Школа жизни Аскерханова

Новатор

До 1917 года в Дагестане не было даже подобия современной организации здравоохранения и научной медицины. Повсюду господствовали суеверия и знахарство. Примитивную помощь при травмах, наружных нагноительных процессах и некоторых заболеваниях оказывали самоучки-костоправы. В дальнейшем в основном хирургическую помощь жителям гор предоставляли русские врачи, направлявшиеся сюда из Центральной России.

После открытия в 1932 году в Махачкале медицинского института началось становление научно-практической хирургии. На тот момент уже ставшего доцентом Аскерханова избирают заведующим кафедрой общей, чуть позже – факультетской хирургии. Начинается его бурная деятельность на научном, практическом и общественном поприще.

При своей клинике он открывает отделения: торакальное, сосудистое, урологии и фтизиохирургии, нейрохирургии, анестезиологии, проктологии и гнойной хирургии. Он впервые начал производить все виды операций при легочном туберкулезе, опухолях и нагноительных заболеваниях легких, заболеваниях пищевода и органов средостения, операции на сердце и крупных сосудах.

В науке Аскерханов проявил себя масштабно, новаторски, деятельность его была многогранна и результативна, о чем свидетельствуют 450 опубликованных научных трудов, в том числе 12 монографий. Под его редакцией изданы 19 тематических сборников хирургов Дагестана и Северного Кавказа. Это богатейшее наследие востребовано и сегодня. Под его руководством выполнены 14 докторских и 38 кандидатских диссертаций. Его пионерские работы по сосудистой, торакальной хирургии и краевой хирургической паразитологии вошли в учебные пособия и ныне популярны среди хирургов-практиков. Несколько лет он являлся главным хирургом Минздрава республики.

Любовь к больному – благо для врача

Я учился у него студентом, три года на его кафедре был старостой хирургического кружка, по его ходатайству был оставлен в клинической ординатуре, ездил с ним на различные хирургические форумы с докладами. В годы моей работы в Кизилюрте он приезжал ко мне, консультировал и оперировал сложных больных.

Однажды он захотел пройтись по улочкам родного села. Помню, подошли к небольшому домику-мазанке, и он говорит: «Вот здесь я родился». Стоя у этого неказистого строения, рассказал: «В 1941-м после 3-го курса я приехал на каникулы. Вечером вся семья была в сборе. Пришел старшина села и говорит отцу: «Паша, идет война. У меня план. Надо одного из твоих сыновей отправить на фронт – кого ты посчитаешь нужным. Пусть завтра с вещмешком явится в военкомат».

После его ухода все умолкли. Нарушил тишину брат Меджид: «Рашид, ты продолжай учебу, береги родителей, и моя семья тоже теперь на тебе». На следующий день брат ушел. И больше не вернулся. Вскоре этот же глава села увел единственную корову – кормилицу большой семьи, дескать, не уплачены налоги на мясо, масло, яйца и т. д. Еще год спустя он же выселил нас по причине того, что нужны помещения для общественных нужд cела. С этого момента наша семья ютилась у родственников в конце этой улицы», – с печалью рассказал мне друг.

Прошло время. В 1970-х мы в кабинете Рашида Пашаевича обсуждали наш предстоящий доклад на симпозиуме в Баку. Заходит мужчина лет под 40, давно небритый и немытый. Тихим голосом сообщил, чей он сын, что страдает алкоголизмом, хочет избавиться от своей болезни, но уже 3–4 месяца из-за отсутствия мест его не принимают в наркологическое отделение психиатрии. Просил содействия в госпитализации. Рашид Пашаевич долго рассматривал посетителя, потом спросил меня: «Кто там главный врач?» Говорю: «Магомед Фаталиев». Полистав справочник, Аскерханов позвонил коллеге и попросил предоставить место для знакомого в отделении наркологии. Фаталиев в ответ: «Рашид Пашаевич, сейчас же уложу». С запиской главврачу проситель ушел. Через пару минут Рашид Пашаевич произнес: «Помнишь, в прошлом году в селе я рассказывал тебе о мытарствах нашей семьи и мучителе нашем – старшине села? Так вот это его сын. Вижу его впервые, но черты лица – копия отца».

Рашид Пашаевич частенько напоминал сотрудникам своей клиники: «Любовь к больному – это благо для врача, а любовь больного – это истинное счастье для врача». Требовал от нас, чтобы доверительным отношением настраивали пациента на выздоровление.

Нельзя сказать, что Рашид Пашаевич обладал мягким характером. И частенько для активизации научной или практической деятельности к обленившемуся аспиранту или соискателю применял кнут, не пряник. Он уважал и ценил сотрудников работящих, мыслящих, был очень требовательным. Терпеть не мог болтунов и лентяев, к месту и не к месту ссылающихся на дядю, сидящего «наверху».

Помню, на профессорском обходе палатный врач жаловался на больного: вечерами уходит из клиники, появляется только утром, больничный режим не соблюдает, на замечания дерзит и пренебрежителен к медсестрам и врачам. Все время напоминает, что он потомок имама Шамиля, что мы должны быть благодарны ему, что он лег к нам. Рашид Пашаевич спросил больного: «Это правда?» Тот с ухмылкой: «Да!» Тогда профессор, обращаясь к врачу, произнес: «Сейчас же выпиши его за нарушение больничного режима. Чтобы я его здесь больше никогда не видел».

Непростая, но яркая жизнь

В моменты вдохновения он выдавал на-гора свежие мысли и оригинальные идеи по части диагностики или оперативного лечения обсуждаемого больного, ставшие впоследствии темами научного поиска.

Видели мы его и в тяжелом горе. Мужественный характер и цельность натуры не покидали его и в дни тяжелой болезни, и тогда, когда он потерял старшего сына Меджида, тоже работавшего врачом. Вся наша клиника молилась за выздоровление любимца шефа, но дело шло к неотвратимому концу. Из Института нейрохирургии приехал профессор Увайс – дагестанец, выпускник нашего института. Осмотрев больного, который уже третий день был в коме, сказал: «Диагноз точный, добавить нечего. В таких случаях, когда разрыв аневризмы сосуда мозга, трепанация черепа и удаление сгустка – мера безальтернативная, хотя не всегда эффективна. Я готов к любому вашему решению», – обратился он к Аскерханову. После небольшого обсуждения решили оперировать, но ожидаемого результата не получили. Спустя пару суток стала очевидна гибель коры мозга.

Даже при столь беглом анализе вклада Р. П. Аскерханова в теорию и практику хирургии перед нами встает самобытная личность видного хирурга, бескомпромиссного в поисках истины ученого-клинициста, создателя одной из самых больших в Дагестане научно-практических школ. Актуальность и значимость его взглядов в сочетании с поражающей целеустремленностью, бесспорно, ставят Рашида Пашаевича Аскерханова в один ряд с крупнейшими деятелями отечественной хирургии. Мой друг и однокурсник, московский хирург и общественный деятель Магомед Абдулхабиров говорил: «Мы все в долгу перед Дагестаном, но есть личности, которым и Дагестан обязан. Среди них незабвенный Рашид Аскерханов, который на века останется в памяти хирургов Кавказа».

Аскерханов активно участвовал в общественно-политической жизни республики. Он многократно избирался членом правления Всесоюзного, Всероссийского общества хирургов и общества кардиологов, был членом ученого совета академии наук. Он стоял у истоков организации и в течение 30 лет был председателем правления Дагестанского научно-медицинского общества хирургов имени А. В. Вишневского, почетным членом хирургических обществ Болгарии, Азербайджана и ряда областных и краевых обществ хирургов.

Часто он представлял оте­чественную науку за рубежом, выступал с научными докладами, избирался действительным членом Международного общества хирургов, Международного общества врачей сосудистой и сердечной хирургии, почетным членом Международного общества флебологов. Он участник Великой Отечественной войны, награжден орденами Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почёта», многими медалями.

Как масштабная личность, будучи зажатым в тисках неизлечимой болезни, он сохранил мужество и самообладание и в последнем отрезке земного пути: когда не было сил вставать, лежа в постели, постоянно правил научные статьи, проверял диссертации учеников…

Рашид Пашаевич Аскерханов покинул этот мир на 66-м году жизни 3 мая 1987 года. Он прожил до обидного мало.

Во всеобщую скорбь вылились его проводы в последний путь. Проститься с ученым, врачом, большим человеком прибыло высшее руководство республики, творческую интеллигенцию возглавил народный поэт Дагестана, его друг Расул Гамзатов. Приехали многочисленные представители соседних республик и краев, горевала вся медицинская общественность горного края.

Мы, его духовные дети и последователи, очень скоро поняли масштабы потери, то, как осиротела дагестанская хирургия. Правительство Дагестана увековечило его имя на мемориальных досках – там, где он жил, где работал. Вскоре создали прекрасный музей, где прослеживаются все этапы его жизни и деятельности. Именем Р. П. Аскерханова названы Дагестанское общество хирургов, Дагестанское медицинское училище, совхоз в его родном селе. Его имя носят улицы в Махачкале, Кизилюрте и в Султан-Янги-Юрте.