Завязал

По наступлении этого дня «икс» Василий Романович встал на час раньше обычного, открыл балконную дверь и сделал физзарядку. Жена его, Таисия Яковлевна, не посвященная в этот маленький мужнин интим, долго и удивленно смотрела на мужа, вставшего вдруг на карачки и закряхтевшего от непривычных телодвижений, пока, наконец, что-то уразумев, не сказала:

– Ты колени-то не сгибай…

На что Василий Романович, не обидевшись, бодро ответил:

– Всему свое время. Пока что не получается.

На работе Василий Романович тоже повел себя не как обычно. Поздоровавшись с сослуживцами, он не пошел в коридор на привычный утренний перекур, а, достав кипу заказов, стал внимательно их изучать.

– У вас проблемы? – вдруг озабоченно поинтересовался сосед по столу Славик Коржиков, молодой и энергичный брюнет с узкой щеточкой щегольских усов.

– Проблема одна – надо продержаться, – машинально буркнул ему в ответ Василий Романович.

– Ну, это не проблема, – весело тряхнув вихрастой головой, хохотнул Славик. – Это сущие пустяки. Главное, нужно набраться терпения…

– Набраться? – вздрогнул задумавшийся было Василий Романович.

– Ну да, набраться… То есть набраться не в смысле набраться, а набраться в смысле терпения…

Василий Романович махнул на Славика рукой и взялся за трубку телефона.

– Алло, – сказал он, крутанув короткий внутренний номер соседнего отдела, – мне Марь Ванну… Марь Ванна? Доброго здоровьичка, дорогая! Василий Романович на проводе. С прошедшими новогодними праздниками! Как живется – можется? Все норме? Вот и прекрасно, моя хорошая. Ты прям у нас не старишься, все цветешь и пахнешь. Ха-ха-ха! Как там у нас с лимитками, дорогая? А на этот месяц? Ну, те остатки мы перенесем на следующий квартал. Да… да… Номенклатура и количество останутся без изменения. Все будет в полнейшем ажуре. Да… А спирт мы на этот раз не включим… Обойдемся, значит, без него. И не надо смеяться, Марь Ванна. Все, что спиртом протирали, протерто до 2024 года.

За окном падал снег. Славик, подперев голову рукой, мечтательно произнес:

– Эх, сейчас бы стаканчик водяры да под соленый огурчик…

Василий Романович в сердцах хлопнул ладонью по столу:

– Черт побери!

Все недоуменно уставились на него.

– Я же бросил пить с сегодняшнего дня.

– А-а-а, – сказала товаровед Катя, – то-то я смотрю, Василий Романович сегодня какой-то не такой.

– А что, это поступок, – одобрил Славик, – вполне достойный мужчины. По идее, такие вещи положено отмечать.

Василий Романович нервно встал и подошел к окну.

– Вот вы смеетесь, а мне не до смеха, – сдавленным от волнения голосом сказал он. – Если б вы знали, каких мне стоит это трудов…

– Догадываемся, – согласился Славик, лукаво подмигнув Кате, – и сочувствуем.

После обеда Василий Романович собрал бумаги на подпись и пошел к начальству.

– Здравствуй, Василий Романович, – улыбчиво поприветствовало его начальство, – садись, рассказывай, как праздники провел, как здоровье?

– В смысле? – спросил настороженно Василий Романович.

– Ну, в смысле похмельного синдрома. Покушал-то, наверное, от души. А? Правильно я говорю? Ха-ха-ха…

– Завязал я, Ксан Ксаныч…

– На морской узел? – подмигнув, хохотнуло начальство.

– На морской…

Вечером, проходя мимо магазинчиков, уставленных разнокалиберными бутылками, Василий Романович с тоской подумал: «Эх, черт побери, кому я и что пытаюсь доказать? Кто, извиняюсь, оценит все мои усилия. Э-э, да гори оно все синим пламенем».

Он остановился возле одного из магазинчиков, зашел, неспешно достал кошелек, протянул продавщице деньги и бережно взял ее – заветную, красивую, с цветастой этикеткой.

Минут пять он осознавал случившееся:

– Как же так? Я же не хотел этого… Что же мне теперь делать?

…Уже подходя к дому, Василий Романович вдруг решился. Он подошел к урне, вытащил из пакета завернутый в бумагу сверток и разжал пальцы…

И сразу вокруг все стихло, красиво зачирикали птицы, а с неба спустился ангел и чмокнул Василия Романовича в розовую от волнения лысину.