Клонирование: достижение или зло?

— И все же, по-вашему, клонирование — это достижение науки или зло?

— Здесь уместны слова французского математика Блеза Паскаля: «Существует достаточно света для тех, кто хочет видеть, и достаточно мрака для тех, кто не хочет».

Однозначно, клонирование – не достижение науки, а достижение естества природы! Раскрытие механизмов клонирования и разработка технологии их использования во благо человека – вот это, несомненно, достижение науки. Во благо ли человечества – вопрос риторический, и на него смогут ответить последующие поколения. Но мои сомнения вовсе не из-за последствий создания клонов человеческих, а в более фундаментальных аспектах медицинской деятельности вообще. Впрочем, это тема для отдельного разговора.

— Согласитесь, дело ведь вовсе не в том, что человеку свойствен страх перед новым и неизведанным. Речь идет об эмоциональных возражениях людей против самой идеи клонирования, считающих ее противоестественной, безнравственным посягательством науки.

— Я бы на вашем месте не разграничивал эмоциональные возражения людей против идеи клонирования и свойственные человеку страхи перед неизведанным. Это синхронно проявляющиеся чувственно-эмоциональные реакции общества как рефлексия на неопределенность, базирующиеся по сути своей на мифологическом или религиозном сознании, а не на рациональном, в основе которого лежат интеллект и научное познание мира. Все обыденное для нас сегодня – это результат многократных безнравственных, как вы выразились, посягательств на традиционные уклады и образ жизни наших предков, результат нарушений некогда незыблемых морально-этических норм прежних традиционных обществ. Абсолютной морали нет, каждой эпохе соответствует свое представление о том, что можно, а что нельзя. Общество все-таки развивается по соображениям разума, несмотря на то, что скорость его развития ограничивается, казалось бы, важными, но не всегда полезными категориями типа «предки завещали» (мифология), «так велел Господь» (религия) и т. д.

Противоестественным и безнравственным считать клонирование человека не позволяет существование сегодня в мире 150 миллионов клонов, появившихся естественным путем, и чей генетический код, вернее, геном, не является уникальным.

— ?!

— Я говорю об идентичных близнецах, которые появляются на свет в среднем один раз на 67 рождений.

Вдумайтесь в следующие цифры: только в России ежегодно в автокатастрофах погибает около 30 тысяч человек, и никому ведь в голову не приходит считать создание транспортных средств безнравственным посягательством науки.

Во имя индивидуальной свободы в мире уже разрешены многие виды деятельности, которые нормальные люди находят совершенно отвратительными, например, серьги в носу или операции по изменению пола. И при этом общество равнодушно созерцает происходящее, оправдывая подобные действия «достижением цивилизации».

— Как бы грустно все это ни звучало, не могу с вами не согласиться…

— Это то, что лежит, так сказать, на поверхности. Но если возвращаться опять же к нашему вопросу, что бы сегодня ни говорили, а уже есть более пяти миллионов младенцев, родившихся благодаря экстракорпоральному оплодотворению (ЭКО), и большинство людей поддерживают прорывные технологии. Общество принимает и другую технологию на основе ЭКО — использование предимплантационной генетической диагностики для выбора здоровых эмбрионов. Биотехнологии привели к значительным улучшениям в сфере медицины, к появлению здоровых людей, и общество в скором времени изменит свое мнение касательно клонирования тоже, несмотря на этические и даже религиозные убеждения.

Наша страсть и желание поддержать свое здоровье и иметь здоровых детей — чрезвычайно мощная сила, способная преодолеть множество этических барьеров и проблем в технологиях клонирования.

— Вопрос к вам как к специалисту, в наличии у которого биоматериал по происхождению народов Северного Кавказа, в том числе по медицинской части. Есть мнение, что клонирование может помочь людям, страдающим тяжелыми генетическими болезнями. Так, например, если гены, определяющие какую-либо наследственную болезнь, содержатся в хромосомах отца, то в яйцеклетку матери пересаживается ядро ее собственной соматической клетки, и тогда появится ребенок, лишенный опасных генов, точная копия матери. Получается, тут мы уже говорим об «исправлении» генетических дефектов?

— Нет, отнюдь. В этом случае мы говорим о создании клона этой матери. А если бы мы вырезали фрагмент ДНК с дефектными генами из какой-либо хромосомы половой клетки отца (сперматозоида) до или после оплодотворения им женской яйцеклетки и туда же встроили идентичный фрагмент с нормальными генами либо из клетки самой женщины, либо ее соседа, друга (неважно, кого), то здесь речь бы шла о генотерапии — «исправлении» дефектного гена.

— Благодарю вас за интересную беседу, Магомед Османович. Напоследок хотелось бы поздравить вас с победой в конкурсе на соискание грантов Главы РД в области науки, техники и инноваций. Если не ошибаюсь, вами было представлено несколько проектов?

— Спасибо за поздравления. Конкурсной комиссией был поддержан мой издательский проект, но, к сожалению, в очередной раз отклонён инновационный инициативный проект по геномным технологиям, который позволил бы перейти от словесного декларирования идей единства народов к раскрытию реальных фундаментальных вопросов этногенеза — генетических истоков и генетических историй формирования коренных этносов нашей республики. Думаю, было бы правильно объявлять конкурс по пяти-шести номинациям не только в таких областях, как образование, искусство, общественная деятельность, но и в науке. А то получается, что вынуждены конкурировать между собой, к примеру, продвинутые инновационные геномные технологии с технологиями физической науки. На мой взгляд, в нашей сфере нужно увеличить номинации по таким направлениям, как «живые системы», «физико-математческие науки», «гуманитарная наука в разрезе «история» и «языки и литература».

Хоть и нескромно это звучит, я как автор более 10 проектов, поддержанных различными грантами Российского фонда фундаментальных исследований, программ президиума РАН и т.д., далек от мысли, что мы предлагаем слабые проекты. Не исключаю, что отсутствие в Совете по грантам и в экспертном совете специалистов в области геномных технологий не дает возможности адекватно оценить суть и содержание наших инициатив. Надеемся, что это дело поправимое.

Я также стою на том, чтобы в специальном разделе на сайте, посвященном конкурсу на гранты Главы РД, за месяц до подведения итогов вывешивали данные об авторе, название проекта, краткую аннотацию, а после прохождения экспертизы – рецензии анонимных экспертов по каждому проекту. Это обеспечило бы частичную прозрачность конкурсных процедур и заодно повысило авторитет таких мероприятий в дагестанском обществе.