« Я-то уже сходил…»

– Не поеду! – сказала она дочери. – Дай мне спокойно умереть там, где я родилась, доченька. – Последние слова она произнесла мягче. Потом добавила уже почти ласково. – Если ты хочешь сделать мне приятное, доченька, пришли ко мне лучше кого–нибудь из своих детей. Мне и то уже помощь, если будет кому кружку воды подать, когда я пить захочу. Конечно, если Гамид согласится. Ведь и его мать тоже живет одна–одинешенька.

Санув переговорила об этом со своим мужем Гамидом. Сначала Гамид возражал: «А что, моя мать разве не одна живет?» Но потом все же уступил жене.

Говорят, что внуки бывают еще слаще, чем собственные дети. Вот и Разув души не чает в своем внуке Мураде. Мальчика назвали в честь ее погибшего на войне сына, и это переполняет ее душу какой–то особой гордостью. Да к тому же Разув не сомневается в том, что ей даны все права любить и лелеять своего внука. Возможно, поэтому всякий раз, когда он уходил к другой бабушке, у нее портилось настроение.

Вторая бабушка, Жарият, все это терпеливо сносила. – «Ничего, – успокаивала она себя, – она еще не привыкла к одиночеству, и ей тяжело быть одной. Ведь после смерти ее мужа прошло не так много времени».

А Разув настроена совсем иначе. Она стремится любыми путями приблизить к себе внука, сделать так, чтобы он полюбил ее. Делает все, чтобы отдалить его от отцовской матери Жарият. Для осуществления своих намерений она готова использовать все свое искусство, все возможности своего дурного нрава.

Жарият же как сготовит себе что–то вкусненькое, сразу думает о Мураде. Она не против того, чтобы Мурад жил у Разув, она хочет лишь, чтобы он время от времени приходил и к ней тоже. Она всегда и покормит его тем, что у нее есть, и одежду его в порядок приведет, и шнурки ему на ботинках распутает, если надо.

Когда Жарият видит Мурада, ей кажется, что перед нею ее сын, каким он был в детстве. В отличие от Разув она не предъявляет каких–то исключительных прав на Мурада. Но в то же время знает, что свои права на него у нее тоже есть.

… Как–то раз на улице появилась Разув, она шла, разговаривая сама с собой. При этом она размахивала руками, как бы помогая себе двигаться быстрее. От скорой ходьбы у нее с ноги соскочила калоша. Разув подняла калошу и ударила ею о землю, потом стала ее топтать. После чего снова надела ее на ногу и пошла своей дорогой, что–то ворча себе под нос. Оказывается, она злилась так оттого, что Мурад схватил портфель и ушел к другой своей бабушке. Оттуда он намеревался пойти в школу.

– Чтоб тебе пусто было, негодница ты этакая, я вижу, ты не хочешь, чтобы мальчик был у меня, – начала она, едва войдя во двор к Жарият. Разув открыла дверь ногой и сначала испепеляющим взглядом уставилась на Жарият, потом увидела спокойно обедающего Мурада и дернула его за руку.

– Давай, пошли отсюда! Простой кусок хлеба у меня вкуснее, чем соус с молотым мясом, который ты тут ешь!

– Послушай, Разув, не кипятись. – Жарият встала со своего места.

– Что случилось?

– А то случилось! Ты мне скажи, почему ты не даешь Мураду привыкнуть ко мне! Я тебя спрашиваю – почему!? Отвечай сейчас же!

– Да что это ты несешь? – всплеснула руками Жарият. – Что, ему к нам и зайти уже нельзя?

– Нельзя! Не–льзя!

– Это еще почему? Он мне такой же внук, как и тебе.

– И очень жаль! Ты думаешь, я в восторге оттого, что породнилась с вами?

– Ну и не отдавала бы свою дочь. Я дожила до такого возраста и даже от своих врагов не слышала столько нехороших слов. Мы силой у вас дочь не забирали. Нашли бы и мы кого–нибудь по себе.

– Напрасно отдала. И без твоего чернявого сына моя дочь без мужа не осталась бы.

– Полегче, Разув. Твоя дочь тоже далеко не красавица.

– Что же вы тогда за ней два с половиной года бегали?

– Мы вам оказывали уважение, так положено.

– Зачем нам ваше уважение? Зачем нам вы сами?

– Если мы вам не нужны, породнились бы с теми, кто вам по душе.

– Породнились бы, если бы вы нам дали это сделать. Отдала бы свою дочь за сына складчика Музагира, она бы сейчас как сыр в масле каталась.

– Ну и отдали бы, если сватались.

– Еще как сватались!

– Разве мы появились не после того, как вы с ними распрощались?

– Не после того!

– А вот и после!

– И ничуть не после! Если хочешь, пошли со мной, я докажу тебе это.

– Это еще зачем? Какой в этом смысл? Зачем бежать с буркой за прошедшим дождем.

С этими словами Жарият присела на тахту. Это еще сильнее рассердило оставшуюся стоять Разув, она шагнула к двери, потом обернулась.

– Пусть я умру, если я не докажу тебе, что так оно и было. Я сейчас пойду и приведу к тебе жену Музагира Дженнет. – С этими словами она вышла.

То ли жены Музагира Дженнет не оказалось дома, то ли она не захотела идти к Жарият, но только Разув вернулась одна и еще какое–то время продолжала ругаться и ссориться. Разув и Жарият в тот день перебрали друг у друга всех родственников, начиная с седьмого колена и кончая седьмой водой на киселе.

– Нет, ты совсем сошла с ума, совсем, – говорила Жарият, когда в комнату вошел Мурад с портфелем в руках.

– Я тебе еще покажу, кто я такая! – сказала Разув и, повернувшись к Мураду, промолвила: – Мурад, марш в школу!

– Я–то в школу уже сходил. А вот вы все никак не перестанете ссориться. – С этими словами Мурад стал развязывать шнурки на своих ботинках.