Визуальные тренды Магомеда Моллакаева

Эволюция обращения в себя

Его творчество, немногословное, философское, в котором без устали идёт внутренняя работа на результат.

Магомед вспоминает, что в детстве он любил рисовать, замечая, что родители и сами неплохо рисовали и поддерживали в нем это стремление. И дальше – художественная школа, знаменитое джемаловское училище, худграф ДГПУ, где вырабатывался тот самый мыслительный процесс, из которого рождаются таланты. Хотя нет, прежде он поступил на модный в 1990-е экономический факультет, но быстро осознал, что здесь ему неинтересно. И с удовольствием вспоминает «художественных» педагогов – Галину Пшеницыну, Виктора Кристегло, Сталину Бачинскую, профессора Мусаева. Общение с ними заложило в нем тягу к мастерству, из которого рождается «штучный товар».

Ругательный в те годы графический дизайн как всё новое заинтересовал его совершенно необыкновенными возможностями, превращая реальность в ирреальность, соединяя близкие события с событиями вековой давности.

– Визуализация реальности, отражение действительности с помощью создания образной картины, отражающей символы нового технологического мира, использование экранного звукошумового оформления, – замечает дизайнер-график, – образует визуальную панораму, одномоментно меняющую место действия, атмосферу самого театрального действа. В своё время, когда технологии графического дизайна обретали всё большее развитие, я понял, что придется менять привычный образ жизни и мне необходим новый опыт, рост, а все дороги, как известно, ведут… нет, не в Рим, а в Москву.

Однако и столица не принесла желаемого удовлетворения.

Стройная система визуализации

Учеба в Британской высшей школе дизайна на курсе визуальных коммуникаций Леонида Фейгина всё расставила по своим местам, выстроив стройную систему визуализации современного искусства, позволив, оторвавшись от частного, обрести опыт современных мировых тенденций. Многое театральному стилисту дало знакомство с главным художником Большого театра Зиновием Марголиным.

– Это высшая профессиональная школа, – считает он, – крупинки золота, вымываемые из породы, как я понимаю, из этого складывается личность, профессионал. Для меня это было важно. На самом деле нельзя замыкаться пусть даже в таком многоликом художественном дагестанском пространстве, необходимо развиваться в той же фактуре, но в ином визуальном качестве.

Без устали экспериментируя в образовательном профессиональном поле, используя различные творческие школы, Магомед Моллакаев изначально был нацелен на графический дизайн, реализуя себя в качестве театрального художника в Махачкале, позже в Москве в составе рабочей группы по праздничному оформлению городской среды. Широко известны его проекты в сфере: театр, графический дизайн, брендинг, эвент, реклама. Среди них 23 сценографических проекта, концепт-проекты в сценографии, персональные выставки. На слуху первогалерейный проект Д. Дагировой «Месторождение», объединенная выставка в Доме национальностей в Москве, где был представлен авторский триптих «Золотой песок Черных камней». «Караман 1, Караман 2, Караман 3».

– Графика – производная театральной деятельности, – считает мастер. Он не мучается поиском, скорее поиск не поспевает за его мыслительным процессом. А объясняет он всё просто: ему интересно познавать всё новое, что появляется в художественном мире. И считает, что вовсе не зря в свое время закончил Высшую театральную школу Райкина по специальности «сценография», «художник-постановщик», складывая, как в копилку, знания наперед. Фишка у него такая.

Мастер уверен, что для творческого человека нет преград и границ и он запрограммирован на создание вокруг себя гармоничного пространства. Художник считает себя графиком

В свое время главный режиссер Кумыкского театра С. Тулпаров уговорил его вернуться в Дагестан, заполучив интеллектуальный «продукт», которому мог бы позавидовать любой продвинутый регион. И сегодня он художник-постановщик Кумыкского театра, которому по-настоящему интересна «национальная» сценография, костюмы. Всё это он рассматривает как визуализацию образов, так, чтобы актер «жил» в декорациях, а язык пластики сливался с композицией пьесы.

– Театр сегодня, – рассуждает М. Моллакаев, – сложный, многогранный организм, в котором существует множество профессий и специальностей. И для меня как для художника-сценографа важна командная работа, где нужно находить необходимую коммуникацию между всеми цехами и службами. Так классический подход к театральной сцене с классической машинерией (движение на театральной сцене) объединяется с технологическими новшествами, куда включаются медиа, звук, свет и так далее. В этом случае сценография выходит за рамки сценического пространства, расширяя границы воздействия и восприятия на зрителя, размывая границы самой работы художника-постановщика. В этом случае художник всё больше взаимодействует с режиссером, превращаясь в соавтора спектакля. Иногда и сам режиссер выступает в роли художника, тем самым сохраняя за собой главную авторитарную роль создателя. Все это заставляет нас, художников, быть на острие новых течений, вникать в новые передовые технологии.

Магомед замечает, что новации позволяют оживлять драматические произведения прошлых лет. Что приобретает особую значимость, возвращая нас к событиям прошлого, когда спустя десятилетия на улицы наших городов и сел возвращаются раненые бойцы уже спецоперации. Для самого художника тема войны тянется от генов погибшего в годы Великой Отечественной деда. Это глубоко личная тема для каждого из нас, для нашей страны, замечает художник.

Взаимодействие прошлого с настоящим

Ему одинаково интересны эпос, мифологические и реальные символы ушедших эпох. И многое из того, о чем он размышляет, можно считать творческой философией, иначе невозможно рассуждать о его собственном кредо. Погружение в процесс творчества даёт импульсы для размышления мастера о новациях в художественном, этнографическом мире. Магомед замечает, что современная драматургия страдает от дефицита пьес, отражающих срез эпох, а репертуары спектаклей включают в себя по большей части авторов советской эпохи, зарубежную историческую классику. И обращает внимание на то, что исчезла и профессиональная критика, не поддерживается определенный искусствоведческий уровень, отсутствует культура арт-критики.

Для него самого важно концептуальное мышление. Он улыбается и говорит, что спусковым крючком может стать всё, что угодно, если к этому «приложить голову». М. Моллакаеву свойственны психоанализ, трансформация глубин сознания, зороастризм, впечатанный в память человеческую. Мастер уверен, что для творческого человека нет преград и границ и он запрограммирован на создание вокруг себя гармоничного пространства. Художник считает себя графиком, хотя театралы могут с этим поспорить, считая его «своим». И не зря. Мастер и сам уверен, что «театр – это соединение всех видов искусства: графического дизайна, живописи, архитектуры, декораций, литературы, поэзии, кино, музыки, хореографии». И художник-постановщик «должен уметь работать со всеми составными частями, актерами, вписывая их в общую театральную картину». И тогда драматический психологизм достигает цели.