Правда объективная и… другая

Накануне в соцсетях молниеносно распространился вопиющий факт — новый руководитель министерства Екатерина Толстикова позволила данной ей властью закрыть молельную комнату в своем ведомстве. Более того, призвала сотрудников заняться делом, то бишь своими прямыми обязанностями. Комментарии в соцсетях полыхали неприкрытой злобой, агрессией, крайними оценками, доходящими до прямых угроз, что, согласитесь, неприемлемо в исламе, да и в любой другой религии. На фоне угрозы свободе совести эти обвинения, плавно перейдя из одной плоскости в другую, сменила иная тема, более «заземленная», прозаическая. В ход пошли претензии, упреки в адрес вице-премьера, министра, который практически «не ведет никакой работы, уже месяц почта не рассматривается, идут бесконечные собеседования на рабочие места(!), на которых находятся гражданские служащие, принятые в соответствии с законом о госслужбе на конкурсной основе. За четыре года поменялось шесть руководителей. Каждый приходит и хочет избавляться (стилистика сохраняется) от работающих людей и приводит свою команду. В массовом порядке в министерстве было уволено 56 человек, убрали специалистов с опытом работы и квалификацией в сфере имущественных и земельных отношений».

Следует обратить внимание и на сетования на то, что в ведомстве и так «мало опытных работников, знающих свое дело и способных при хорошем(!!!) руководителе грамотно и в соответствии с законодательством осуществлять свою профдеятельность». Читая эти строки, увлекаешься, как-то сразу забывая о том, что в основе конфликта с новым руководителем лежит совсем другая история. Так что же оказалось правдой и лежит на поверхности, а что затаилось в глубинных процессах, осознавая, что речь идет совсем о другом, а если точнее, о профессиональной несостоятельности части коллектива. Помнится, прежнее руководство республики также пыталось выправить ситуацию, периодически расформировывая ведомство. Да вот не вышло. Но лиха беда начало. И ныне повод более чем серьезный, а прием — безотказно срабатывающий.

Прибыв на место, журналисты увидели перед собой молодого человека в закатанных спортивных штанах, шлепанцах на босу ногу. Он разгуливал по фойе, переговариваясь со своими друзьями, явно не министерскими сотрудниками, периодически тыкая рукой в дверь, на которой красовалась табличка «закрыто». По своей наивности мы решили, что это и есть та самая молельная комната. Оказалось, это был санузел, грязный, подтекающий со всех сторон. А не проще ли было отремонтировать, поинтересовались мы. «Я не должен этим заниматься», — ответил нам человек, заявивший, что он заместитель завхоза(!). Мы попытались сориентироваться в основе конфликта, происходящего в министерстве, послушав «несанкционированный митинг» сотрудников. Но трудно было понять, что же хотят эти люди — восстановить молельную комнату, которая, как выяснилось, вовсе не закрывалась, а речь шла об элементарной трудовой дисциплине, или решить вопрос о соответствии занимаемым должностям.

Никто не станет отрицать, что духовная сфера – дело тонкое, особое. Бережно сохраняя и уважая чувства верующих, необходимо стремиться, согласно постулатам ислама, к терпению, выдержке, желанию человека стать духовно нравственнее, чище, мудрее. И к этому призывает традиционный ислам. А не к, например, прямым угрозам, крайней степени несдержанности, агрессии, которые мы наблюдали в резких, на высокой тональности диалогах. Наши коллеги по журналистскому цеху, надо отдать им должное, не торопились с выводами, стараясь внимательно выслушать все стороны конфликта, пытаясь разобраться, что же движет людьми, создавшими скандальный на всю республику прецедент. Все ждали, что же скажет новый министр и чьи аргументы окажутся более убедительными.

Екатерина Толстикова встретила журналистов доброжелательно, не нервничала, держалась уверенно, несмотря на форс-мажорную ситуацию. Что же лежало в основе основных контраргументов министра? Они оказались более чем убедительными. Это прежде всего неэффективное управление госимуществом, что вызывало постоянные нарекания, непрофессионализм сотрудников, не способных разобраться в элементарных вещах, например, что такое Земельный, а что означает Градостроительный кодекс. Это свидетельствует о том, что профессионально госимуществом в республике никто не управляет. Еще Е. Толстикова обратила наше внимание на то, что пресс-конференция созвана по ее инициативе и она готова ответить на любой вопрос о деятельности министерства.

— Я работаю в Дагестане больше года, — напомнила министр, — и вопросы, связанные с религией, при моем глубоком уважении к религиозным институтам, никогда не возникали, и мне неприятно, что эта тема оказалась в центре внимания.

Е. Толстикова рассказала, что на самом деле молельную комнату никто не закрывал, и она будет существовать в том виде, в котором должна находиться. В этом смогли убедиться и сотрудники республиканского Комитета по свободе совести.

— Я с глубоким уважением отношусь к Дагестану и много раз говорила, что республика уникальна, в ней сосредоточено необыкновенное многоязычие народов, религий, создающих и продолжающих сохранять цивилизационный код, уникальный культурный код. Я глубоко уважаю традиции, обычаи, культуру этого края, религиозную, культурную компоненту, которые здесь сложились. И не могу себе позволить нарушать тот порядок, который здесь сложился, — подчеркнула она.

Отвечая на вопрос о сути конфликта — увольнения работника, она так прокомментировала ситуацию:

— Коллеги, как вы считаете, если сотрудник разгуливает по коридорам министерства с голыми ногами в шлепанцах, спортивном костюме и не считает для себя возможным носить соответствующую форму, соблюдая дресс-код, это нормально? Разве это связано с его религиозными убеждениями? Вот и пресловутый санузел должен быть в порядке. Там необходим ремонт, и мы его в рабочем порядке организуем. Я думаю, что ответ на эти вопросы исчерпывающий.

Общественника Б. Чанкалаева интересовало, на самом ли деле министр запретила своим сотрудникам молиться, ходить на рузман в мечеть. На вопрос, где он подобное услышал, он сослался на мнение отдельных сотрудников министерства. — Запрета не было и быть не могло, — констатировала Е. Толстикова. Вот и ремонт санузла — глубоко внутренний вопрос. И выносить его за стены министерства просто неэтично. Как неэтично лгать, бездоказательно утверждая, что министр запрещает молиться. И, похоже, эту тему намеренно использовали как инструмент борьбы с неугодным руководителем. Такое тоже случается.

На другой вопрос, чем руководствовался врио Главы республики, назначая ее на этот пост, Екатерина Толстикова ответила:

— Ранее я плотно занималась управлением гос­имуществом. И хочу сказать, что здесь, в министерстве, на сегодняшний день профессионально имуществом никто не управляет. Как вы знаете, новый курс, определенный руководителем республики В. Васильевым, четкий и конкретный — наведение порядка во всех отраслях и в первую очередь в вопросах имущества. И я предвижу, что стоит ожидать и далее вот таких провокационных историй, связанных с моей деятельностью, чтобы помешать слаженной, конструктивной работе. Если же и дальше мы намерены двигаться в таком режиме, то не будем развиваться, — подчеркнула Е. Толстикова. И привела несколько шокирующих примеров из деятельности министерства, в частности, с учетом объектов, то есть реестра госимущества — основы качества управления. – В республике реестр ведется в информационной системе с 1999 года, и реестровое дело заканчивается 2012 годом,- отметила министр. По ее мнению, это не реестровое дело, а набор невнятных бумаг. — Друзья, если мы не в состоянии вести учет имущества, которым владеем, то о чем мы тут рассуждаем. Она привела и другой вопиющий пример деятельности Минимущества республики. «Мне позвонил глава Кизлярского района и сообщил, что районные фермеры собираются митинговать, поскольку профильное министерство выставило на аукцион всю землю (а это собственность республики) в аренду на 49 лет.

И больше всего руководителя ведомства удивил лот №16 – 3,4 тыс. га на сельхозиспользование. «Я поинтересовалась у своих коллег, представляют ли они, как физически выглядят 3,4 тыс. га? И что это за люди, которые намерены 49 лет эффективно ими управлять. Ответ был отрицательный. И повлек другой вопрос, почему кизлярцы ничего не знают об этом. Пришлось отменить аукцион, чтобы жители республики могли получить доступ к своей земле. А то все извещения на аукционы шли из Москвы и Московской области. И возраст будущих владельцев не превышал двадцати лет. А потом мы задаемся вопросом, почему так неэффективно развивается сельское хозяйство в республике. Что же мне оставалось делать? Я предложила руководителю этого подразделения покинуть министерство, потому что считаю, что специалист, который отвечает за земельные вопросы, должен понимать, как эффективно управлять землей. А ведь земля в Дагестане — ключевой ресурс. И если мы не сумеем управлять этим ресурсом, республика не сможет развиваться.

Согласитесь, профессиональная, гражданская позиция вице-премьера, руководителя земельного ведомства более чем убедительная. И, что немаловажно, аргументы, которые она приводила, свидетельствовали о том, что в вопросах землепользования еще немало пробелов, требующих взвешенных решений, глубоких знаний, профессиональных компетенций, коих явно недостает части коллектива ведомства.

Екатерина Толстикова упомянула и другой пример использования земель в Юждаговской зоне, рассказав о том, как один из ГУПов на протяжении ряда лет сдавал в аренду землю физическим лицам, пользуясь частью их урожая. В Дербентском районе умудрились незаконно сдать в аренду государственную землю. Но муниципалитет не знал, что это незаконно, и подал в суд на арендатора, чтобы взыскать аренду. А юристы, мало того, что не были осведомлены о сути этого дела, так еще написали в отзыве, чтобы суд отказал в удовлетворении исковых требований администрации, ответив, что потом и сами иск подадут.

«В сложном, непростом министерстве должны работать спецы, профессионалы, — констатировала Екатерина Толстикова, — а не те, кто попал сюда случайно, по протекции. И поэтому предстоит профессиональная аттестация сотрудников, необходимо утвердить и положение о министерстве. Необходимо понять, что так работать больше нельзя. Мы умудряемся торговать имуществом республики в рамках приватизации здесь, в кабинете министерства, в то время когда вся страна торгует на электронных площадках. Это прямое указание Президента России, что исключает коррупционную составляющую».

Вице-премьер уверена, если сотрудник земельного ведомства не знает, как решать земельные вопросы в правовом русле, то он не должен здесь работать. Еще один важный аспект, на который обратила внимание Екатерина Толстикова, — отсутствие регламента по процессу. «То есть если я сейчас не буду их устанавливать, при заявлении, можно ли передать имущество в муниципалитет для открытия, например, садика или нельзя, возникает ровно такая же ситуация, как с министром имущества Русланом Магомедовым, когда он в одном случае здание передает, а в другом, таком же, отрицает это решение. Почему? Потому что нет регламента, как он принимает решение».

Как нам кажется, выслушав министра, двух мнений быть не может. И СМИ смогли убедиться в том, что, только выслушав обе стороны, можно делать выводы. Но не однозначные, а требующие осмысления и объективной правды, которой нам иной раз так недостает…