Привилегия быть этнографом

Знакомство Майсарат с этнографией состоялось во время учебы на историческом факультете Даггосуниверситета. Правда, дисциплину вели всего семестр, в основном изучали народы мира.

На преддипломную практику ее направили в Институт истории, языка и литературы Дагфилиала АН СССР, где директором был академик Гаджи Гамзатов. Дописывалась дипломная в отделе археологии института. Уже защищённая работа Мусаевой (в девичестве – Османгаджиева) была направлена ее научным руководителем Гаджи Фёдоровым на студенческий конкурс, где получила диплом II степени. Этот факт и то, что она после окончания вуза стала работать в Институте ИЯЛ в отделе археологии определили интерес к научной работе.

– В археологии с ее частыми стационарными экспедициями и стоянками было сложно работать девушкам семейным, к тому времени я уже была замужем и с ребенком, – рассказывает М.Мусаева. – В этнографии тоже есть экспедиции, но мы могли регулировать свои поездки. Я стала просить о переводе. Тогда вопрос с кадровыми единицами решался в Москве. Гаджи Гамзатович пошёл мне навстречу и предоставил такую возможность, за что навсегда осталась безмерно благодарной.

Повезло хваршинам

Майсарат Мусаева стала работать лаборантом под началом Сакинат Гаджиевой. Ей предложили поступить в аспирантуру, но девушка ответила, что пока не готова к этому шагу. Она решила полностью погрузиться в этнографию, а потом уже учиться.

– У нас в отделе есть давняя традиция – помогать тем, кто делает первые шаги в науке. Помню, первые тезисы доклада на конференцию, прежде чем отдать на обсуждение (тогда обсуждались даже тезисы), показала не только руководителю, но и коллегам, занимавшимся близкими темами. Поступила в аспирантуру заочно, так было удобнее. Начинала заниматься наукой, изучая традиционные аварские женские украшения, первые публикации тоже были по этой же теме. Но через два года пришлось переключиться на другую. Это было связано с отсутствием жесткой координации между научными центрами – тема моей диссертации уже на год раньше была закреплена за исследователем, обучавшимся в аспирантуре в Москве. Степень изученности той или иной темы узнать сегодня несложно, и повторно никто за нее не возьмется, а тогда… Два года исследовательской работы было перечеркнуто, но я не унывала.

Как раз в это время наш институт начинал этнографическое изучение малочисленных народов Дагестана: андо-дидойской группы, которая до 1926 г. была в составе аварцев, и отдельных народов лезгинской группы (табасаранцев, агулов, рутулов). В этом списке народов оставались хваршины – дидойский народ, которыми ещё ни один из научных сотрудников на тот момент не занялся. Заведующая отделом этнографии и научный руководитель профессор Сакинат Гаджиева посчитала, что Мусаева справится с темой. Покойный профессор Мамайхан Агларов, может, и в шутку, говорил: «Повезло хваршинам с исследователем!».

Кандидатская диссертация «Культура и быт хваршин. Вторая половина XIX-ХХ вв.» стала затем составной частью книги «Хваршины. XIX-нач. XX вв. Историко-этнографическое исследование», где рассматриваются все вопросы их жизни: хозяйство, материальная культура, семья, семейный быт и обрядность и т.д.

– В книге представлено много интересных фактов, в том числе тех, о которых не принято было говорить, – смеется этнограф.

Те, кто монографически исследовал отдельные народы, занимаясь всеми темами одновременно, становились профессионалами – многостаночниками или специалистами широкого профиля. Это и хорошо, и плохо. Гораздо интереснее и легче, по ее мнению, заниматься одной темой углубленно.

За свой счет

Майсарат Мусаева вспоминает, что в начале ее творческого пути был престиж науки. Работали лаборантами, затем становились младшими научными сотрудниками, через 10-15 лет – старшими. Постепенно осваивая азы, занимаясь то одной проблемой, то другой, становились научными сотрудниками. Сегодня вчерашний студент, показавший исследовательские способности, может учиться в аспирантуре и получить должность младшего научного сотрудника.

– Молодым людям мы обеспечиваем определенные коэффициенты, позволяющие увеличить им зарплату. Обновление кадров в гуманитарной науке – это сложная задача. Но мы думаем о смене и стараемся поддерживать интерес к науке, – разъясняет она. – До 90-х гг. наши поездки оплачивались, мы ездили в экспедиции, в составе которой в обязательном порядке были водитель и профессиональный фотограф. Ездили в разные районы республики и занимались определенной  тематикой. В 90-е годы финансирование прекратилось и позже не возобновилось. Теперь все чаще ездим за свой счет или на средства гранта.

Другого выхода у нас нет, так как результат виден только по полевым работам. Кстати, экстрим в таких поездках – не редкость. Помню, в 80-х гг. отправилась в экспедицию в Хваршинское ущелье. Мне не повезло – пришлось ехать одной. Ко всему прочему накануне пошли дожди, дороги засыпало, но другого варианта не было – надо идти. Я ползла на четвереньках, плакала навзрыд и проклинала всё на свете. Материал был собран, но ценой невероятных усилий…

Было еще такой случай. Как-то раз во время полевых работ один из жителей проводил меня в соседнее село. Пока собирали информацию, прогремела гроза, пошел дождь, и речушка расширилась. Проводник, увидев, как я напугана, взвалил меня на себя и, как мешок муки перенес через реку.

Экспедиционная жизнь учит спокойно переносить бытовые сложности, быть коммуникабельным и уживаться с людьми.

Внимание к деталям

Тем, кто хочет стать этнографом, Майсарат Мусаева советует быть внимательными. В этнографии важно уметь хорошо видеть детали, слушать и запоминать.

– Этнограф должен быть разносторонне развитым. Историки могут и не обладать большими познаниями в этнографии, они редко пишут этнографические работы, но этнографам необходимо вооружиться знаниями по истории и археологии изучаемых народов, – разъясняет она нюансы профессии.

Исследователь уверена: пока есть народы, есть дети, этнография как наука будет существовать. Кстати, в последнее десятилетие она разрабатывала тему, связанную с этнографией детства народов Дагестана. До Мусаевой глобально никто ею не занимался, она считает привилегией быть специалистом в этой области этнографии.

На вопрос, насколько жизнеспособна традиционная культура, отвечает, что обряды не сохраняются в чистом виде, они постоянно дополняются.