало осмысливаться, будило интерес специалистов, ученого сообщества. Нельзя не сослаться на
З. Магомедову, старшего научного сотрудника отдела литературы ДНЦ РАН в те годы. Вот что она в своей книге «Дагестанская публицистика XX века» (изд. «ЭПОХА», 2005 г.) пишет:

«Тексты Д. Ахмедханова носят проблемно-аналитический характер, в каждом из них ярко проявлена суть описываемых явлений. В сущности мы имеем мозаику летописи безвременья, которое эпизодически настигает многострадальную Россию… В оценках свершившихся событий, трагичных по своей сути, автор зачастую видит перспективу будущего благоденствия страны и, отстаивая новые социальные ценности, бывает порой, несомненно, сверх меры пристрастен. …«Семидесятилетний всеобщий психоз, – цитирует она автора, – продолжается: большинство все еще не хочет замечать остальное человечество, считая его глупее себя или, вернее, что мы – другое дело». А мы – не другие, мы такие же, только немного наивнее (скажем так), немного проще. И сегодня простота эта, которая, как известно, хуже воровства, наконец-то покидает наши измученные наивным коммунистическим строительством души. Опомнитесь, сограждане! Не стонать, а радоваться этому надо!».

Эти процитированные ею строки были написаны в 1991 году. Автор и сегодня готов под ними подписаться. Нельзя не удивляться тому, насколько З. Магомедова сумела разглядеть в нем эти сокровенные переживания. Впрочем, она встречалась с автором, и они не просто беседовали, но и достаточно бурно спорили, не всегда соглашаясь друг с другом. Что заставляет процитировать и другие ее строки. Ведь взгляд человека со стороны может быть убедительнее высказываний автора, тем более если З. Магомедова не во всем с ним была согласна. Вот что она еще пишет о «Смуте в моем зеркале»:

«Здесь не упущен ни один сколько-нибудь важный эпизод общественной жизни. Автор тщательно и, возможно, полно фиксирует каждое значительное событие в общественной, политической жизни России, Дагестана, отдельных его регионов. Предпринимает экскурсы в область экономики, обращается к фигурам высших должностных лиц страны и республики, генералитету. Дополнительной привязкой к реальности являются охотное и частое употребление имен политиков, кремлевских и республиканских, рассуждения о кадровых раскладах в Правительстве Дагестана. На страницах его хроники (назовем это так) множество узнаваемых лиц и ситуаций. Вместе с автором окунаемся мы в атмосферу митингов, манифестаций, парламентских и бытовых баталий».

Продолжая работать в газете после выхода книги, автор получал возможность публично реагировать на вызываемые ее выходом отклики читателей. Симптоматично, что были они отнюдь не все равнозначны, что лишний раз подтверждало существование глубокого раскола в общественном сознании. С автором и соглашались, и спорили, что доказывало своевременность и необходимость выхода «Смуты…». Автор понимал свою обязанность продолжать начатое дело укрепления в нашей республике новых социальных позиций в становлении подлинной демократии, рыночной экономики. Вот два примера: один негодующий, а второй — объясняющий такое негодование. Первый: «Честные вас не поймут — только пройдохи, нужно быть глупым и ненавидящим свой народ, чтобы защищать людей, возвративших нас к довоенному уровню жизни…». Второй (с пониманием и сочувствием): «Господин Ахмедханов, перестаньте писать: они вас все равно не поймут… Это «все равно не поймут» звучит очень печально, но либерал-пессимист ошибался. Понимающих с тех пор становится все больше и больше. Наверное, и потому, что письма с критикой публиковались полностью, не меняя ни единой буквы. А рядом, обязательно рядом, Д. Ахмедханов печатал, что думает по этому поводу.

У каждого есть единомышленники, у кого много, у кого мало, кому как повезет. Время все еще довольно сложное. Разные веяния, разброд и шатание. Но смута постепенно размывается, соратников у автора с каждым годом прибавляется. В надежде, что это станет происходить еще быстрее, и издана эта книга. Больше ста лет уже прошло со дня начала чудовищного по своим масштабам эксперимента. Пора!