… И снятся мне белые лебеди

Говорят, в подсознании откладываются, помимо нашей воли, наиболее сильные, яркие впечатления, которые затем так или иначе дают о себе знать. Мне недавно приснился сон. По нашему КОРу  (каналу имени Октябрьской революции) плавают… белые лебеди, детишки кормят их хлебом; на причудливых скамейках, стоящих у берегов с изумрудной травой, отдыхают горожане, наслаждаясь каким–то неземным покоем, устроенностью и достатком…. И все это будто бы смотрю у себя дома по телевизору и вместе не с кем-нибудь, а с комиссаром по правам человека Совета Европы Томасом Хаммарбергом, и такая меня пробирает гордость за страну… И вдруг то ли перекрутили кадры, то ли переключили на другую программу – вижу до боли знакомый пейзаж: небольшая канава с почти темной водой на фоне строящегося невдалеке цементного завода и ни души кругом…

Проснулся хоть и не в холодном поту, но с неприятным чувством разочарования. Невольно вспомнился Страсбург – тихий уютный город, куда ездил в ноябре этого года для участия в работе круглого стола «Положение правозащитников в государствах–членах Совета Европы», организованного бюро по правам человека СЕ. Вспомнились белые лебеди, которые спокойно плавали по Рейну и каналам с чистейшей водой, ухоженные улицы, красивейшие дома с утопающими  в цветах балконами.  Другой мир. И как он далек от нашей серой и жестокой  действительности.

Ведь редкая неделя в нашей республике обходится без автоматных очередей, гибнут наши граждане – братья, мужья, отцы. Мне часто звонят коллеги из разных регионов России, спрашивают: что у вас там происходит? Почему Дагестан, воспетый поэтами как край  гордых и сильных людей, людей,  для которых честь и справедливость были превыше всего, живет сегодня по законам джунглей? Многие ищут ответы на эти вопросы. Написано немало умных статей, проведены различные конференции. Корни зла ищут в социально-экономических условиях и причинах. Возможно, отчасти это и так. Но Дагестан и раньше-то не был Швейцарией, хотя в относительном достатке и спокойствии люди все же жили. К тому же уровень жизни в сопредельных   государствах отнюдь не выше, иначе трудовые мигранты в поисках хоть какой–то работы не приезжали  бы в Россию, в том числе  в Дагестан.
«Демократы во всем виноваты» — слышим (особенно часто в последние годы) из уст и обывателей, и некоторых доморощенных политологов. Но в странах  с состоявшейся  демократией не один бы высокопоставленный чиновник вынужден был бы подать в отставку за ЧП масштаба куда меньшего, чем трагедии, случившиеся в Каспийске или Буйнакске.

«Общественные организации и независимые СМИ дестабилизируют обстановку» — на «полном серьезе» утверждают третьи. Дагестан по числу общественных организаций и независимых СМИ  на душу населения  занимает одно из последних мест  в России. Если бы их было побольше,  такого беспредела, убежден, было бы поменьше.

«Во всем виноваты ваххабиты и недобитые боевики» — тоже распространенное мнение. Если это действительно так, что же мешает с ювелирной точностью  провести хоть одну операцию по их задержанию, не прибегнув  к кровопролитию, а  затем судить, соблюдая все нормы судопроизводства?

Вопросы, вопросы…. На мой взгляд, есть причина другого свойства. Причина в атрофированной справедливости, которую можно сравнить и со взведенным курком. Для доведенного  до отчаяния человека не составит большого труда нажать на него, исходя из своего понимания справедливости. Но, с другой стороны, такому ощущению справедливости противостоит восприятие ее как категории юридической. Это когда обеспечивается верховенство закона. То есть гарантируется право на беспристрастное правосудие. Не «пуля в лоб», а именно процесс в суде с вынесением приговора. Оправдательного или обвинительного  приговора.

Статья 2. Конвенция о защите  прав и основных свобод так и называется: «Право на жизнь».

Здесь уместно привести ее полностью.

1.Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления,  в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей  статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

б) для осуществления законного задержания или предотвращения побега   лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

в) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа».

Можно ли было не доводить дело до «абсолютно необходимого применения силы»? – вот в чем трагизм ситуации.

«Мы задерживаем  — суд отпускает» —  слышим в оправдание. Или суд  продажный, или  доказательная база не выдерживает никакой критики. Третьего не дано. 

Вернемся, однако, в Страсбург. Здесь, как я уже говорил, проходил круглый стол, посвященный положению правозащитников в государствах- членах Совета Европы. В его работе приняли участие 55 правозащитников из ряда стран СЕ. Мероприятие было приурочено к 10-й годовщине принятия  Декларации о праве и обязанности отдельных  лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы. Основным модератором  круглого стола был Комиссар по правам человека Совета Европы Томас Хаммарберг. Господин Хаммарберг весной этого года приезжал к нам в страну, встретился с Президентами России  и Дагестана,  омбудсменами России, руководителями ряда общественных организаций. Для полноты информации добавлю,  что Хаммарберг является Комиссаром по правам человека с апреля 2006 года. Первый Комиссар, Альваро Хиль – Роблес, занимал эту должность с 15  октября 1999 года по 31 марта 2006 года.

Целью круглого стола был анализ ситуации с защитой прав  защитников прав других людей. Отмечу, как  явствовало из  выступлений участников круглого стола, ситуация достаточно тревожная не только  в России. Как должны реагировать власти этих государств? Хочу привести лишь один параграф (2) из Руководства Европейского Союза по проблеме защитников прав человека.

«Деятельность защитников прав человека часто включает в себя критику политики и действий правительства. Однако правительства не должны относиться к этому негативно.

Принцип допустимости независимости мнений и свободного обсуждения политики и действий правительства является  фундаментальным принципом, и он представляет собой опробованный и испытанный путь установления более высокого уровня защиты прав человека. Защитники прав человека могут оказать правительствам помощь в развитии и защите прав человека. В качестве части консультационного процесса они могут играть ключевую роль, помогая при разработке проектов соответствующих законодательных актов и при составлении государственных планов и стратегий в области прав человека. Эту роль также следует признавать и поддерживать».

Проникнется ли власть пониманием необходимости поддержки  защитников прав человека или будет видеть в их лице своих противников? Вопрос  далеко не праздный. Хотя бы по той причине,  что тот же Страсбургский суд по правам человека наказывает страны, допускающие грубейшие нарушения прав человека, материально. Если бы страна тратила на эти штрафы не из своей казны, а из карманов провинившихся чиновников, поправших права и свободы граждан, было бы не столь обидно. Иногда же складывается  впечатление, что в бюджетах некоторых стран, в том числе России, заложены статьи на эти цели как налог за нарушение принципа верховенства закона. Ничуть не иронизируя, замечу: защитникам прав человека, минимизирующим своей деятельностью потребность обращений потерпевших в Европейский суд по правам человека, а значит, стоящих и на защите репутации своего Отечества, следовало бы  выплачивать премии хотя бы из тех же сэкономленных средств казны. Тогда, согласитесь, будет гораздо меньше оснований видеть их на поводке у зарубежных спецслужб или сомнительных фондов.

А теперь несколько слов о социально–экономических   причинах протестных настроений в обществе.

Дагестан — уникальный край. В не столь далекие времена село поставляло в город зерно, бахчевые культуры, мясо. Все это производилось в колхозах, совхозах, частных (пусть и небольших) хозяйствах. Производилось в количествах, достаточных для рынков и продавалось по приемлемым ценам, пусть и диктуемых государством.

Сегодня ситуацию можно утрировано обрисовать так: село поставляет в город в основном…. безработную  молодежь. Если бы материальное благополучие чиновников местных органов власти зависело от количества созданных ими рабочих мест,  введенных в оборот  гектаров посевных площадей, открытых цехов по переработке плодоовощной или иной пищевой продукции и т.д., республика зажила бы совершенно другой жизнью.

Республика, где зачастую единственным  источником выживания у десятков тысяч семей становятся социальные пособия, пенсии по старости или инвалидности, не может не породить недоверие к власти. Социальная несправедливость, как питательная среда и катализатор экстремистских настроений многих молодых людей порождается ничем иным, как алчностью местных руководителей, не способных или незаинтересованных что-либо менять.

Возрождение республики, которая является в первую очередь аграрной, может  и должно  начаться именно с села. В той же Германии, Франции, любой другой Европейской стране на единицу площади производят продукции в разы больше, чем в нашей республике с не самыми плохими природно-климатическими условиями.

Следуя на скоростном поезде из Страсбурга в Париж (кстати, развивает скорость до 300 км. в час) с завистью смотрел на ухоженные зеленеющие поля, которые, как кадры документального фильма, сменялись одно другим, на сеть асфальтированных автомобильных дорог, пролегающих между полями… Совершенно другой мир, другое отношение к земле, к человеку…. И так во всем. Вспоминается анекдот. Приехали иностранцы в Россию. Везут их по предприятиям, показывают достижения. После каждого посещения те говорят:

«А вот дети у вас …..»  Не выдержав, сопровождающий  спрашивает: «Какие дети, причем тут дети?».  «А вот дети у вас замечательные. Все остальное, что вы делаете руками, никуда не годится», — прозвучало в ответ.

Не хочу, чтобы меня заподозрили в отсутствии  патриотизма. Хочу, чтобы в аэропорту Шереметьево наших и иностранных пассажиров обслуживали не хуже, чем в аэропорту Франкфурта-на-Майне. Хочу, чтобы Махачкалинский аэропорт,  коль уж его называют международным, на деле соответствовал этим стандартам. Промолчим уж о стоимости билетов.

Но более всего хочу, чтобы  перестали мне сниться такие контрастные сны про белых лебедей и про нашу канаву под названием КОР. Хочу, чтобы птицы действительно плавали по чистому и полноводному каналу, чтобы детишки их кормили, чтобы отдыхающие на ажурных скамейках  у его  зеленых берегов дагестанцы и гости республики улыбались, радовались жизни. Неужели этого никогда не случится?!

На снимке: комиссар по правам человека Совета Европы Томас Хаммарберг и Алюсет Азизханов