Камень

… На краю села у речки на боку сидел огромный валун неопределенной формы, но так удобно отесанный матушкой-природой, что сидеть на нем верхом и лепить из синей глины разные фигурки было одно удовольствие, а с нижней он безопасно нависал над тропинкой, ведущей к речке.

 

Опасение, конечно, возникало, особенно когда мы проходили под каменной громадой. Но  старики сказали, что он тут всегда стоял и будет стоять. К тому же старики еще говорили, что этот камень несет в себе баракат аула и терять его нам нельзя. Так сказать, аульский тотем, возможно, с языческих времен. Такой за пазухой не спрячешь!

 

Той ночью я ночевал на хуторе Мухарх у бабушки, это несколько километров выше Тинди. И ночью разразилась такая гроза, какую тут никто не помнил: дождь, град, ослепительные вспышки молний, грохот грома и его долгие раскаты над горами и в ущельях…

 

И ослепительное солнечное утро! Под впечатлением ночной грозы спускаюсь в Тинди и вижу что-то страшное, мистическое: нет нашего камня-бараката на месте, нет и высокого моста пониже речки – чудовищный селевой поток ночью все снес вниз в ущелье. Потом мы, пацаны, долго искали своего каменного друга, но не нашли. Сель разбил его на куски – под мостом, видимо, он застрял, сель вспучился и снес мост, а потом раздробил и сам камень, который был величиной в двухэтажную горскую саклю.

 

Потом досужие люди говорили, что баракат отвернулся от Тинди, но я в это не поверил. В ауле все шло как и раньше. Горбачев с Ельциным когда появились? Через полвека, поди. А за полвека все что угодно изменится, баракат отвернулся не только от аула, но и от всей страны…

 

А тот камень, который вы видите на снимке, тоже камень детства. Видите, он тоже с наклоном. Под ним мы пережидали дождь, когда тут выпасали своих барашков. Но тот, баракатный, был раз в десять больше. Его никто не фотографировал, но детская память не уступает цифровой камере.

 

Полагаю, что у каждого горца свой камень детства.