Бурная

В 1820 году А. П. Ермолов решил возвести над Тарками укрепление, которое обороняло бы резиденцию шамхала, и завершить Сунженскую линию крепостей России на Северном Кавказе.

В апреле 1821 года сильный русский отряд из четырех батальонов пехоты, двухсот линейных казаков и четырнадцати орудий, переправившись через Сулак в Казиюрте, занял Тарки. С отрядом прибыл сам начальник корпусного штаба генерал-майор Вельяминов и  заложил новую крепость, названную Отрадной. Ермолов переименовал ее впоследствии в Бурную. Местность, выбранная для крепости, находилась на западном берегу Каспийского моря на крутой горе, возвышавшейся над узкой и низменной полосой Каспийского побережья, расстилавшейся перед самым селением Тарки. Место под крепкий опорный пункт указано было самими шамхалами.

Название свое Бурная получила от частых ветров по вершинам Тарки-тау, дующих здесь со свирепой силой, особенно в зимнее время. Крепость господствовала над всем побережьем Каспийского моря, насколько глаз мог охватить. Но есть мнение, что название должно было пугать «непокорных» горцев.

К крепости вела самая живописная и видавшая виды дорога — размытая, в ступенчатых уступах, под скальными навесами, выводившая на плато Тарки-тау, пробитая в известковых скалах, она шла по крутой горе, которую около полугода обрабатывали четыре батальона посредством взрывов, чтобы только сделать ее проезжей. Ее называли Русской /Урусёл/.

Заложили первый камень весной 1821 г. Строительный материал поставлял шамхал Тарковский, а возводили укрепление его же люди и солдаты генерал-майора Вельяминова. В связи с тем, что работы продвигались медленно, решено было привлечь и жителей Мехтулинского ханства.  Обошлось без эксцессов. Жители Кулецмы и Охли вскоре прибыли в Тарки на стройку Бурной.

В конце лета таркинцы стали проявлять неповиновение:они не только отказывались участвовать в строительстве, но и не давали своих ароб и быков для перевозки камня и леса. Объясняли свое поведение тем, что им необходимо и своим хозяйством заниматься, но настоящая причина оказалась в ином. Ахмед-хан Аварский через своих лазутчиков обратился к крестьянам, чтобы они не слушались ни русских генералов, ни их союзника – шамхала Тарковского.

В это время сам Ахмед-хан укреплял Аймаки. Но генерал Вельяминов в коротком бою, использовав артиллерию, заставил Ахмед-хана уйти в Гергебиль, а затем вернулся и продолжил строительство Бурной. Порядок на стройке был восстановлен, и Вельяминов с частью отряда возвратился на линию, оставив в Бурной командира восьмого пионерного батальона подполковника Евреинова с двумя батальонами пехоты (Куримского и Апшеронского полков), с ротой пионеров и четырьмя орудиями. Весной 1826 г. в укреплении Бурная служил батальон Куринского полка при 2 орудиях.Через 2 года на подвластных шамхалу землях произошли беспорядки, а в 1829 году заволновалась большая часть Дагестана. Царское командование на Северном Кавказе было в курсе событий, т. к. шамхал и командование Бурной постоянно докладывали об обстановке. При анализе своем начальство пришло к заключению, что в этих волнениях прежде всего повинен сам шамхал, он проявлял своеволие, жестокость, своекорыстие и насилие. Доведя народ до отчаяния, для усмирения «бунтовщиков» он использовал русские войска.

В 1831 г. на крепость Бурную напал Гази-Мухаммед /Кази-мулла/ – первый имам Дагестана, многие на плоскости готовы были встать под его знамя. Он начал «газават» – священную войну против колонизации края, требуя от народа посвятить свою жизнь безупречной вере и войне. Имам стремился старые горские обычаи заменить шариатом, мусульманскими законами.

Бой возле Бурной разгорелся жестокий. Осажденные, чтобы отбить штурм, взорвали пороховой погреб. В октябре 1832 г. войска генерала Вельяминова стали стягиваться к высокогорному аулу Гимры. Гази-Мухаммед поспешил к родному селению, но удача покинула его. Он был убит, когда выпрыгивал из осажденной башни. Разнеслась весть, что поверженный лежал в позе праведника: одной рукой держался за бороду, а другой указывал на небо. Тело имама перевезли в Тарки и похоронили у въезда в крепость Бурную.

Каменная стела и сейчас возвышается здесь, только сбито ее навершие.

На памятнике – арабская двустрочная надпись: «Памятник имаму, воину, мученику, который Гази-Мухаммед. Пришли неверные, и он стал в сражении мучеником. А высек этот памятник Хаджи. А так, сын Гирайхана Ал-Кахумлий, 1248 г.» Здесь дата дана по мусульманскому летоисчислению /хиджры/, что равно 1832 г., а памятник сделал мастер из соседнего поселка Кяхулай. Несколько позже тело Гази-Мухаммеда перевезли в Гимры. А памятник на плато у Тарков остался поклонным кенофатом.

В 1839 г. крепость Бурную упразднили.  Помещения использовались под лазарет. Гарнизон перевели в укрепление Низовое, где со вновь прибывшими число штата увеличилось до 300 человек офицеров и нижних чинов (читайте в «ДП» №143-144 о Низовом укреплении). Весною 1840 г., когда Чечня была охвачена восстанием, укрепления в Дагестане, в том числе Бурная, имели мало войск. В распоряжении коменданта Клугенау находилось всего несколько сот человек мусульманской милиции, но на нее особенной надежды не было. В Бурной у него имелось две мушкетные роты.

P.S. Из «Воспоминания генерал-фельд­маршала Графа Дмитрия Алексеевича Милютина»  «Годы на Кавказе. 1839-1840», «Эпилог экспедиции»  типография военной академии выпустила в Томске в 1919 г.

Дмитрий Милютин просил принять в стены Академии от её почётного президента его библиотеку и  его скромный небольшой архив в день 75-летия окончания академического курса Императорской Николаевской Военной Академии.

— Отряд наш был в таком растроенном состоянии, так обносился, утомился, что необходимо было дать ему хоть несколько дней отдыха; притом надо было выждать прибытия следовавшего через Зыраны колесного обоза. Я воспользовался этой стоянкой, чтобы съездить на берег Каспийского моря, взглянуть на старую крепость Бурную, построенную еще во времена Ермолова, на вершине крутой горы, по скату которой живописно расположено амфитеатром селение Тарки — тогдашнее местопребывание жены шамхала Салтанеты, прославленной Марлинским (Бестужевым), в его повести «Амалат-бек». 5-го числа, выехав рано утром верхом, с двумя донскими казаками, я проехал мимо Кафир-Кумыка — местопребывания самого шамхала, а около 2-х часов пополудни приехал в укрепление Низовое, прямо к воинскому начальнику подполковнику Сахновскому. Я попал к нему как раз к обеду и провел часа два в кругу его семьи, а затем отправился пешком на гору в крепость Бурную. Здесь приняла меня весьма любезно молодая жена заведовавшего крепостными строениями и госпиталем капитана гарнизонной артиллерии Дмитриева, который вскоре и сам явился. Разговорчивая капитанша рассказывала мне много любопытного о былых событиях в крепости, о нападении Кази-муллы и т. д. Осмотрев госпиталь и полюбовавшись обширным видом со стен крепости, я возвратился в Низовое; с наслаждением бросился в приготовленную гостеприимными хозяевами прекрасную постель; а на другой день еще до света поехал на самый берег моря, осмотрел соленые озера, целительные грязи и возвратился в укрепление. После сытного завтрака распростился я с подполковником Сахновским и его любезной супругой и к 7 часам вечера был уже в лагере.»