Сплоченный Дагестан врагам не победить

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, хотел бы выразить еще раз восхищение нашим мужественным народом и высказать большую благодарность всем, кто принимал участие в разгроме бандформирований. Военнослужащие Российской армии, работники правоохранительных органов, народное ополчение и их прочный тыл – жители Цумадинского, Ботлихского, Новолакского районов и в целом всего Дагестана и России – были едины в стремлении освободить нашу землю от международных бандитов, вторгшихся в Дагестан.

Известие о вторжении экстремистов на территорию Дагестана меня застало в республике. Я тогда работал вице-премьером Дагестана. Если говорить о моей реакции, то какая может быть реакция в такой момент, кроме как выехать сразу в Ботлих и встать на защиту Родины?

Утром меня вызвал Председатель Госсовета Республики Дагестан Магомедали Магомедов и сказал: «Гаджи Нухиевич, на нас напали бандиты». — «А чего они хотят?» — «Исламскую республику». «Они, видно, историю Дагестана забыли, — сказал я тогда. — Еще никто силой не подчинял Дагестан. Раз им земля наша нужна, мы их похороним на этой земле». — «Надо ехать туда», — сказал Магомедали Магомедович.

В тот же день вместе с отрядами самообороны народного фронта Дагестана имени имама Шамиля я выехал в Ботлихский район. Перед выездом я обратился ко всем дагестанцам с призывом объединиться в единый кулак, создавать отряды самообороны, встать на защиту Родины и дать должный отпор агрессорам.

— Как стало возможным, что экстремисты решились на вторжение? На что, по-вашему, они надеялись?

— Из истории Дагестана мы знаем, что наш прекрасный горный край всегда был лакомым куском для многих, кто хотел захватить его. Во все времена в Дагестане сходились геополитические интересы большого числа разных сил, и 1999 год не был исключением. После развала Союза аппетиты у многих разгорелись, и опасность была налицо.

Сказывался и факт военных действий в соседней республике, и определенные заявления преступных группировок, собравшихся со всего мира в Чеченской Республике, о выходе к Каспийскому морю.

Созыв «шуры» и призывы ее участников должны были насторожить соответствующие структуры. Считаю: то, что бандитам удалось беспрепятственно перейти наши границы, — это оплошность всех силовых структур, которые, зная ситуацию, оставили оголенными границы, и руководство страны заранее должно было проявить большую обеспокоенность сложившейся в тот период обстановкой.

Думаю, немаловажную роль сыграла не только политическая, но и социально-экономическая нестабильность в республике. Сказался и большой наплыв в республику иностранцев, целью которых было внести раскол внутри дагестанского общества, им легко было в такой обстановке проповедовать чуждую нам идеологию. Они не только словом, но и рублем туманили умы безработных дагестанцев, особенно молодых. В такой ситуации в республике, да еще рядом с вооруженной до зубов Чечней, понятно, была угроза миру и в Дагестане.

Почему все-таки федеральные государственные органы не сделали из всего этого соответствующие выводы, могу только предположить, что кое-кто из Центра хотел сделать из Чечни жандарма на Кавказе. Хотя ни для кого не было секретом, что некоторым находившимся тогда в Кремле чиновникам война на Юге России была нужна и для отвлечения всемирного внимания от творившегося в стране политического и экономического хаоса. Кто-то в Центре имел и свой коммерческий интерес.

Как видите, факторов было много, но Дагестан у нас один, и дагестанцы не позволят, чтобы наш прекрасный край стал звеном в цепи чьих бы то ни было грязных игр.

А вот на что по большому счету наде­ялись экстремисты, не совсем понятно. Может, они думали: если у них в руках зеленый флаг, то все мусульмане без разбору и независимо от того, кто держит этот флаг, должны становиться под него. Дагестанцам не надо диктовать, какое знамя поднимать и по каким законам жить. Нам наши предки оставили в наследство ислам, знамя, землю и законы, по которым мы должны жить.

В нашей стране, особенно за последние два десятилетия, любой верующий человек имеет возможность в рамках правового поля исповедовать именно ту религию, которой он придерживается. Но навязывать свою идеологию другому, тем более с оружием в руках, никто не имеет никакого права. Об исламе должны говорить настоящие мусульмане, а не бандиты, которые далеки от религии и всего-навсего отрабатывают деньги, выполняя определенный заказ.

Если эта разношерстная международная толпа, которая вторглась в Дагестан, толком и не знала, куда она идет и на кого хочет напасть, зато их пособники – несколько горе-дагестанцев – прекрасно знали, куда они идут. Как сказал в те трагические для Дагестана дни наш мудрый Расул Гамзатов: «Бандиты шли освобождать Дагестан от дагестанцев».

Правда, на тот момент в республике было немало преступников, которые, нарушая закон, прикрывались исламом, в частности, одним из его течений – ваххабизмом. В селах Чабанмахи и Карамахи они ликвидировали государственную власть и стали жить по своим законам. Руководство страны практически закрывало глаза на все это. Некоторые федеральные министры, побывав в этих населенных пунктах, публично поддержали это беззаконие. Может, безнаказанность нарушителей закона окрылила некоторых, и бандиты надеялись на широкую поддержку. К счастью, они просчитались.

— Гаджи Нухиевич, а создание исламских партий и проведение встреч определенных духовных лиц наших республик в Грозном могли сыграть какую-то роль в нападении на Дагестан?

— О каких партиях в исламе можно вообще говорить? Каждая партия предполагает свои определенные уставы, положения и т.д. Неужели, создавая такие партии, кто-то всерьез думает о том, что они могут написать и придумать что-то лучше, чем в священной книге Коране, ниспосланной свыше? Или представители таких партий могут дать толкование ислама лучше, чем алимы и имамы? Так что такие партии — это просто бред.

Относительно встреч духовников. Я не совсем понимаю, о каких встречах духовников вы говорите. Для проведения таких встреч есть духовные управления Дагестана и Чечни. Если вы имеете в виду так называемую «шуру», то о каких духовных лицах в составе этой «шуры» можно говорить? Если там были бы настоящие духовные лица от Дагестана, они никогда не призвали бы идти на Дагестан и убивать своих братьев и сестер. Духовные лица, алимы и имамы входят в состав Духовного управления Дагестана, а оно ни о какой «шуре» не объявляло. Для решения всех других вопросов жизнедеятельности Дагестана тогда действовали Государственный Совет, Народное Собрание и Правительство Республики Дагестан. Так что, кто с кем встречался в Грозном, что послужило поводом и какова была цель этих людей, мы все увидели летом 1999 года.

— Как вы считаете, эту войну можно назвать агрессией соседней респуб­лики против Дагестана и России в целом?

— Сразу хочу сказать, что нельзя говорить об агрессии всей республики против Дагестана и России, потому что и сам чеченский народ страдал не меньше от этих экстремистов и бандитов, напавших на Дагестан. Простым и здравомыслящим чеченцам, которые несколько лет находились в положении бессмысленной войны в своей республике и вынуждены были скитаться по всему миру, было не до войны с Дагестаном.

Конечно, по всем горским и мусульманским законам тогдашнее руководство Чечни не должно было допустить агрессии против Дагестана со своей территории. Думаю, настоящие чеченцы и истинные мусульмане не пошли бы на такой шаг никогда. Им совесть не позволила бы направить оружие на Дагестан, нарушив вековую дружбу между нашими народами.

Дагестанцы выступали против войны в Чеченской Республике, и лично Председатель Госсовета Республики Дагестан Магомедали Магомедов не дал тогда своего согласия перебросить в Чечню федеральные войска с территории нашей республики. Во время чеченской войны дагестанцы приютили более 100 тысяч чеченцев, оказывая им всестороннюю помощь и поддержку.

Поэтому вначале для дагестанцев было не совсем понятно, почему президент Чечни А. Масхадов не осудил агрессию и промолчал. Потом, конечно, дагестанцы поняли, что Басаев свой поход планировал вместе с Масхадовым. Истинные мусульмане, ценящие добрососедское отношение братьев и сестер мусульман, на такое никогда не пошли бы. Поэтому от имени всех настоящих мусульман Чечни выступил муфтий Чеченской Республики уважаемый Ахмат-хаджи Кадыров, который выразил сожаление по поводу случившегося и принес извинения дагестанцам. Уверен, именно благодаря ему дагестанцам и чеченцам удалось сохранить нашу вековую дружбу. Если бы не мудрый шаг Ахмат-хаджи Кадырова, неизвестно, как бы дальше складывались наши отношения с соседями и чем бы все это закончилось.

У тех, кто в 1999 году шел на Дагестан, были другие, не исламские ценности, и на Дагестан со стороны Чечни тогда напал не чеченский народ, а отряды международных бандформирований. Их основной задачей было внести раскол среди мусульман Дагестана и тем самым подорвать государственные устои республики и страны. Тут можно опять процитировать Расула Гамзатова, который сказал, что Дагестан добровольно в состав России не входил и добровольно из нее не выйдет.

Правда, и сегодня находятся в соседних республиках такие «политические деятели», которые в своих заявлениях не скрывают желания заполучить дагестанский участок Каспийского моря. Они все должны знать: никто никогда не захватит ни клочка земли, ни капли моря Дагестана. Это не удалось ни Чингисхану, ни Тимуру Хромому, ни Тохтамышу, и не удастся никому. Когда в дагестанской семье рождается сын, мать гордится тем, что родила сына, защитника Родины, и одновременно плачет, что родила воина, которого может потерять. Пока будет жив хоть один дагестанец, Дагестан никто на колени не поставит, и те, кто пытается это сделать, найдут свою гибель на земле Дагестана.

— Какова была роль народного ополчения в этой войне? Принимали ли вы участие в боевых действиях?

— Еще в период первой чеченской войны я в своих публичных выступлениях и обращениях к руководству республики и страны предупреждал о возможной агрессии в отношении Дагестана и необходимости укрепления границ. Чего можно было ожидать от боевиков, которые в 1996 году ворвались в беззащитный родильный дом соседей и, спрятавшись в больнице за спинами младенцев, женщин и стариков, диктовали какие-то условия?

Видя такую обстановку, я предложил всем общественным организациям республики провести объединенную конференцию по вопросу необходимости принятия руководством Российской Федерации исчерпывающих мер для стабилизации обстановки в приграничных с Чечней районах Дагестана и обеспечения безопасности мирного населения. Мы провели три крупные конференции: в Хасавюрте, Махачкале и Дербенте. В резолюции, принятой на конференции, стоял и пункт о создании отрядов самообороны в приграничных районах республики.

Когда такое предложение не нашло поддержки на государственном уровне, мы на Совете народного фронта имени имама Шамиля, предполагая возможность такой агрессии, стали создавать своими силами отряды народного ополчения, шли даже на то, что продавали свои машины, а те, кто жил в селах, продавали последнюю корову, чтобы купить оружие. Какими только бандитами нас ни называли злые языки, когда мы призывали создавать отряды самообороны и вооружаться своими силами, чтобы быть готовыми в любой момент встать на защиту Родины. Может быть, если бы тогда и руководство республики прислушалось к нашему голосу, дагестанцы встретили бы захватчиков во всеоружии. А получилось, что бандитов встретили безоружные старики, женщины и дети.

Как я уже говорил, 7 августа, в день начала войны, когда я выезжал в район боевых действий, со мной в Ботлих выехали несколько сотен ополченцев народного фронта имени имама Шамиля. И если бы не эти ребята, ополченцы, которые в первый же день войны выехали со мной в Ботлих и поставили бандитам прочный заслон, неизвестно, чем бы все закончилось. Вот тогда дагестанцы поняли, что мы были правы и что отряды самообороны были просто необходимы.

В оперативный республиканский штаб, которым я руководил в Ботлихе, стали приходить местные жители, приезжали люди со всего Дагестана, готовые вступить в ряды ополченцев, просили дать оружие, чтобы встать на защиту Родины. В последующем созданные впервые по нашей инициативе отряды самообороны получили широкое распространение и поддержку по всей республике.

Во всех населенных пунктах и при содействии глав администраций районов и городов стали создаваться отряды народного ополчения. Такой патриотизм наших людей вызывал огромный энтузиазм. В ополчение просились даже старики, женщины и дети. Никогда не забуду, как одна из жительниц Ботлихского района, очень пожилая женщина, подошла ко мне и сказала, что и она хочет записаться в ополчение. Одной рукой она сжимала кулак, в другой держала что-то, прикрывая платком. Я ей говорю, что на защиту Родины встали твои сыновья и внуки, а ты иди домой и молись за нашу победу. Она уперлась: «Ты что думаешь, у меня нет оружия, чтобы уничтожить захватчиков?», и вытащила прикрытый уголком своего большого платка пистолет шамилевских времен. Она готова была вступить в бой с бандитами.

Особые слова благодарности заслуживают такие женщины, наши матери, самая большая тяжесть, как всегда, выпадала на их долю. Были случаи, когда мать теряла одного и другого сына, а третий оставался инвалидом. В такой обстановке матери находили в себе силы заботиться и о солдатах, и об ополченцах, обо всех защитниках Родины, находившихся в районе боевых действий.

Такой патриотизм наших людей вызывал огромное уважение. Вначале если у Федерального центра были какие-то сомнения по поводу вооружения отрядов самообороны, то в последующем, видя настрой дагестанцев и убедившись, что дагестанцы не будут стрелять в спину российскому солдату, не повернут это оружие против России, было решено вооружить ополченцев. Правда, оружие, выданное им, — это были винтовки дедовской эпохи. Ополченцы даже минометы сами делали из карданов автомобиля, в то время как эти головорезы, бандиты были вооружены самым современным оружием. Вот против такой силы ополченцы шли в бой. Я сам не раз вместе с ополченцами принимал участие в боевых действиях и видел, как мужественно они сражались, защищая каждую пядь нашей земли.

Отряды самообороны, созданные почти во всех районах и городах республики, рвались на защиту Цумадинского, Ботлихского и Новолакского районов, но необходимо было охранять территориальную целостность по всей границе Дагестана. Благодаря народному ополчению, мощному сопротивлению, оказанному им врагу, бандитам не удалось проникнуть в глубь Ботлихского района и республики.

Дагестанцы — потомки воинов имама Шамиля, которые прославились своей храбростью на весь мир.

Высокое чувство патриотизма, мужественный, воинский дух наших предков, умение сострадать, сплотиться и поддержать друг друга в трудную минуту. — думаю, это все наследие прошлых поколений.

В городах и районах республики отряды самообороны охраняли все стратегические объекты, вели круглосуточное дежурство у жилых комплексов. Сама идея создания народного ополчения, а в последующем и такое большое число дагестанцев, желающих вступить в народное ополчение, подняли патриотический и воинский дух дагестанцев, укрепили веру в победу, еще больше сплотили Дагестан.

— Да, действительно, в трагические дни лета 1999 года дагестанцы проявили высокий патриотизм и большое мужество. На ваш взгляд, были среди дагестанцев такие, кто все-таки предал интересы Дагестана?

— Как говорится, в семье не без урода, к большому сожалению, нашлись и такие. Сейчас называть их имена, говорить о них и делать им рекламу у меня нет никакого желания, но придется. Многие не хотят говорить о них, чтобы не пачкать свой тухум, село и район. Однако считаю, что клеймо предателя на них должно остаться навсегда и передаваться из поколения в поколение. Дагестанцы помнят и знают их поименно. От многих из них публично отказались их земляки и родственники. Как можно назвать дагестанцами тех, кто находился в Чечне и вместе с Басаевым планировал поход на Дагестан? Как можно отнестись к карамахинцу, который выдал свою дочь замуж за Хаттаба, равно как и ко всем тем, кто в карамахинской зоне воевал против дагестанцев? Были и так называемые имамы, что стали участниками «шуры» и поддержали бандитов, которые шли убивать братьев и сестер мусульман. Были и такие, кто на время военных событий, забрав детей, семью, трусливо бежал из республики.

К счастью, в многовековой истории Дагестана у нас было мало таких людей, но, к великому сожалению, на нашем веку нашлись такие. Поэтому их должны помнить и стар и млад.

— Как вы считаете, сегодня есть опасность повторения такой агрессии? Что, на ваш взгляд, надо сделать, чтобы не допустить провокаций из соседних республик и внутри республики со стороны экстремистских ваххабитских группировок?

— Для начала необходимо навести полный порядок и установить мир внутри республики. Опасность провокаций будет сохраняться до тех пор, пока в республике не будет политической и экономической стабильности, спокойствия и сплоченности. Для этого в обществе должны соблюдаться законы и права каждого, а не отдельно взятого человека, должна существовать справедливость не по клановому, тухумному и «карманному» принципу, а в отношении всех дагестанцев.

Каждый человек должен иметь работу и быть уверенным в завтрашнем дне. Профессионализм работника любого уровня должен ставиться выше родственных, земляческих и других связей. Дагестанцы – очень трудолюбивый, грамотный и умный народ. Желательно, чтобы и Центр при назначении на федеральные должности в республике оказывал доверие местным профессиональным кадрам, среди которых есть высококлассные специалисты.

Сегодня самый страшный враг нашего общества, от которого исходят все беды, — это коррупция, кланы и тухумность. Пока мы не искореним взяточничество, которое начинается с рождения ребенка, с садика, школы, вузов и дальше сопровождает нас всюду, ни о каком порядке и мире в республике не может быть и речи. Для этого дагестанцам надо объединиться, всем народам, религиозным конфессиям и течениям, общественным объединениям и политическим партиям и противостоять этим коварным явлениям, которые с каждым днем, распуская свои щупальца глубже и шире, все больше и больше заражают наше общество.

Единый и сплоченный Дагестан — это большая сила, которую никакой враг никогда не одолеет. Это мы должны помнить всегда. А то сегодня, и в без того неспокойное время, как и в 90-е годы, некоторые начинают поднимать национальные вопросы, преследуя личные цели, тем самым хотят внести раскол в общество. Это мы уже проходили, и раскачать Дагестан, и поделить его по национальным квартирам дагестанцы не позволят никому. Личные интересы одного человека или одной нации не должны быть выше общедагестанских интересов.

Что касается, как у нас принято говорить, ваххабитских экстремистских группировок, то, считаю, вообще не должно быть понятия «религиозный экстремизм». Нам не надо путать преступников и бандитов с верующими людьми, исповедующими ту или иную религию или одно из течений в религии.

Есть понятие «бандит» и есть понятие «верующий человек», который никогда не совершит преступления независимо от религии, которую он исповедует. Ни одна религия и ни одно течение в религии не призывают убивать. Ваххабизм — одно из течений в исламе, которым хорошо прикрываются бандиты, не имеющие ничего общего с религией. Возьмите Саудовскую Аравию, ведь там ваххабиты не убивают тех, кто придерживается другого течения в исламе или исповедует другую религию. Даже истинно верующие мусульмане, христиане, иудеи и представители других религий не убивают друг друга за инаковерие, наоборот, стараются по возможности мирно сосуществовать.

Поэтому считаю, что и силовые структуры, и представители Духовного управления не должны вешать ярлыки и бандитов должны называть бандитами, а не ваххабитами, чтобы избежать еще большего раскола между истинно верующими мусульманами во имя сохранения мира в Дагестане.

В Уголовном кодексе Российской Федерации нет статьи против ваххабизма. Дагестан — субъект России, и мы должны жить по российским законам. Народное Собрание Дагестана, считаю, должно отменить свой закон против ваххабизма, который приводит к большому противостоянию в обществе, в результате иногда страдают ни в чем неповинные, просто кому-то неугодные люди, на которых вешают ярлык ваххабита. Уголовную ответственность должны нести бандиты, какие бы они ни были, если это на самом деле бандиты. А чтобы бороться с преступным миром, у нас есть многотысячная армия силовиков.

Сегодня как никогда людям нужны стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Дагестанцы убивают друг друга, гибнут молодые ребята, уничтожается наш генофонд. Молодежь — это наше будущее.

Считаю, что и при проведении спец­операций силовыми структурами по возможности надо брать тех, кто оказывает сопротивление, живыми. Конечно, не для того, чтобы сохранить жизнь бандитам, а с целью предотвращения последующих провокаций и заказных убийств, для того чтобы выяснить у них истинные причины ухода к «лесным», установить их связи и кто стоит за ними. Даже в сталинские годы преступников старались брать живыми, чтобы получить интересующую информацию.

Много вопросов вызывает и КТО. Введение КТО в Дагестане — это первый шаг к гражданской войне.

Ни в коем случае нельзя вводить КТО в населенных пунктах, там, где живет мирное законопослушное население. Когда солдаты, не знающие горской ментальности, ведут себя неподобающе нашим традициям и обычаям, это очень озлобляет людей, как это, в частности, было в Гимрах. От того, что там ввели КТО, разве улучшилась общая ситуация и много бандитов смогли там поймать? Жители этих сел страдали и в экономическом, да и в моральном плане. КТО нужно вводить в лесах, в горах, там, где непосредственно прячутся бандиты.

Да и Федеральному центру надо больше доверять нам. Дагестанцы никогда не предадут интересов России. У нас хватит сил уничтожить бандитов, имея в республике около 20 тыс. сотрудников милиции. Конечно, желательно и в их рядах навести порядок и для более эффективной работы избавляться от нерадивых сотрудников. Народ должен быть уверен и спокоен, что работник милиции в первую очередь и сам будет соблюдать законы и другим не позволит нарушать их.

Применяя опыт прошлых лет по оказанию помощи сотрудникам милиции, надо создавать в населенных пунктах республики отряды добровольных народных дружин. Сегодня к охране правопорядка можно и нужно привлечь и ополченцев, которые в 1999 году прошли войну и не раз встречались с бандитами в бою. Я и сегодня готов возглавить ополченцев и помочь правоохранительным органам навести порядок в республике.

И все же, как я уже не раз говорил и писал, чтобы мы сами, дагестанцы, не уничтожали друг друга, нужен диалог и еще раз диалог.

Сегодня среди белого дня люди в масках похищают молодых ребят. Кто и зачем это делает, никто не может дать полного ответа. Много вопросов и претензий с той и с другой стороны.

Надо собрать всех авторитетных и уважаемых людей и вернуть всех дагестанцев к мирной жизни. Ведь и среди так называемых «лесных» не все преступники и бандиты, очень много и случайных людей. Сегодня не надо говорить, что бандиты засланы из соседней республики или страны. Как бы и что бы ни было, они находятся на нашей земле, и среди них большинство дагестанцев. Есть среди них и такие, которые не нашли справедливого решения своих проблем, у которых нет работы и которые не нашли применения себе в нашем обществе, поэтому ушли в лес. Кого-то из них просто-напросто обманули и заманили в лес, кого-то, может, и напугали.

Поэтому надо объявить амнистию и дать возможность тем, кто хочет вернуться к мирной жизни. Помните, как это сделал в свое время в Чечне Ахмат-хаджи Кадыров? Стольким ребятам ему удалось сохранить жизнь. И после возвращения никто не преследовал ни их, ни их родственников, а, наоборот, трудоустроили и дали возможность жить нормальной жизнью. Из вернувшихся добровольцев создавали отряды, которые в последующем сами вели борьбу с теми, кто не захотел вернуться к мирной жизни. Так должно быть и у нас в Дагестане.

— Жители многих сел пострадавших районов остались без жилья и имущества. Кто и какую помощь оказал беженцам?

— Мирное население тех районов, куда ворвались бандформирования, было готово пожертвовать собой и своим имуществом ради уничтожения захватчиков. Женщин, детей и стариков удалось вывезти из районов боевых действий. Большую моральную и материальную помощь им оказало руководство страны и республики. Жители Дагестана каждый по своим возможностям заботился о тех, кто оказался в те дни без крова над головой и средств к существованию.

Вы знаете, что дагестанцы никогда не остаются в стороне, когда идет агрессия в отношении наших соседей – близких или далеких – в любой точке Кавказа, России и мира. Дагестанцы выражают свой гнев и возмущение, оказывают помощь и поддержку. Хотя, к сожалению, мы не услышали от руководителей соседних республик официального заявления с осуждением факта нападения на Дагестан. Думаю, они поняли свою ошибку, так как мы чувствовали большую поддержку и помощь практически всех регионов нашей страны. Эта война еще больше сплотила не только дагестанцев, но и всю Россию. Ведь в те трагические дни решалась судьба не только Дагестана. Стоял вопрос государственной и территориальной целостности всей страны.

— Каким было положение, когда в зоне боевых действий появился Владимир Путин?

— Владимир Владимирович Путин сразу из аэропорта прибыл в Ботлих. На тот момент Ботлихский район был освобожден от захватчиков, но угроза еще оставалась. Целью приезда Владимира Владимировича в Дагестан было изучение обстановки на месте. Приезд Председателя Правительства России в Ботлихский район имел огромное значение. В первую очередь это большая моральная поддержка, которая давала надежду на то, что за Дагестаном стоит вся Россия.

События 1999 года были судьбоносными не только для Дагестана, но и для всей России. Сохранение территориальной и государственной целостности нашего горного края, форпоста России на юге страны, имело огромное значение. Владимир Владимирович сам воочию увидел в Ботлихе мужество дагестанцев, их патриотическое отношение к малой и большой Родине. Он видел, как доброжелательно и с большой благодарностью местное население отнеслось к федеральным войскам. К совсем еще молодым воинам, 18-19-летним солдатам армии России, они отнеслись как к своим сыновьям и братьям, опекали их, заботились о них и поддерживали как могли.

Дагестанцы не на словах, а на деле доказали, что Дагестан был и остается субъектом Российской Федерации. Не зря же Владимир Путин сказал: «Когда я увидел, как дагестанцы защищают Дагестан и Россию, я полюбил их еще больше». Он также говорил о том, что дагестанцы проявили истинный кавказский характер. Считаю, что и Владимир Путин проявил мужество и кавказский характер, приехав не просто в Дагестан, а именно в Ботлихский район, на место боевых действий.

— Каковы, по-вашему, главные политические уроки разгрома бандформирований летом-осенью 1999 года?

— Давайте сначала посмотрим, какую оценку по истечении десяти лет дают этой войне. Могу сказать, что все делается на любительском уровне, а не на уровне государства и профессионалов, историков, аналитиков и политологов. Идет искажение фактов. К сожалению. В Дагестане вместе с теми достойными традициями, которые передавались из поколения в поколение, появились и новые.

Например, после каждого трагического или радостного события начинаются какие-то политические игры. Такое отношение у нас и к трагическим событиям 1999 года.

Иногда доходит до смешного, когда некоторые СМИ делают героями тех событий людей, которые не внесли никакого вклада в победу над врагом. И не совсем понятно, когда награждают некоторых людей, которых тогда даже в Дагестане не было.

Такие газетно-книжные и телевизионные герои портят картину и затмевают подвиги сотен и тысяч настоящих героев, которые стояли насмерть, защищая Родину.

Самый главный герой — это, конечно же, наш народ. Жители Цумадинского, Ботлихского и Новолакского районов. Людей, показавших мужественный и героический характер, было немало и среди военных, и работников правоохранительных органов, и среди гражданского населения. В Цумадинском, Ботлихском и Новолакском районах мужественно и героически вели себя Адильгерей Магомедтагиров, Магомед Омаров, Сергей Оленченко, Амучи Амутинов, Магомед Абдуразаков, Джапар Рамазанов, Муртуз Идрисов и другие. Мужественно и героически вели себя и главы администраций, которые направили в район боевых действий ополченцев и оказали большую гуманитарную помощь. Это мэры городов Махачкалы Саид Амиров и Хасавюрта Сайгидпаша Умаханов, глава администрации Левашинского района Нурбаганд Гапизов и другие.

Мужество и героизм показали и лидеры ополченческого движения из разных городов и районов республики — Али Гаджиев, Якуб Нуцалов, Амир Азаев, Сайгид­ахмед Ахмедов, Айтемир Сатираев. В те дни даже муфтий республики надел военную форму.

Слова благодарности хочется сказать и ветеранам Великой Отечественной войны, которые оказывали большую поддержку и словом, и делом. Свою признательность хочу высказать и мужественным «афганцам», которые героически вели себя в районах боевых действий.

Говорить надо именно обо всех таких заслуженных людях и настоящих героях, благодаря которым произошел перелом в войне и мы смогли одержать победу, а не о тех, кто отсиживался в кабинетах.

Спустя десять лет после разгрома бандформирований о каких только ополченцах ни слышишь. Сегодня находятся и такие, которые один раз на часок появились в Ботлихе и сейчас плачут через СМИ, что им за это не дали награды.

К счастью, дагестанцы – умный, мудрый народ и прекрасно знают, кто и чего заслуживает, когда им пускают пыль в глаза, знают, что было на самом деле.

Если говорить об уроках этой войны, первым и основным уроком стало то, что мы еще раз доказали и себе, и другим, что объединенный и сплоченный Дагестан не сможет победить никто. Наша сила — в единстве.

Вторым политическим уроком считаю то, что дагестанцы дали понять всему миру, что они никогда не будут поддаваться ни на какие провокации извне. Дагестан не будет разыгрывать ничью геополитическую карту. Дагестан был и остается в составе России.

Третьим немаловажным уроком является и урок для всех силовых структур регионального и федерального уровней, которые должны заранее предвидеть такую опасность.

Четвертый урок — это слабая идеологическая работа на государственном уровне и на уровне всех религиозных конфессий, которые действуют в республике в рамках правового поля.

Пятым уроком считаю необходимость укрепления и развития экономики республики. Пока республика будет экономически слаба, всегда есть опасность и внутренних конфликтов, и внешнего воздействия.

Из архива «ДП»