Волчья логика

Однажды все-таки попал он в яму. Пытаясь выбраться, повредил лапу. Волк был в отчаянии и чуть себе хвост не оторвал от злости на себя за неосторожность, но скулить не стал. И зная, что подлее и хитрее человека нет существа на свете, держался молодцом, решил не тратить силы понапрасну.

Ждать пришлось недолго. Пришли охотники к утру, поймали его, арестовали и привезли на суд. Зал гудел от злости: «Расстрелять, четвертовать!». Страданиям людей не было предела: семь коров, овец без счета – все за ним, на совести его, матерого.

Волк-рецидивист молчал, сидя в клетке, только по сторонам глядел: «Спасения нет отсюда, – думал он, – везде решетки и в дверях охрана. Хана тебе, похоже, – сказал волк сам себе. – Ты думай, думай… Думай, но молчи. Выход есть всегда. Всё и все против тебя, ты глаза не поднимай! Вниз смотри, духом не падай только. Терпи и будь внимателен. Ты волк, ты не собака, должен сам себя спасти. Повезло, что сразу не убили, похоже, повезет и дальше», – мозги работали у волка, как часы.

Стратегия у него всегда многовариантная, с какого варианта начинать, он пока не знал. «Ничто не осложняет жизнь так, как возможность выбора», – вспомнил он слова какого-то мудреца. – Похоже, это про меня».

Напрягся волк и хвост поджал сильнее, весь скукожился. В зале суда выступали свидетели, очевидцы. Говорили о том, что было, чего не было тоже добавили.

И дали наконец слово волку.

— Люди! – начал он. – Люди, побойтесь Бога! Я ни в чём не виноват, и не убивал я никого!

В зале – рев… Не стал волк перебивать. Пусть выпустят пар и дурь. Обиды тоже пусть выходят. Любому делу есть конец, раз есть начало.

Судья потребовал тишины в зале. Успокоились немножко. И волк продолжил:

— Люди! Будьте достойны себя, имейте терпение хотя бы выслушать! Не убивал я никого. Где трупы? Улики где? И ради чего я убивал?

— Ты их съедал, бессовестный мокрушник, – перебила его женщина – хромая и от злости красная.

«Пострадавшая, – понял сразу волк, – плач Ярославны по корове, похоже. Заинтересованное лицо, значит».

Волк её, провокатора толпы, дефекты все заметил, хромую ногу тоже. «Вот главное, но слабое звено толпы, по ней и буду бить», – решил он и сказал, повысив голос:

— Вот именно – съедал, а не убивал! Тут разница! Подумайте сами! Съедал я то, что Бог предопределил мне. И семью несчастную свою кормил, и волчат своих безгрешных угощал. Отходов нет: я не расточитель, я всё съедал, что мог, и кости тоже. А ты, хромоножка – истеричка, помолчала бы! Ведешь себя так, как будто в зале нет мужчин. Матриархат тут развела? Против мужчин? У нас, у псовых, порядочные самки при кобелях молчат! Собак спросите, кто не верит. И мужа своего, красавца, не позорь. Скажи спасибо, что он когда-то на тебе женился, в порыве глупости наивной…

— А ты сама что ешь? – продолжил волк атаку. – Манной небесной, что ли, питаешься? Я знаю, кушаешь мясо. Гуманистку еще строишь из себя. Корову свою, оказывается, она жалела и любила. А тебя корова твоя любила? Я ее из жалости прикончил! Чтобы не мучилась…

— А я, скажите, люди, – продолжил дальше свою демагогию волк, – что должен есть? Траву и камни? Я плотоядный! И мясо мне предопределил Господь. Эх ты, гомо сапиенс!

Но это слово никто не слышал в зале прежде, даже прокурор. Зал застыл, недоумевая. А хромая побледнела, зашаталась и упала. Упала от злости и страха. Все бросились помочь.

— Вызывайте скорую, – кричали люди.

Волк понял, что настал долгожданный момент. В том месте, где зазор между прутьями был чуть больше, он пролез сквозь решетку, оскалив клыки на всякий случай, проскользнул между конвойными, вынырнул незаметно и убежал куда подальше…

Всю ночь волк бежал и все время против ветра, как учили его с детства, а к утру остановился в безопасном месте, отдышался и стал людей ругать. «А разве я не прав? Хайваны вы двуногие, идиоты бестолковые!» «Какая радость! Какое счастье!» – думал волк, пьянея от свободы, и завыл на своем, непонятном для собак и людей языке на всю округу протяжным воем. Эхо его подхватило и уносило все дальше и дальше. Волки за лесом слушали и восхищались им, подпевая в унисон, на разных октавах. А собаки в деревнях перепугались и спрятались в конурах своих, боясь, кабы чего не вышло.

Такова волчья логика. Логика, которая, увы, порой наблюдается и у homo sapiens и работает против них же, как в нашем случае.