Черчилль, верни коньяк!

Во дворе одного 9-этажного дома он увидел ступеньки, ведущие в цокольный этаж. «Подвал! – подумал разведчик. – Там может быть явка…»

И он, сжимая в кармане штанов пистолет «Вальтер», смело и пружинисто зашагал вниз по ступенькам. Справа от двери виднелась какая-то кнопка. «Звонок!» — догадался Штирлиц и после секундного колебания решительно нажал её.

Дверь ему открыл крепкий мужик с развод­ным ключом в левой руке, на котором виднелось клеймо «Сделано в СССР». «Свои!» — с облегчением вздохнул Штирлиц, крепко обнял того мужика и лишь потом уронил скупую мужскую слезу на разводной ключ.

Обитатели подвала тоже узнали Штирлица и по очереди обняли знаменитого разведчика. Преподнесли кружку кулинской бузы, шмат курдюка и алюминиевую тарелку с урбечом. Именитый гость с удовольствием отведал угощение и хотел было сказать «Хайль Гитлер», но, вспомнив, что он у своих и что тут нет ни хитроумного Мюллера, ни туповатого Холтоффа, громко воскликнул:

— Гитлер капут! За нашу победу!

— Конечно, капут, — отозвался мужик с разводным ключом. – Не надо было со Сталиным тягаться.

«Да это же знаменитый Президент Всемирной Лиги сантехников Пантелеич! – внезапно осенило Штирлица, и он подарил ему пистолет «Вальтер». – А эти – Аташка из Тарков, Петька из Первухи, Мага из Гуниба, Ваха из Хасавюрта. Вот этот тщедушный точно пан Пшепшибжебжижановский! А тот в смокинге со вставной челюстью, конечно же, сэр Арчибальд Хиггинботам!»

— Почему так долго не открывал Второй фронт? – строго спросил у него Штирлиц.

— Черчилль не позволял, — ответствовал лорд, черпая из эмалированного ведра в углу кулинской бузы.

– Армянский и дагестанский коньяки пил, а с открытием Второго фронта умышленно медлил. Я тогда ему прямо сказал, что кунаки так не поступают! Когда понял, что Красная Армия и без него возьмет Берлин, открыл-таки!

— Открыть-то открыл, но потом в марте 1946 года в Фултоне произнес свою фултоновскую речь! — подал голос Долдон II Креативный. – Началась «холодная война», вы же знаете. В общем, никудышным оказался кунаком. Надо забрать обратно бурку и папаху, подаренные ему моим дедом, они, я знаю, хранятся в Вестминстерском дворце.

«С такими не пропадешь!» — подумал Штирлиц и попросил еще урбеча.

— Скажите, Штирлиц, а Гитлер в самом деле покончил с собой? – спросил Аташка из Тарков. – А то ведь разные слухи ходили: то в Южной Америке подлеца видели, то чуть ли не по Бродвею в Северной Америке прогуливался…

— Однозначно — капут, — ответил разведчик. – Сам видел в имперской канцелярии в Берлине.

— Тогда это кто такой? – встаёт со своей табуретки Пантелеич и открывает потайную дверь в стене подвала. – Наш спецназ подобрал его в Лондоне…

Глядь, выскакивает оттуда какой-то типчик с теми самыми усиками в фуражке со свастикой, ну точь в точь каким бесноватого фюрера изображали советские художники Кукрыниксы в своих карикатурах. Штирлиц огромным усилием воли взял себя в руки, а потом расслабился и хлебнул кулинской бузы.

— Кто такой?! – нахмурил брови Долдон I Крутой и взялся за ремень.

Через минуту двойник Гитлера расплакался и признался, что Тереза Мэй уговорила его испортить таким образом русским праздник.

— Со Скрипалями у неё ничего не вышло, решила напакостить по-другому, – конкретизировал ситуацию Долдон III Конкретный. – Отправьте-ка этого субчика на каспийский кирпичный завод.

Тот отклеивал усики и возопил:

— Гитлер капут! А я уж подумал было, что вы тут устроите продолжение Нюрнбергского процесса…

… Штирлиц вышел из подвала и медленно побрел к морскому берегу. Навстречу ему шли празднично одетые и радостно оживленные люди. «Махачкалинцы!» — своим шестым чувством догадался Штирлиц. Люди оглядывались и тоже смотрели на знаменитого разведчика. «Штирлиц!» — догадались махачкалинцы.

Каспийская флотилия отсалютовала многоцветным фейерверком.