Патриарх дагестанской сцены

Гамида Алиевича сегодня нет с нами: в 1995 г. он ушел в мир иной. Слово «ушел» печалит душу. Спектакли, которые он ставил, актеры, которых он пестовал, память восхищенных зрителей – все это да и многое-многое другое, спрессованное в емкое понятие «благодарность», осталось навсегда. Имя Гамида Рустамова стало знаковым, олицетворением огромного, многомерного и неповторимого по своеобразию культурного пласта.

Он родился в селении Яхсай Хасавюртовского округа в 1911 году и был двенадцатым, самым младшим ребенком в семье. Трудно, но с достоинством жила его хлопотливая семья. Воз бедности с молчаливым достоинством тянул отец, работая то каменщиком, то водовозом, то лавочником, то сторожем при сельской мечети. Но младший сын получил хорошее воспитание и образование.

Гамид Алиевич Рустамов талантом был наделен небесами. Он был исключительным профессионалом. Под его руководством Кумыкский театр стал подлинной трибуной гуманизма, по Н. Гоголю, — кафедрой, с которой провозглашалась правда, нередко горькая, но выстраданная и потому неизбежная.

В эпоху Рустамова Кумыкский театр поднялся до высот истинной художественности в ряду «самых интересных театров страны», как отмечал московский театровед А. Вольфеон. Репертуарная политика театра была направлена на выявление и осмысление глубоких жизненных тем и опиралась на классическую драматургию – западную, русскую, советскую и национальную. Он был всеохватен! А. Пушкин, М. Лермонтов, Ф. Шиллер, Лопе де Вега, К.Гольдони, А. Островский, Н. Погодин, Р. Фатуев, А.-В. Сулейманов, А.-П. Салаватов, М. Курбанов, Р. Гамзатов, М. Хуршилов, Ш. Абдулаев «Тулпар», А.Курбанов, Х. Авшалумов — и это далеко не весь перечень авторов пьес, которые притягивали его мысли и чувства.

Среди характерных человеческих черт Гамида Алиевича самой отличительной была, несомненно, высочайшая интеллигентность, а также благородство и аристократизм. Эти его качества проявлялись во всем, начиная от его почти немецкой пунктуальности и кончая принципиальностью чеховского образца. Он всегда одевался, что называется, с иголочки, неважно, шел ли он на прием к высшим руководителям или на прогулки по набережной, которые он, кстати, очень любил. Помню, я однажды в очень мягкой форме сказал, мол, стоит ли так наряжаться ради недолгой прогулки по пустынной набережной?! Он посмотрел на меня с изумлением, словно не ожидал от меня такого, но тут же взял себя в руки и ответил со свойственным ему хладнокровием: «Мне нельзя по-другому, я – Рустамов…». При величайшей скромности и деликатности он сознавал воспитательную роль своей личности, понимал, что на него устремлены взоры многих его земляков, ищущих примера для подражания, и он не мог их разочаровать. И ни разу не сделал этого…

Да, он очень любил прогулки по набережной. Неспешное движение, монотонная ходьба порождали в нем творческую мысль. Его подтянутый, осанистый облик приобретал на фоне моря и вечереющих небес почти рыцарское благородство и монументальность. Мне доставляло необъяснимое удовольствие сопровождать его во время таких прогулок, слушать и впитывать каждое его слово, касалось ли оно театра или простых жизненных наблюдений.

Постепенно в Кумыкском театре, который он возглавил после окончания ГИТИСа, стараниями главного режиссёра сложился истинно творческий актёрский ансамбль, выросли яркие разноплановые режиссёры, сценографы, композиторы, пишущие для театра, словом, формировалась театральная культура Дагестана, где даже технические службы были проникнуты духом творчества.

Атмосфера высокого служения делу привлекала в театр лучшие творческие силы многонационального Дагестана, где вместе с кумыками трудились лакец, грузин, аварец, татарин, грек и русский. Театр сотрудничал с современными драматургами не только своей республики, но и страны.
Высокому авторитету театра как культурного дела помогло создание еще до войны усилиями Гамида Алиевича и бессменно возглавляемое им Дагестанское отделение Всесоюзного театрального общества. По приглашению его оргбюро из Москвы часто приезжали театральные критики, театроведы, лекторы. Просмотры и обсуждения спектаклей задавали высокий интеллектуальный уровень работы. Надо ли говорить, какое мощное воздействие оказывал такой обмен на рост и развитие дагестанской театральной культуры!

Вместе с театром рос и зритель. Многонациональная публика откликалась на самоотверженный труд театра аншлагами. Постановки Гамида Алиевича во всех театрах республики делали театральную жизнь отличительным явлением культурной жизни. Каждая его постановка вызывала активное обсуждение в прессе, отклики в общественной жизни. Художественные искания Гамида Алиевича подняли дагестанскую театральную культуру на профессиональную высоту.

Гамид Алиевич представлял ту редчайшую когорту «главных», которая не имела дурной привычки поучать, одергивать, пугать приказами, наказывать «рублем» и так далее. Он всегда делал ставку на совесть, на профессиональную ответственность. Для того чтобы театр работал слаженно, стабильно, творчески, главный режиссёр должен иметь, считал он, беспрекословный авторитет: и творческий, и сугубо человеческий. Его авторитет простирался на весь Северный Кавказ, Азербайджан, Киргизию, Казахстан, Москву.

В своей книге «О моем театре» он рассуждает: «Судьба национального театра всецело в руках режиссёров. От них зависит и сохранение национальных качеств спектаклей, и общий уровень национальной театральной культуры». Кажется, простые слова, но какие верные. Он считал, что проблема режиссуры в Дагестане в основном решена, если есть З. Хиясов, И. Казиев, Х. Абдулгапуров, М. Ибрагимов, В. Эфендиев и другие. Гордился великий патриарх и тем, что тогдашнее молодое поколение дагестанских режиссёров прошло практику в творческих лабораториях таких корифеев, как Г. Товстоногов, А. Гончаров, В. Плучек, Е. Симонов, А. Эфрос.

Трепетное, благоговейное отношение Гамида Рустамова к театру передавалось и окружающим. Авторитет театра как храма искусства вырос как никогда прежде. Его посещали все, независимо от национальности (кумыкский в те годы еще знали многие), а в правительственной ложе нередко сидели первые лица республики: А.Алиев, А.Даниялов, Р. Эльдарова. Эта традиция была заложена еще в 30-е годы Дж. Коркмасовым. Он любил бывать в театре, куда нередко приходил со своими соратниками. Я прекрасно помню, как молодые девушки, приходя в театр, даже брали с собой выходные туфли, в которые переобувались, вступая в храм культуры. Сегодня мы уже такого, увы, не видим.

Если спектакль был неудачным, он вину за это брал на себя и никогда не ссылался на драматурга, актеров.

Театральное мировоззрение Гамида Алиевича я бы назвал традиционным, даже в некотором смысле консервативным, что, конечно, естественно для человека чеховской закалки, каковым он, несомненно, был. В одной из своих многочисленных статей, где ярко раскрывается его талант теоретика театрального искусства, он в точных, хлестких выражениях критикует потуги некоего коллеги, попытавшегося модернизировать Шекспира. Сам он, обращаясь к классике, старался сохранить все ее достоинства. Характерен в этом смысле пример с постановкой им «Каменного гостя» А. Пушкина. Мало того, что он решился поставить на кумыкской сцене типично европейскую пьесу, он осмелился представить свою постановку московскому требовательному зрителю, видевшему ярчайшие сценические таланты. Гастроли прошли с огромным успехом и превзошли все ожидания режиссера и актерского состава. Высочайшую оценку спектаклю Г. Рустамова дали такие признанные мастера театра, как народные артисты СССР М.Царев и Л.Целиковская, Р.Симонов. Интересно, что наряду с режиссерской работой они с восхищением отзывались об исполнительнице роли Лауры — Барият Мурадовой. «Я 50 раз исполняла эту роль, — говорила Л.Целиковская, – и считала, что раскрыла все ее достоинства и красоты. Но Барият Мурадова оказалась проницательней меня: кумыкская актриса явила мне новую Лауру, Лауру, которой я не знала…».  

Гамид Алиевич стоял у истоков зарождения и становления дагестанской драматургии. Обладая тонким сценическим чутьем, он умел безошибочно увидеть в произведении яркую новинку. Именно благодаря Г. Рустамову дагестанские писатели А.-П. Салаватов, М. Яхьяев, А. Аджаматов, А. Аджиев, М. Хуршилов, Г. Цадаса, А. Сулейманов, Х. Авшалумов смогли увидеть полноценное сценическое воплощение многих своих произведений.

Ушел из жизни великий режиссёр. Не пора ли увековечить его память?! 20 лет бронзовый бюст Г.Рустамова работы скульптора Г.Гейбатова ждет места своей прописки. Но не находится денег для его установки.

Всю жизнь Гамид Рустамов подчинил служению театру — Кумыкскому театру. Он ушел, сохраняя самые нежные, искренние, добрые и сыновние чувства к этому божественному храму искусства.