Эяфьядлайеюдль!

Долдон Третий, по прозвищу Креативный, так и сказал:

– Эяфьядлайёюдль!

Присутствовавший в это время в подвале изобретатель мудохтера Эдисон Баламетов ему ответил:

– Фаградальсфьядль!

Ваха из Хасавюрта подошёл к обоим участникам этого странного диалога, пощупал им лбы и заявил:

– Температуры нет.

Нахватавший от профессора Сафарова малость медицинских познаний Петька из Первухи заметил:

– От психопатии температуры не бывает. Это точно. В нашем подъезде живёт один выпускник дурдома. Он мне так и сказал: «У меня температуры не бывает. Но я попеременно себя чувствую то императором Нероном, то писателем Рабингранатом Кагором, а то ещё и физиком Бойлем Мариоттом».

– Так ведь это два человека же? – уточнил я. – К тому же Рабиндранат вовсе не был кагором, а Тагором!

– Знаю, и не надо придираться к моему словоизвержению – имею право по диагнозу! А что касается двоих, то во мне уживаются оба этих умника! И это обходится мне в копеечку…

Но мы тут отвлеклись от стратегической линии нашего сюжета, поскольку ситуация становилась форс-мажорной. Сидят тут в подвале Пантелеича два уважаемых делегата симпозиума и несут лексигографическую абракадабру.

А между тем Долдон Креативный продолжает:

– Хваннадальсхнукюр!

– Ватнайкудль! – отвечает ему Эдик Баламетов.

Пантелеич, слегка оторопевший от услышанного, нацедил в свою знаменитую зелёную эмалированную литровую кружку кулинской бузы, отхлебнул и стал ждать, что же будет дальше.

– Гримсвотн! – продолжает Долдон, который Третий, и выжидательно смотрит на изобретателя мудохтера – экипажа на гравитационной тяге.

– Фаградальсфьядль! – не моргнув глазом, отвечает ему лауреат Нобелевской премии (она была вручена до того, как этой, уже ставшей странноватой награды удостоился некий газетчик Муратов, а также некий ликвидатор собственного государства Горбачёв. – А. М.) Эдисон Баламетов, первооткрыватель нуль-транспортировки.

Делегат симпозиума от Польши пан Пшепшибжебжижановский
ухмыльнулся: ему часто доставалось от коллег за свою шипуче-журчащую
фамилию:

– Я тоже с вами! Но скажите, куда?

– На исландские вулканы! – наконец раскрыл интригу Долдоныч, а затем добавил: – На Снайфедльейокудль! Высота вулкана 1500 метров. Последний раз извергался 1900 лет назад.

Симпозиум разразился аплодисментами. Так доступно и кратко сложные вещи нам никто ещё не объяснял. Разве что Долдон Первый Крутой умел одним только жестом доводить до собеседника свою креативную мысль.

Мы все сели в мудохтер и в режиме нуль-транспортировки отправились на Снайфедльейокудль и Эяфьядлайёюдль, чтобы отсюда поглазеть на Фаградальсфьядль и Хваннадальсхнукюр.

Но пора было возвращаться. Влезая в мудохтер, мы прокричали аборигенам:

– Приглашаем вас на хинкал-кудль в Гиничутль, Гамсутль, Унчукатль, Лологонитль и Чондотль, а также в Ханцкаркамахи и Хюрехюр!

По прибытии в Редукторный посёлок Махачкалы я сел за докторскую диссертацию под названием: «Этимологическое родство исландского языка с дагестанскими языками».