О, свадьбы в дни военные…

Его будущая жена Бэлла Ахмадулина училась со мной на одном курсе, и потому у меня была возможность видеть Женю (как мы его называли) достаточно часто не только на студенческих вечерах, но и на днях рождения, слушать, как он страстно читает свои стихи, вникать в них глубже и думать над каждым словом. Тогда, ясное дело, я не могла анализировать поэзию, как сегодня, но уже тогда понимала: главный импульс его творчества, его жизненная основа – это война, которая прошла через его сердце, оставив на нем незаживающие раны.

Кто любит и внимательно читает Евтушенко, тот понимает, что он поэт жизни, и жизнь он выражает в деталях, создавая картину, которую просто нельзя забыть. Одновременно его тонкий поэтический почерк раскрывает все клапаны души и сердца так, будто их распахнули перед вами. Он доносит до читателя мельчайшие детали простого бытия. Он все замечает: как пьют, как едят, как ходят, во что одеты. Он, не воевавший на фронте, пережил ребенком все тяготы войны. Он становится свидетелем той беды, которая пришла ко всем без исключения. Без слез не прочитаешь его стихотворение «Свадьбы»:
 
 О, свадьбы в дни военные!
 Обманчивый уют,
 слова неоткровенные
 о том, что не убьют…
 
 Дорогой зимней, снежною,
 сквозь ветер, бьющий зло,
 лечу на свадьбу спешную
 в соседнее село.
 Походочкой расслабленной,
 с челочкой на лбу
 вхожу,
 плясун прославленный,
 в гудящую избу.
 Наряженный,
 взволнованный,
 среди
 друзей,
 родных,
 Сидит мобилизованный
 растерянный жених,
 Сидит с невестой – Верою,
 А через пару дней
 шинель наденет серую,
 На фронт поедет в ней.
 
 Землей чужой,
 не местною,
 с винтовкою пойдет,
 под пулей немецкою,
 быть может упадет.
 
  Едва отпущен матерью,
 на свадьбы вновь гляжу
 и вновь у самой скатерти
 вприсядочку хожу.
 Невесте горько плачется,
 стоят в слезах друзья.
 Мне страшно.
 Мне не пляшется,
 но не плясать –
 нельзя.
 
 В стихотворении «Армия» мальчишки, которые пели, вдруг почувствовали себя частью армии страны:
 
 В палате выключили радио,
 и кто-то гладил
 мне вихор…
 В зиминском госпитале
раненым  
давал концерт
наш детский хор.
 Уже начать нам
знаки делали.
 Двумя рядами у стены
 стояли мальчики и девочки
 Перед героями войны.
 Они, родные, некрасивые,
 с большими впадинами глаз,
 и сами жалкие, несильные,
 смотрели
с жалостью на нас.
 В тылу измученные
 битвами,
 худы, заморены, бледны,
 в своих пальтишках
драных
 были мы
 для них героями войны.
 О, взгляды долгие,
 подробные!
 О, сострадание сестер!
 
 Но вот:
 «Вставай, страна
 огромная!» –
 запел, запел
наш детский хор.
 А вот запел хохол
из Винницы.
 Халат был в пятнах
 киселя,
 и войлок сквозь
клеенку выбился
 на черном ложе костыля.
 Разрывы слышались
нам дальние,
 И было свято и светло…
 Вот это все и было –
 Армия,
 Все это Родину спасло.
 
 
 Не знаю, удалось ли кому-нибудь другому в целом романе высказать ту боль, что сконцентрировалась в стихотворении «Мед» – это художественная картина, законченная, совершенная, как готовый сценарий для кино. А самое главное, прочитав стихотворение, сталкиваемся и с другой породой людей, что наживались на чужом горе. Когда я впервые прочитала его, я вспомнила, что встречалась с такими людьми в то военное время, видела, как они сгребали чужое добро. И слышала глухой бас, предлагающий за дорогой ковер: «Могу только два сах (мерка, в котором приравнивается двум килограммам) пшеницы за него».
 
 Я расскажу вам быль
 про мед.
 Пусть кое-кого
она проймет,
 пусть кто-то вроде
не поймет,
 что разговор о нем идет.
 
 Итак, я расскажу про мед.
 В том страшном,
 в сорок первом
 в Чистополе,
 где голодало все и мерзло,
 на снег базарный
 бочку выставили –
 двадцативедерную! –
 меда!
 Был продавец
 из этой сволочи,
 что наживается на горе,
 и горе выстроилось
 в очередь,
 простое, горькое, нагое.
 Он не деньгами брал,
 а кофтами,
 часами
 или же отрезами.
 Рука купеческая
с кольцами
 гнушалась явными
 отрепьями.
 Он вещи на
свету рассматривал,
 Художник старый
на ботинках
 Одной рукой шнурки
 разматывал,
 другой –
 протягивал бутылку.
 Глядел,
 как мед тягуче цедится,
 глядел согбенно
и безропотно
 и с медом –  
с этой вечной ценностью
 – по снегу шел в
носках заштопанных.
 Вокруг со взглядами
стеклянными
 солдат и офицеров жены
 стояли немо, напряженно,
 и девочка
 прозрачной ручкой
 в каком-то странном
полусне
 тянула крохотную рюмочку
 с колечком маминым на дне.
 
 Но – сани заскрипели
мощно.
 На спинке –
 расписные розы.
 И, важный лоб
сановно морща,
 сошел с них некто,
 грузный, рослый.
 Большой, торжественный,
 как в раме.
 без тени
жалости малейшей:
 «Всю бочку.
 Заплачу коврами.
 Давай сюда ее, милейший.
 Договоримся там,
 на месте.
 А ну-ка подсобите,
 братцы…».
 И укатили они вместе.
 Они всегда договорятся.
 Стояла очередь угрюмая,
 Ни в чем как будто
не участвуя.
 Колечко, выпавши
из рюмочки,
 упало вслед саней
 умчавшихся…
 
 «Балладу о штрафном батальоне» Евтушенко написал тогда, когда эти слова «штрафной батальон» произносили шепотом, оглядываясь вокруг. О напечатании такого и речи не могло быть. Евтушенко, еще будучи студентом, считали антисоветчиком, но более патриотического стихотворения чем «Баллада о штрафном батальоне» я редко читала. Стихотворение дышит правдой, а самое главное в нем – это характер советского человека, который беспредельно любит свою Родину и защищает ее – «…в атаку тело, бросив окрыленно».

Война! Через все творчество поэта проходит боль войны, но эти стихи не вызывают жалость, они подпитывают нашу любовь к родной земле, окрыляют патриотизм. Тема войны навсегда осталась с поэтом, зовя его воспевать мужество женщин и мужчин, детей и подростков.
 «Балладу о штрафном батальоне» привожу целиком:
 
 И донесла разведка
немцам так:
 «Захвачен укрепленный пункт у склона
 Солдатами штрафного
батальона,
 А драться с ними –
это не пустяк».
 
 Но обер-лейтенант
 был новичок –
 Уж слишком был
напыщен и научен,
 Уж слишком
пропагандою накручен,
 И он последней
фразы не учел.
 
 Закон формальной
логики ему
 Внушил о том, что там,
в сердцах на правосудье,
 Обиженные Родиною люди
 И вряд ли патриоты
потому.
 
 Распорядился рупор
 приволочь
 И к рупору пьянчугу-полицая,
 И тот, согретый
шнапсом, восклицая,
 Ораторствовал
 пламенно всю ночь.
 
 Он возвещал солдатам,
 как набат,
 Все то, что обер
тщательно преподал:
 О всех несправедливостях преподлых,
 Которые загнали
их в штрафбат.
 
 Мол, глупо парни
воевать за то,
 Что вас же унижает
 и позорит,
 А здесь вам снова
стать людьми позволят,
 Да и дадут
в награду кое-что.
 
 Сам полицай,
по правде говоря,
 В успех не верил,
 жалок и надрывен.
 Он думал: обер, обер,
ты наивен.
 Не знаешь русских ты.
 Все это зря.
  А как воспринимали
штрафники
 Тот глас?
Как отдых после
 перестрелки.
 Махрой дымили,
штопали шинелки
 И чистили затворы
и штыки.
 
 Они попали кто
за что в штрафбат:
 Кто за проступок тяжкий, кто за мелочь,
 И, как везде,
с достатком тут имелось
 Таких, кто был
не слишком виноват.
 
 Был опер прав:
у них, у штрафников,
 У стреляных парней,
видавших виды,
 Конечно, были
 разные обиды.
 А у кого их нет? У чурбаков.
 
 Но русские среди
трудов и битв,
 Хотя порой в
 отчаянье немеют,
 Обиды на Россию
 не имеют.
 Она для них
 превыше всех обид.
 
 Нам на нее обидеться
грешно,
 Как будто бы обидеться
на Волгу,
 На белые березоньки,
на водку,
 Которой утешаться
суждено.
 
 На черный хлеб,
 который вечно свят,
 На «догорай, гори,
 моя лучина…»,
 На всех, что спят
в земле неизлечимо,
 На матерей,
 которые не спят.
 
 Ошибся обер,
и, пойдя в штыки,
 Едва рассвет
забрезжил бледновато,
 За Родину, как гвардии
солдаты,
 Безмолвно умирали
штрафники.
 
 Баллада, ты длинна,
 но коротка,
 И не могу закончить
я балладу.
 Ведь столько раз
солдатскую баланду
 Хлебал я из штрафного
котелка.
 
 К чему все это ворошить? Зола.
 Но я, солдат
штрафного батальона,
 Порой грустил, и горько,
 потаенно
 Меня обида
по сердцу скребла.
 
 Но я себе шептал:
 «Я не убит,
 И как бы рупора
не голосили,
 Не буду я в обиде на Россию
 Она превыше
всех моих обид.
 
 И виноват ли я, не виноват  
 В атаку тело
 бросив окрыленно,
 Умру, солдат
штрафного батальона,
 За Родину,
 как гвардии солдат».
 
 Мне очень жаль, что не могу привести здесь многие другие стихи Евтушенко о войне, но я бы посоветовала молодежи читать и перечитывать их, чтобы понять, что такое настоящий патриотизм и какими бывают настоящие люди!