Он понял, что я понял

Убай Мусаевич именно такой: посмотришь и сразу скажешь – учитель. И не просто один из многих, он такой один – воплощение не только нашего представления об учителе как таковом, он –  образец. Еще бы: из 60 лет общего трудового стажа 30 – в школе! 30 лет изо дня в день под пристальным наблюдением своих учеников, как под прицелом, а это ведь все селение, здесь все – его ученики. Ему 83 года, и он как всегда подтянутый, строгий и уверенный в себе. Не знаю, может, он всегда был таким, а может, стал, потому что ему все удавалось. Учить кого-то, а тем более воспитывать – это такая ответственность, это такая головная боль – не каждый захочет, а смогут вообще единицы. Нужно быть уверенным в себе человеком, чтобы убеждать другого, делать ему замечания, учить его, объяснять ему некие истины и, может, даже ломать уже сложившиеся представления.

Убай Мусаевич встретил меня около своего небольшого кабинета в Доргелинской средней школе №1, в котором каждый день с 1990 года дает уроки культуры и традиций народов Дагестана. В его ежедневнике расписание уроков: 13 классов, то есть 320 детей раз в неделю оказываются в плену его рассказов о древних традициях, о горском этикете, о взаимовыручке горцев и межнациональной дружбе. По тому, как уверенно и крепко он пожал мне руку и пристально заглянул мне в глаза, я понял – правильный учитель. Если кому-либо из вас пришлось хоть раз в жизни разговаривать с учителем на равных (если такое возможно вообще) или на разные темы, вы поймете: дело это непростое, скажу больше – трудное, потому что их авторитет давит, если даже он ложный.  Или нам не хочется загонять учителя в угол своими крутыми вопросами и рассуждалками. Поэтому я никак не мог начать исполнять редакционное задание, а все рассматривал книги, грамоты, которых здесь валом.

— Наград много, — улыбается Убай Мусаевич (имеет право, подумал я, будь у меня столько, я бы тоже хвастал). — Но самая почетная для меня эта, — задирает он рукав пиджака. Золоченые часы с дарственной надписью Убай Алиев получил еще в декабре прошлого года, и наша газета даже дала об этом развернутый материал. К своему стыду, я этого факта не помню и с удивлением начинаю разглядывать аккуратно сложенный экземпляр родного издания, где скромный педагог из глубинки стоит в обнимку с Главой республики.

— Он мне и книгу свою подарил, — наслаждаясь произведенным эффектом, говорит аксакал и, достав экземпляр книги «Мой дагестанский народ», раскрывает ее на странице с дарственной надписью. — Мне нет дела, какой национальности человек! – говорит, как будто печатает каждое слово на «Ундервуде», Убай Мусаевич. –  Главное, чтобы он был человек .

Пауза. Я узнаю эти учительские паузы, провал во времени, когда не знаешь, назовут твою фамилию или пронесет… Здесь я один, и надеяться не на что…  Убай Мусаевич зорко и пристально смотрит на меня. Под этим взглядом становится неловко, невольно  на ум приходит: достоин ли я этой самой большой буквы или мне до нее еще расти? Вот Убай Мусаевич точно достоин – иначе ему не было бы присвоено звание «Почетный житель Карабудахкентского района».

Я все-таки задал свой первый вопрос и тут же пожалел об этом.

— Как вы начинали свой трудовой путь? — я искренне хотел узнать путь к успеху.

Убай Мусаевич вознегодовал:

— Вы сюда ехали в игрушки играться или писать статью? — Вот здесь все написано. –  Он протянул мне брошюру и, сев рядом за парту как терпеливый репетитор, начал переворачивать страницу за страницей, давая пояснения.

— Родился я здесь, в Доргели. Но школу окончил в Нижнем Казанище, куда каждый день ходил пешком. Жили мы небогато, ведь я был сиротой, но жизнь в те годы была другая. Бедность сплачивала людей. Не было в людях столько жадности, стяжательства. Каждый готов был поделиться с другим последним куском, и это спасало. Я рос в военное время, тогда все недоедали.

— Вы на учителя учились?

— Представь себе, нет. После окончания 10 классов в Нижнем Казанище я начал преподавать ребятам всего на пару лет младше меня здесь, в Доргели, — к этому времени наша школа тоже стала десятилеткой. Потом был пионервожатым и директором районного Дома культуры, где меня, видимо, заметили и рекомендовали как перспективного работника для обучения в Московском институте культуры. Этот институт я и закончил без отрыва от работы. А после окончания был назначен заведующим отделом культуры Карабудахкентского райисполкома.

— Это тот самый институт, который в свое время возглавлял Рамазан Абдулатипов?

— Во многом благодаря этому институту мне и удалось с ним познакомиться, — смеется Убай Мусаевич, доставая из папки ворох фотографий с Главой республики в его кабинете. — Я был на обследовании в Республиканском диагностическом центре в Махачкале, когда мне позвонили и пригласили на встречу с Рамазаном Гаджимурадовичем. Я поначалу подумал, что это розыгрыш, трубку бросил. Но потом за мной прислали машину, и я как был в обычной рубашке, так и поехал на площадь. Вот сами посмотрите, — протягивает он мне очередной снимок.

— Оказывается, меня заметили во время выступления на открытии Дома культуры в Буйнакском районе, передали ему, кто я и где учился. Вот Рамазан Гаджимурадович и поручил меня найти. Полчаса с ним беседовали. Я согласен с ним: без культуры нам республику не поднять. Но где ее в наше время взять? Как говорится, Министерство культуры в Дагестане есть, но это не значит, что есть культура.

— Культура — это слово емкое, понятие многозначное. Культурный человек определяется не наличием носового платка в кармане. В те годы это и вовсе было абстрактным понятием. Многие и слова такого не знали. Гораздо важнее казалась работа в поле, потому что она дает наглядный результат. Когда твои руки в прямом смысле кормят людей. Но мы упорно работали, проводили массу концертных и театрализованных мероприятий. Те, кто их посещал, помнят о них до сих пор.

— Убай Мусаевич удивительный человек. За какое бы дело ни взялся, всегда доведет его  до конца, причем в совершенном виде, — говорит заглянувшая в класс учительница русского языка.

Я увидел, как вдруг смутился Убай Мусаевич и оттого излишне резко  воскликнул: «Ну, хватит разговоры вести, поехали обедать!».

Неспешно идем по школьной площадке мимо играющих после уроков учеников и продолжаем беседу.

— Я ведь тоже молодой был, тоже учился, старался все впитывать. После окончания Института культуры заочно поступил в Дагестанский сельскохозяйственный институт. До сих пор с благодарностью вспоминаю мудрого Магомеда Мамаевича Джамбулатова. Это он сказал нам, студентам: «Знания — это поплавок, который не даст вам утонуть в жизни».

У ворот школы нам сигналит новенькая автомашина.

— Внук приехал, — радуется Убай Мусаевич. — Дети мне машину подарили неделю назад, еще номера получить не успели. Говорят, чтобы тебе, отец, легче было до работы добираться. Я не раз избирался депутатом райсовета и сельсовета, имею много наград, но величайшей наградой считаю своих детей, их любовь и заботу.

Вот только минуту назад я слушал учителя, немного напрягался, боясь задать неправильный вопрос, стесняясь переспросить. Честно говоря, не получилось у меня побывать в роли корреспондента – учитель с 30-летним стажем рулил. А тут в конце встречи, когда я уже собирался в дорогу, он такое говорит –  обычное, про детей, про свою благодарность…  Я улыбнулся ему, и он понял, что я понял.

 — Еще одна замечательная традиция есть у нас, дагестанцев, –  куначество. Теперь наши ворота для тебя всегда открыты, — сказал Убай Мусаевич на прощание и вновь крепко пожал руку.