Вечный феномен

Удивительное это дело — взятка, как известно, существовала еще со времен фараонов, цезарей, а может быть, и раньше. И дожила до наших времен не только не слинявши, не состаривши, не потеряв ни в весе, ни в живучести; даже, наоборот, она помолодела, окрепла, прибавила в весе и имеет столько разновидностей и оттенков, что ей ныне может позавидовать любое явление.

Конечно же, я не собираюсь писать трактат обо всей разветвленной мировой сети этого уникального феномена. Ограничусь нашими родными стенами. Раньше она, родимая, существовала как бы тайно. Все, конечно, знали, что она есть и действует. Но все делали вид, что не видят ее или не замечают. Или замечают, но не придают большого значения. Явные случаи подавались как раритеты. Да, бывают, мол, исключения из правил, чего только, мол, нет в подлунном мире. Но при этом поднимали неимоверный шум. Били во все колокола и почти во все времена.

Теперь же что-то в этом явлении явно изменилось. Мутация что ли какая-то произошла. Мздоимство российского чиновника признавалось всеми, и тому доказательство — произведения наших прошлых и нынешних классиков. Но чтобы вот так, на государственном уровне, из уст самого президента услышать о том, что коррупция проникла во все властные структуры? \

Это иностранное слово сейчас употребляют часто. Видимо, для того, чтобы как-то облечь обыкновенное воровство, взяточничество в таинственные одежды. Может, так легче перенесут.
В советские времена, конечно же, было трудно. Все были идеологически настроены, и единодушно взятки клеймили и поносили, обзывали всякими непотребными словами. Но где трудно, там тоньше работают. Секретарь райкома мимоходом бросает председателю колхоза:

— Слушай, что-то мы только на бюро да на правлениях встречаемся. Загляни в воскресенье домой, небольшой сабантуйчик у нас — день рождение жены. Будут только свои — узкий круг.

Представьте действия предколхоза. К воскресенью, кровь из носу, но бриллиантовые сережки редкой красоты достанет. Подарок не взятка. Какая уж там взятка?

Были, конечно, и «прямые» взятки, и «получившие взятки» и «дававшие взятки».

Вымогали, давали, брали. Брали часто, но попадались очень редко. Знали, кто берет. Даже «стучали» в соответствующие органы.

А ныне? Ныне все настолько откровенно «демократично», что весь народ знает все тонкости этого дела — «дать лапу». Рынок есть рынок. Спрос рождает предложение. Начинается все с низших звеньев. В детских яслях и садах берут? Берут, но мелко. В школах берут? Берут, чуть больше, подарками. В вузах? При поступлении — крупно, в дни сессий — совестливо: «дача» индивидуальная и коллективная.

Это начало пути, который потом разветвляется по всем жизненным дорогам: поступаешь на работу — вноси, на ступеньку карьеры подняться — вноси, высокая должность — высокий взнос. И вот отсюда у всего подрастающего, так сказать, на этих «удобренных жирных почвах», поколения возникает желание поменяться местами: из «дателей» неизменно превратиться в мздоимцев. И как только они взберутся на какой-нибудь служебный пенек, то жди «обратной связи» — сколько потратил, столько же с лихвой взял. Злые языки утверждают, что есть даже четкие номенклатурные ценники на должности. Так и живем.

И, наконец, некоторые ретрограды, недалекие, скажем, люди, недоросшие до современных понятий, куда мы грядем, все еще сомневаются в правильности выбранного пути и надеются, что где-то еще сохранилось общечеловеческого, гуманного, совестливого. И удивляются: почему по закону (старому и новому) тот, кто получает взятку, и тот, кто вынужден ее давать, поставлены почти в одинаковое положение.

Удивляются. Ну пусть себе и удивляются и не соглашаются. А мы-то знаем, что наш путь намечен еще с детских яслей, и с него мы не свернем, пока свое не вернем.

И все же власть не унимается. На местах уже развернула шеренги законов против этой самой коррупции-ржи, которая пожирает все и вся. Ждут пока командных указаний сверху, чтобы все соответствовало единой мерке. Короче, снова объявили беспощадный поход против коррупции. Конечно же, правильно! Кто будет противиться? Если, как утверждают наверху, что вся номенклатура чиновничья заражена этой самой ржой, то кто же пойдет войной на нее?

Не напоминает ли это нам о Дон-Кихоте Ламанчском? Ведь благородный идальго шел на рыцарские подвиги, которые завершались потехой. Вспоминаю интересную карикатуру, опубликованную в «Комсомольце Дагестана» в прошлом. На первом рисунке Дон-Кихот и Санчо Панса с пиками наперевес галопом скачут на штурм ветряной мельницы — пыль стоит столбом. А на втором рисунке как величественный рыцарь, так и его приземленный оруженосец нагруженные мешками с мукой покидают так и не тронутую мельницу.

Конечно, это не значит, что «Лапша» сеет неверие в затеваемые перемены. Мы за перемены! Лишь бы они совершились. И чтоб кто бы то ни был, не ушел с ограбленными мешками муки.