«Я благодарен дагестанцам за их позицию…»

_ Вчера Президент России в очередной раз отвечал на вопросы жителей страны. На начало «Прямой линии с Владимиром Путиным» поступило более 1,5 миллиона вопросов, они поступали и в ходе прямого эфира. Предлагаем вниманию читателей наиболее волнующие россиян вопросы и ответы на них главы государства. Подчеркнем, что и вопросы, и ответы приводятся в сокращенном виде. Стенографический отчет прямой линии публикуется на сайте kremlin.ru.

Вопрос: Многие проблемы в стране должны решить национальные проекты. Все о них говорят, но люди, в общем-то, не очень понимают, что такое национальные проекты, к чему они приведут. Вообще, толк от них какой-то будет?

Ответ: Да, разумеется. Это то, вокруг чего строится вся наша работа сегодня. Собственно говоря, работа-то строится вокруг человека, но для того, чтобы добиться максимального результата для наших людей, для наших граждан, для развития экономики, мы организовали работу в рамках так называемых национальных проектов. Конечная цель всех этих мероприятий заключается в том, чтобы поставить экономику на новые рельсы, сделать её высокотехнологичной, повысить производительность труда и на этой базе поднять уровень жизни наших граждан, обеспечить безопасность нашего государства на длительную историческую перспективу. И поэтому мы разделили все эти направления – не по степени важности, а по степени того, что должно следовать за другим, имею в виду распределение ресурсов.

Это была большая работа. Прежде всего нам нужно было понять, за счёт чего мы будем добиваться этого результата, где источники финансирования тех мероприятий, которые должно обеспечить государство.

К сожалению, в том числе Правительство пошло и на повышение НДС с 18 до 20 процентов. Это, повторяю, в том числе для того, чтобы наполнить государственный бюджет, сделать первые шаги, которые за государством обязательно числятся, – это развитие инфраструктуры.

Повторяю ещё раз, к сожалению, пришлось пойти на такие не очень, скажем, приятные меры, но мы изначально рассчитывали, что это может и обязательно приведёт к неблагоприятным, условно, последствиям на очень короткий промежуток времени. В целом Правительство, Центральный банк оказались правы, и на полгода у нас, к сожалению, подросла инфляция.

Сейчас мы видим, что и производство начало расти, и инфляция ушла, уже, по последним данным, позавчерашним, по-моему, ниже пяти процентов опустилась, и доходы начали восстанавливаться. Поэтому в целом, пока, во всяком случае, то, на что мы рассчитывали, и то, как мы планировали организовать работу, это действует.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, когда жизнь наладится хотя бы чуть-чуть? Очень тяжело растить детей на зарплату в 10 тысяч.

Ответ: Во-первых, разговоры о 10 тысячах и так далее, – это нужно реально проверить, что там происходит. Почему? Потому что мы довели минимальный уровень оплаты труда до прожиточного минимума – это 11280 рублей. И если человек работает на полную зарплату, ему не могут, не имеют права платить меньше этой суммы. Я не понимаю, откуда взялось 10 тысяч. Это предмет для разбирательства соответствующих контролирующих инстанций. Или человек работает просто на полставки. Просто в каждом конкретном случае нужно разбираться.

Вопрос: Возвращаемся к теме падения доходов. Люди пишут, что жить стало тяжелее. Когда станет легче?

Ответ: Это действительно так. Поэтому я и обозначил эту тему как одну из наиболее острых и важных. Напомню, что несколько лет назад мы столкнулись сразу с несколькими шоками. Это даже не внешние шоки, связанные с так называемыми санкциями или с нынешними ограничениями, а с ситуацией на рынке в отношении наших традиционных экспортных товаров – это нефть, нефтепродукты, газ, вообще углеводороды, металлы, химические удобрения, химия вообще и некоторые другие товары.

У нас произошел такой малоприятный элемент в экономике и в социальной сфере. И действительно, реальные доходы граждан сокращались в течение нескольких лет. Самый большой спад был в 2016 году, по-моему. Сейчас постепенно доходы начали восстанавливаться. Нам нужно разделить два понятия: реальные располагаемые доходы населения и заработная плата.

Смотрите, что происходит. Реальные располагаемые доходы, которые, как статистика показывает, что они падают, состоят из многих показателей – это из доходов и расходов. Один из показателей расходов на сегодняшний день – это выплаты по кредитам, и банки предоставляют сейчас кредиты гражданам, условно говоря, под залог 40 процентов заработной платы, что, конечно, чревато. ЦБ должен обратить на это внимание, потому что нам не нужно в экономике «надувать» этих пузырей. Тем не менее граждане берут, потом платят, и это уходит в минус, влияет на реальные доходы населения.

У нас легализовались примерно 100 тысяч самозанятых, и так называемый теневой рынок сократился, это тоже отражается на реальных доходах в сторону минуса. Есть и другие факторы, сейчас не буду все перечислять.

Что касается заработных плат. Смотрите, что там происходит. Рост есть и в номинальном выражении, и в реальном выражении. В номинальном выражении это выглядит так: в 2017 году была начисленная заработная плата в экономике 33,2 тысячи, а в этом году уже почти 44, последние данные в последнем месяце – 45.

Я сразу хочу оговориться, хочу, чтобы на меня люди, которые сейчас сидят в интернете или у телевизора, не сердились за то, что у них нет таких заработных плат. Это естественное дело, я говорю о средних цифрах. А они все-таки показывают тенденцию. Так вот, какова эта тенденция? Было 33 с небольшим, сейчас почти 45 тысяч – начисленная заработная плата.

Откуда такой рост? Во-первых, это восстановительный рост, я считаю. Во-вторых, все-таки все уровни власти старались выполнить указы 2012 года, и даже в конце года начали начислять, начислять, начислять. Третье. Мы, как я уже говорил, повысили минимальный уровень размера оплаты труда, повысили его до прожиточного минимума. Кстати говоря, в первом случае при повышении заработной платы это коснулось 44 миллионов человек. Так или иначе, много или мало люди получали, но повышение коснулось 44 миллионов человек.

Потом повышение МРОТа – это еще 3,7 миллиона человек коснулось. В этом году мы проиндексируем денежное довольствие военнослужащих. И по пенсиям наверняка будут вопросы, но я прямо сейчас скажу, поскольку, безусловно, и обеспечение пенсионеров нормальным доходом – это один из приоритетов государства, и, безусловно, мы будем за этим следить. В этом году индексация страховых пенсий по старости составила 7,05 процента при инфляции прошлого года 4,3 процента. Это первое.

Второе. С 1 апреля текущего года мы повысили на два процента государственные пенсии и социальные пенсии в связи с ростом прожиточного минимума пенсионеров. С 1 октября текущего года будут повышены пенсии военным пенсионерам на 4,3 процента.

Одновременно, как я уже сказал, с повышением денежного довольствия военнослужащих. В общем и целом мы двигаемся по этому направлению, видим эту проблему и, безусловно, будем ее решать, сосредоточим на этом внимание.

Вопрос: С одной стороны, все говорят о прогрессе, который очевиден, открываются новые медицинские центры, в том числе и высокотехнологичные. С другой стороны, поликлиники закрываются, качество медицинского обслуживания не всегда соответствует тому, что ожидает пациент.

Ответ: Вначале несколько вещей хотел бы сказать. Когда мы говорим о здравоохранении, то мы должны иметь в виду, что, несмотря на проблемы, а проблем здесь много, как в любой отрасли, которая напрямую касается людей, работает с людьми и помогает людям, проблем очень много, но в принципе отрасль развивается.

Какие основные вопросы, которые мы должны решать, на что нужно обратить внимание особое? Первое – это доступность первичного звена здравоохранения. Здесь говорили о ФАПах, сейчас я об этом скажу. Второе – это специалисты и их дефицит, специалистов по конкретным направлениям. И третье – лекарственное обеспечение. Вот три основные проблемы. Их много вообще, больше чем эти, но три, я считаю, основные.

Первое, что касается доступности первичного звена здравоохранения, что здесь происходит. Действительно, в некоторых регионах Российской Федерации мы наблюдаем снижение этого первичного звена в виде амбулаторных отделений. Количество ФАПов при этом сократилось на 2 процента, а количество в амбулаторной сети в целом по стране выросло на 26, но в некоторых регионах, а их всего где-то 15–16, 18 регионов, мы наблюдаем значительное снижение первичного звена здравоохранения, как раз этой амбулаторной части, амбулаторной сети. Это, кстати говоря, в том числе и достаточно благополучные регионы, и возглавляют их люди очень опытные уже и эффективные на самом деле руководители.

В Краснодарском крае сокращение первичного звена в регионе в целом на 25 процентов, в Чеченской Республике – то же самое, не на 25 процентов, но значительное сокращение в Кировской области. И все это очень грамотные и достаточно эффективные люди-руководители. И еще в 15 регионах, а всего 18 регионов. И конечно, я прошу и министра здравоохранения на это обратить внимание в диалоге с коллегами в регионах, и самих руководителей этих регионов. Это первое.

Второе. Мы говорим про эти ФАПы, они очень важны, и, безусловно, должны быть поддержаны. В ближайшее время планируется строительство 390 новых ФАПов и ремонт 1200 имеющихся, но ремонт солидный, капитальный.

Затем в малых населенных пунктах развивается мобильная медицинская помощь. Уже 3800, по-моему, бригад создано, и в ближайшие несколько лет, в ближайшие три года планируется еще запустить работу примерно 1200 таких мобильных бригад. Во-первых, оборудование надо закупать, собирать команды специалистов и так далее. Это все будет делаться с точки зрения обеспечения доступности в первичное звено здравоохранения.

Конечно, здесь нужно развивать и систему докторов на селе, фельдшеров на селе, мы им платим там соответственно по миллиону и по 500 тыс. рублей, тем, кто земский доктор, как мы называем, земский доктор, земский фельдшер, кто хочет работать.

Врач сейчас в одном из регионов обозначил одну из существенных проблем – жилье. Вот жильем нужно заниматься. Мы из федерального бюджета выплачиваем деньги, миллион и 500 тысяч, а жильем должны заниматься региональные и местные власти. Мы много раз об этом говорили. И они должны предусмотреть деньги в своих бюджетах на эти цели, иначе, конечно, люди будут уезжать.

Следующая проблема – это кадры. Действительно, существует до сих пор дефицит специалистов – 25 тысяч, средний медицинский персонал – 130 тысяч. И одна из ключевых задач в этом смысле, конечно, – повышение уровня заработной платы. Опять же сейчас скажу, что я слышал сейчас, что заработные платы низкие. В целом по стране они растут, у врачей в этом году уже они выросли на 5 процентов и где-то чуть-чуть не догоняют 77 тысяч. В целом по стране, это Москва, Петербург, здесь большие заработные платы. Есть регионы, где очень маленькие заработные платы, и нам, безусловно, нужно это выравнивать. То же самое касается среднего медицинского персонала, там рост, по-моему, 3,5 процента, где-то 35, Вероника Игоревна меня, может, поправит, где-то 39 тысяч средняя заработная плата. Опять повторяю – средняя по стране. И у младшего персонала рост составил 3,9 процента, это 35, тоже средняя. Вот это нужно не забывать.

Ну и лекарственное обеспечение, это, конечно, чрезвычайно важная вещь, особенно по жизненно важным лекарствам. Я сейчас дам слово Веронике Игоревне. Но я тоже хочу, чтобы меня услышали, особенно в регионах, потому что одно дело, когда министр скажет, а другое дело, когда я скажу.

О чем идет речь? Смотрите, из двух источников мы обеспечиваем лекарствами граждан страны: это федеральный источник и региональный.

Федеральные деньги в этом году в феврале полностью перечислены в регионы Российской Федерации, тем не менее мы наблюдаем сбои по некоторым лекарствам.

Кстати, по разным лекарствам разная ситуация: по онкологии – одно, по диабету – другое. По гипертонии – третье. Что мы видим? Мы видим, что во многих субъектах Российской Федерации не вовремя организуется соответствующая процедура по покупке, аукционы не вовремя проводятся, нет достаточно хорошо налаженной системы информации даже в рамках одного региона. Склады завалены лекарствами, а до потребителя не поступают. Почему? А потому что в распределительной сети просто нет информации о том, что на складах делается. Нужно наладить информационную работу. Нужно, безусловно, как я уже говорил, переходить к современным способам работы с людьми.

Вероника Скворцова:  Хотела бы несколько моментов прокомментировать. Мы очень активно развиваем структуру именно амбулаторной и поликлинической помощи. И с 2014 года мы видим оживление амбулаторной помощи и на селе, и в городских населенных пунктах.

Инфраструктура на селе уже сейчас обеспечена лучше на 22 процента. Мы каждый год строим от 300 до 500 ФАПов, и в этом году будет построено не менее 350 ФАПов, и будут обновлены. И амбулаторно-поликлинические отделения сейчас существенно лучше представлены.

В то же время у нас есть регионы, их 17 из 85, которые несколько сократили мощность амбулаторно-поликлинических учреждений. Мы с этими регионами работаем, напрямую с губернаторами и региональными министрами. Если говорить о детских поликлиниках, за последние четыре года у нас число участковых педиатров увеличилось более чем на две тысячи человек и снизился коэффициент совместительства. Сейчас он составляет только 1,1, поэтому ситуация выправляется. Нам помогает то, что с 2016 года у нас внедрена первичная аккредитация.

У нас существенно увеличился объем финансового обеспечения льготных лекарств из федерального бюджета, сейчас это уже 156 миллиардов рублей. Эти деньги первым траншем пришли 17 января в регионы и полностью были доведены до 7 февраля.

Мы в течение прошедших месяцев текущего года мониторили ситуацию во всех регионах. На самом деле выявлено 30 регионов, где выявлены серьезные организационные, логистические недоработки: это и смещение сроков закупок, и неправильное проведение закупок, и, кроме того, неумение управлять товарными запасами.

Как правило, это те регионы, где нет нормальной цифровой системы льготного лекарственного обеспечения, и организаторы здравоохранения не знают, на каких складах какие остатки, в каких медицинских организациях какие остатки.

Вопрос: Что  происходит с  мусорной реформой? Мы тонем в мусоре, по улицам неделями мусор не забирают… Сейчас начинают появляться точки сбора раздельного мусора, но в интернете говорят, что в итоге все равно весь мусор сваливается в одну кучу. Как вы будете бороться с этой проблемой и есть ли какие-то планы по ее решению?

Ответ: Это большая проблема у нас. Она возникла не вчера. Мы много раз об этом говорили, возвращались к этому. Кстати говоря, говорить-то и заниматься этим начали буквально года два-три назад. Как это ни странно прозвучит, но это факт, толчком была как раз очередная «Прямая линия». Люди, по-моему, в Балашихе пожаловались на то, что у них происходит. С этого момента, собственно говоря, и с моей стороны прошел сигнал коллегам – и в регионы, и в Правительство. Начали об этом и говорить, это сделали предметом обсуждения и предметом внимания со стороны государства на всех уровнях. Выяснилось, что мы десятилетиями накапливали мусор, отходы бытовые, и никто этим как следует никогда не занимался.

Хочу сказать (специалисты это знают точно, широкая публика, может быть не догадывается), мы генерируем ежегодно 70 миллионов тонн отходов. На самом деле никто не занимается в таком промышленном смысле переработкой этих отходов. Это огромная проблема, тем более что полигоны скапливались десятилетиями еще с советских времен.

Усугубляется это еще и тем, что у нас общество превратилось все-таки в значительной степени в общество потребления, даже несмотря на то, что доходы в предыдущие годы упали, реальные, но сейчас восстанавливаются. Тем не менее в целом у нас общество потребления. Новые упаковки появились, кроме бумаги упаковочной или картона, много пластика сейчас применяется. В Тихом океане целые острова величиной со среднюю европейскую страну образовались. Эффект линзы работает таким образом, что влияет на климат на всей планете уже. Для нас это огромная проблема, поэтому, конечно, мы будем этим заниматься.

Растут тарифы, много вопросов в связи с этим. Отчасти, может быть, это и неизбежно, потому что нужно иметь хотя бы первичные деньги для того, чтобы начать систему работы. Но люди должны видеть результаты, конечно. И это не тот случай, когда нужно оттягивать на 20 лет. Вот эти результаты как раз люди и должны почувствовать сейчас.

У нас такая программа есть, рассчитана на несколько лет, предусматривает строительство 200 комплексов по переработке мусора. Общий объём финансирования – чуть больше 300 миллиардов рублей, примерно одна треть из бюджета, а всё остальное – это средства, которые должны быть привлечены из бизнеса. Вот эти средства из бюджета, они заложены в бюджет, и мы обеспечим это финансирование.

Вопрос: Можно ли расширить программу государственной поддержки на ипотеку в шесть процентов для многодетных семей на покупку жилья и на вторичном рынке? Потому что сейчас речь идёт только о первичном рынке.

Ответ: Что здесь происходит и что произошло? Действительно, есть такое решение, есть моё поручение для семей с детьми, причём для семей, у которых появился второй и третий ребёнок: должна быть обеспечена льготная ипотека в объёме шести процентов. Можно ли меньше? Можно, и это уже делается на Дальнем Востоке, там пять процентов.

Что произошло с этими шестью процентами? И действительно, я видел в пачке вопросов, которые смотрел вчера, позавчера, три дня назад, много вопросов на эту тему. Людям трудно решить, или проблема не решается с банками, на шесть процентов не переходят в отношении кредитов, которые были ранее выданы. Не пересчитывают. Это реальная ошибка Правительства России, соответствующих структур. В чём она заключается? В том, что Минфин не выделил достаточных ресурсов для компенсации банкам на эти цели для субсидий. Там они первоначально решили, что будет достаточно двух процентов. Этого недостаточно.

И по двум каналам должна решаться эта проблема: по линии Минфина, он должен работать с крупными банками, такими как Сбербанк и ВТБ, и через нашу организацию «ДОМ.РФ» (они работают с мелкими и средними банками).

И ни там, ни там практически не решалось, потому что Правительство не выделяло необходимых ресурсов. Но ещё до этой «линии», поскольку я знакомился с материалами и с вопросами, я переговорил с членами Правительства, в том числе с руководством Минфина, в принципе эта проблема уже решена. Минфин выделил необходимые ресурсы, надеюсь, что в ближайшее время это пойдёт и всё это будет видно на практике.

Если вернуться к шести процентам, эта мера поддержки семей с детьми, у кого в семье два ребёнка, три и последующие дети, действует с 1 января 2018 года по 31 декабря 2022 года.

И все, кто попадает в эту систему, хочу, чтобы люди об этом знали, они должны знать, что если до 30 декабря попал в эту систему, то эта мера поддержки будет действовать на весь срок функционирования, на весь срок выданного ипотечного кредита.

Вопрос: Я регулярно получаю пособие по уходу за ребенком до полутора лет. Но когда ему исполнится полтора года, я буду получать выплату в размере 50 рублей в месяц. В соответствии с этим у меня вопрос: планируется ли как-то видоизменяться эта выплата, потому что данная выплата воспринимается как насмешка и ее назначение совершенно непонятно.

Ответ: Совсем недавно мы ввели такую меру поддержки, которой раньше никогда не было, – мы начали выплачивать деньги семьям, где появился первый и второй ребенок. На второго ребенка у нас маткапитал, а на первого никогда не было такой меры поддержки. Причем она в принципе достаточно существенная – это в объеме прожиточного минимума ребенка в регионе. В среднем, я хочу оговориться опять, это средняя величина. В каждом регионе по-разному, но в среднем это сегодня 10,5, уже около 11 тысяч рублей. Эту поддержку получают семьи, где появился первый и последующие дети. На первого ребенка – напрямую из бюджета, на второго, если семья хочет, можно взять из маткапитала. С 1 января 2020 года распространим эту меру поддержки не только на семьи, где полтора прожиточных минимума на человека, а на те семьи, где два прожиточных минимума на человека.

Теперь по поводу вот этих 50 рублей, о которых здесь и на экране я прочитал, и женщина рассказала, мамочка молодая рассказала о своей ситуации. Действительно, вот эта первая мера от нуля до полутора лет, а вот от полутора до трех эта категория семей у нас выпадала. Не выпадала, а получала 50 рублей. И вопрос прозвучал так: может быть, вообще бюджет избавить от этих трат? Дело в том, что это не бюджет. В 1994 году было принято решение, был Указ Президента тогда. Ситуация была крайне тяжелая, эти 50 рублей заставили платить работодателей. Они и тогда-то мало чего значили, а сейчас, конечно, не значат вообще ничего – ну что такое 50 рублей?

Поэтому мы в последнее время искали решение. Я считаю, что оно найдено, фактически решение состоялось уже. Мы будем выплачивать деньги семьям, тоже по нуждаемости, в зависимости от дохода, которые имеют детей от полутора до трех лет, тоже в размере прожиточного минимума ребенка. Не решен только один вопрос, а именно: каким семьям, с каким доходом? Либо с доходом полтора прожиточного минимума на человека, либо два.

Смотрите, если мы с 1 января 2020 года будем уже с нуля до полутора лет выдавать семьям с доходом в два ПМ, а это значит, что у нас в эту меру поддержку попадут 70 процентов семей. Это уже заметно будет.

Вопрос: Возвращаясь к теме проблем в экономике. Многие связывают эти трудности с западными санкциями. Кстати, сегодня Евросоюз их вновь продлевает. И иногда звучат призывы со всеми помириться. Вот если представить, что Россия выполнила вообще все требования Запада, со всем согласилась. Это что-то даст нашей экономике?

Ответ: Что значит «помириться»? Мы ни с кем не ругались, и желания такого у нас нет с кем-то ругаться. Что это даст и чего не даст и что мы теряем? Смотрите, по экспертным данным, в результате всех этих ограничений Россия за эти годы, начиная с 2014 года, где-то недополучила около 50 миллиардов долларов, Евросоюз потерял 240 миллиардов долларов, США – 17 миллиардов долларов (у нас с ними небольшой торговый оборот), Япония – 27 миллиардов долларов. Это все же отражается на рабочих местах в этих странах, в том числе и в странах Евросоюза: они теряют наш рынок.

Эти наши потери я назвал, они приблизительные. Тем не менее, допустим, мы с этим согласились, но кое-что мы и получили. А что именно? Во-первых, мы должны были (и мы это сделали) включить мозги по поводу того, что и как нам нужно делать в высокотехнологичных секторах экономики.

И у нас программы так называемого импортозамещения – 667 миллиардов рублей. Это заставило нас развивать даже те направления, где раньше у нас не было компетенции.

Я говорил об этом, сейчас могу повторить. Допустим, у нас в РСФСР (в Советском Союзе) и в новой России никогда не было отечественного морского двигателестроения, мы закупали это за границей.

Оказалось, что недостаточно уметь производить двигатели вообще, а морские двигатели – это особая история, это отдельная наука, отдельная отрасль, отдельная компетенция.

Мы за несколько лет это сделали. У нас появились свои двигатели, причем не только не уступающие, а в чем-то превосходящие западные аналоги, а также по очень многим другим направлениям – например, транспортное машиностроение, энергетическое машиностроение, я уже не говорю про сельское хозяйство.

Смотрите, если бы мне, да и каждому из здесь сидящих в зале десять лет назад сказали, что мы будем экспортировать, как в прошлом году, сельхозпродукции на 25,7 миллиарда долларов, мы бы рассмеялись в лицо тому, кто это сказал. Пожали бы руку и сказали: «Спасибо вам за добрые, но неисполнимые намерения».

Сегодня это факт, и больше того, мы стремимся к тому, чтобы к 2024 году этот сельхозэкспорт у нас составил уже 45 миллиардов долларов, и думаю, что это достижимая цифра.

Добьемся мы или нет – это, конечно, вопрос, но к этому надо стремиться, это реалистичный план. Так что по многим направлениям это нас мобилизовало.

Теперь по поводу того, если мы, – о примирении речи не идет, – если мы полностью сдадимся и наплюем на свои национальные, фундаментальные интересы, будут ли какие-то изменения? Может быть, какие-то внешние сигналы будут, но кардинально ничего не изменится.

Вот смотрите, ведь Китайская Народная Республика не имеет отношения к Крыму и к Донбассу, правильно? Нас обвиняют, что мы Донбасс оккупируем, – что полная чушь, ложь. Но Китай не имеет к этому отношения, а тарифы на ее товары (это, считай, те же санкции) увеличиваются и увеличиваются.

Теперь, атака на Huawei: откуда она взялась и в чем смысл? Смысл только в одном – в сдерживании развития Китая, который стал глобальным конкурентом другой державы – Соединенным Штатам. То же самое происходит в отношении России и будет происходить дальше. Поэтому если мы хотим занять достойное нас место под солнцем, мы должны просто становиться сильнее, в том числе и прежде всего в сфере экономики.

Вопрос: За последние годы построено очень много жилья в России. Проблема нехватки каких-то жилищных моментов ушла на второй план, потеснила ее другая проблема – не хватает теперь инфраструктуры в новых микрорайонах: нет детских садов, школ, поликлиник, скверов.

Ответ: Что я хотел бы в этой связи сказать. Ведь проблема сейчас возникла, она не возникла в связи с изменениями в области жилищного строительства. И до сегодняшнего времени она в целом должна была бы решаться. Это явное упущение тех, кто принимал решение на местном и, соответственно, региональном уровне. Мы переходим на новые формы жилищного строительства, связанные с тем, что мы снимаем нагрузку и риски, точнее даже – риски с граждан, чтобы не плодить новые проблемы с недостроем, и перекладываем эту нагрузку и эти риски на плечи финансовых организаций при поддержке государства.

Но если в первом случае, повторяю, дольщики платили за это так или иначе, в конечном итоге это вкладывалось в стоимость всего жилья, то теперь по закону социальную инфраструктуру должно возводить государство: или государство, как Федерация, или регион, и при поддержке регионов муниципалитеты.

По закону – да, но у них пока нет источника. И задача Правительства вместе с регионами Российской Федерации сейчас выработать правовую систему, которая бы обеспечила возведение социальной инфраструктуры наряду с жилищным строительством, и определить источники финансирования этого строительства.

Вопрос: Когда чиновники будут получать зарплату, как рядовые работники?

Ответ: Представим себе, что министр будет получать, как рядовой работник… Помните известную шутку: «Мы должны работать не для того, чтобы не было богатых, а для того, чтобы не было бедных». Мне бы очень хотелось, чтобы доходы рядового работника повышались.

В чем может быть засада, если мы сейчас просто возьмем и резко понизим уровень заработной платы чиновников, министров или даже руководителей крупных государственных компаний? Мы просто не найдем достаточно квалифицированных кадров. Они все разбегутся по частным конторам или за границу уедут, и в конечном итоге это отразится на благосостоянии страны и этих рядовых работников, о которых мы говорим, потому что не будет приниматься эффективных решений, не будут формулироваться планы развития и некому будет их реализовывать. Ведь человек должен получать от уровня своей квалификации, от уровня своих деловых, личных качеств и так далее и, конечно, от результатов своей работы – это само собой разумеется.

Но в чем я согласен – это то, что это не должно быть запредельно, разница не должна быть колоссальной. Если обратиться к руководителям наших крупных государственных компаний, здесь тоже есть своя особенность. Я говорил, кстати, им об этом уже неоднократно, когда смотришь на уровень их дохода. Но дело в том, что у них в компаниях, и это тоже объективная необходимость, много работает в том числе иностранных специалистов, и уровень доходов этих иностранных специалистов считается от первых лиц. Понимаете, если им резко понизить, там тоже будет дефицит кадров, так же как в здравоохранении, и из-за этого могут быть достаточно серьезные последствия.

Тем не менее еще раз вернусь к этому, разница не должна быть колоссальной. Об этом мы должны подумать.

Вопрос: Какие перспективы у минских переговоров после выборов в Украине? Как известно, из состава переговорщиков вышел Виктор Медведчук, который сказал, что сам продолжит вести переговоры по освобождению удерживаемых лиц, независимо от позиций новой украинской власти. Обращался ли к вам Медведчук по вопросу освобождения граждан Украины, которые находятся в местах лишения свободы на территории Российской Федерации?

Ответ: Эти вопросы никогда не исчезают из поля нашего зрения. Особенно это касается проблем людей, оказавшихся в такой трудной ситуации, когда они находятся в местах лишения свободы, либо в каких-то подобных местах не лучше, чем тюрьма.

И действительно Виктор Владимирович Медведчук этим занимался и по поручению бывшего Президента Украины господина Порошенко, и самостоятельно. Совсем недавно вот он был тоже и ставил вопрос об освобождении украинских моряков, задержанных в ходе инцидента недалеко от Керченского пролива, ставил вопрос об освобождении еще ряда конкретных лиц, которые осуждены и находятся в местах лишения свободы в Российской Федерации. Но вопросы подобного рода должны решаться в комплексе. И мы, прежде чем решать эти вопросы, должны подумать о том, как будет решена судьба тех людей, которые нам небезразличны, в том числе граждан Российской Федерации, находящихся в аналогичной ситуации на Украине.

Вопрос: В средствах массовой информации с завидной периодичностью россиянам объявляют об очередной поимке коррупционера. Вспоминаю Захарченко, отца и сына Арашуковых и прочих, и прочих. Откуда берутся эти миллиарды и, самое главное, куда пойдут эти конфискованные миллиарды? Кто ответит или отвечает за разгул коррупции? Вы как гарант соблюдения закона чувствуете личную ответственность за это безобразие?

Ответ: Конечно, я чувствую ответственность за это безобразие. Если бы я не чувствовал, вы бы ничего не знали, так же, как происходит в некоторых странах до сих пор, так же, как у нас бывало. Знаете, все время встает альтернатива и часто мне говорят: «Может быть, мы это прикроем. Может быть, это закроем, потому что будут вопросы». У меня всегда на это только один ответ – нет. Если мы имеем дело с преступлением, с коррупцией, с наживой за счет граждан, то, во-первых, мы должны это всегда доводить до конца, во-вторых, это нужно делать гласно.

И мы будем делать и продолжать это делать гласно. Откуда берутся эти деньги? Понятно, из коррупционных схем, из бизнеса. Кстати сказать, здесь, как правило, обе стороны виноваты: одни – тащат, другие – берут. Есть взяткодатель и взяткополучатель. Так и в законе прописано. Куда они уходят? В доход государства, разумеется. Конечно, чиновники вообще, а представители правоохранительной сферы находятся в особом положении, и с них будет всегда особый спрос.

Вопрос: Как устроить жизнь в российских технологических компаниях, чтобы наши программисты, которые лучшие в мире, чувствовали себя лучше, чем в Силиконовой долине?

Ответ: Нужно создавать систему преференций, и мы стараемся это делать, в том числе налоговых преференций. Как вы знаете, в высокотехнологичных компаниях соответствующим образом решаются вопросы о взносах в социальные фонды.

Есть и другие меры поддержки, прямые: борьба за рынки, поддержка экспорта и так далее. Потому что нам нужно делать наши высокотехнологичные компании, в том числе в сфере программного обеспечения, не только нашими российскими, но и международными, иначе не добиться полноценного успеха. Но что особенно важно и на что я хотел бы обратить внимание, и здесь мы должны подумать вместе с коллегами из Правительства, обязательно подумать, нужно обеспечить рынок для наших программистов, особенно в чувствительных сферах: сфере государственного управления, сфере чувствительных отраслей производства, скажем, в энергетике, системе управления, финансовой сфере, в наших крупных компаниях, чтобы, безусловно, гарантировать суверенитет и обеспечить безопасность.

Вопрос: В Ботлихе народные ополченцы воевали, защитили свою землю и Россию. До сих пор нет статуса участников боевых действий… Вы помните, в солдатской палатке поднимали бокал за победу, и мы все встали, рядом с вами, хотели выпить, но вы сказали – потом. Сейчас Ботлих цветет, здесь газ, здесь вода, здесь все красиво. Разрешите нам поднять бокал за ваше здоровье, за победу.

Ответ: Что касается бокала, надеюсь, мы сможем сделать это вместе с вами. Действительно было бы интересно узнать: последние решения по Ботлиху, принятые во время моей поездки в Дагестан, там что-то реализуется или нет?

Что касается тех событий, я их запомнил на всю жизнь. Помню, как повели себя дагестанцы. Помню, как это происходило. Помню, как ко мне тогда обращались, и для страны будет это неожиданным услышать, но я вспомню это, когда люди из Дагестана обратились ко мне и сказали: не хочет Россия или не может защитить саму себя и нас, дайте нам оружие. Помню и другую ситуацию, когда главы поселений пришли к нашим военным, когда войска подошли, сказали: почему не бьете артиллерией? И командир наш ответил: там ваши дома, жалко, потому что поколениями в горах дома строятся. Вот и ответ меня тоже тогда поразил: не жалко, бейте.

Но это касается не только Ботлиха, это касается и других населенных пунктов. Например, нельзя забыть Цумадинский район, где жители просто не пропустили на свою территорию бандитов. Это касается и других населенных пунктов, где люди взяли в руки оружие и защитили, как вы правильно сказали, и себя, и свою малую родину, и всю Россию от международных террористических банд. Это были именно международные банды и, кстати говоря, очень хорошо вооруженные и подготовленные.

Конституционный Суд уже принимал по этому поводу решение и сказал, что действующее законодательство позволяет и на региональном уровне принять такое решение. Ну, понятно, что просто у республики нет таких денег. Поэтому я с вами согласен и полностью поддерживаю, нужно это решение принять. Это делается несложно, нужно просто внести членов ополчения в соответствующий лист действующего в России закона, который позволит сразу же приравнять вас и ваших боевых товарищей по ополчению к ветеранам военных действий. Поручаю Правительству сделать это, и сделать как можно быстрее. Вопрос в составлении списков соответствующих, но я думаю, что это не сложно, имею в виду, что люди, слава богу, живы, здоровы, и вы поможете это сделать.

Вопрос: Тогда в 1999 году Вы приехали в Дагестан в ранге руководителя Правительства. Страна тогда трещала по швам. Через несколько месяцев Президент Борис Ельцин ушел в отставку и фактически переложил на вас управление страной. Если отмотать назад на 20 лет, вы бы приняли такое же решение, которое приняли тогда?

Ответ: Что значит переложил? Он ушел в отставку, я согласился стать исполняющим обязанности. Я обязан был это сделать. Я уже говорил неоднократно, когда впервые Борис Николаевич мне это предложил, я сказал, что я не готов, я не представляю для себя такой судьбы, но в конечном итоге я же согласился.

Вы правильно сейчас сказали, и ветераны боевых действий тогда, сейчас еще раз нам об этом напомнили, действительно страна находилась в очень сложной ситуации, и если бы тогда террористам удалось реализовать свои планы в Дагестане, то тогда возникли бы системные проблемы на всем Северном Кавказе, а потом и в Поволжье. Надо отдавать себе в этом отчет. Но этого удалось избежать, мы сохранили суверенитет, территориальную целостность страны, в том числе благодаря таким людям, как те, которых мы сейчас видели на экране. Там же это было чрезвычайно важно, поверьте мне. Даже дело не в боевой мощи этих ополченцев, а в мощи их духа и желании сохранить страну. На тот момент это было вообще ключевое событие, ключевое абсолютно. Я очень благодарен дагестанцам и Дагестану за их позицию тогда и сегодня…