«Я и Хуциев»

«Прошлым летом, на кинофестивале стран Балтии и Азии в Анапе, когда мы (члены жюри) вышли из автобуса и пошли к кинотеатру, зрители увидели живого Эльдара Рязанова, окружили его, стали брать автографы и фотографироваться с ним.
А я стоял в сторонке. Рядом со мной стояла актриса Мыскина (тоже член жюри), и мне было перед ней неудобно, что на меня никто не обращает внимания.
«Ну хоть кто-то мог бы и ко мне подойти!», — думал я.
И небо услышало мою мольбу. Ко мне подошла интеллигентная женщина с очень приятным лицом и сказала, что она меня узнала и очень рада, что я тоже приехал, потому что давно мечтает сказать мне, что ценит мои фильмы и понимает их.
Я сказал, что мне это очень приятно.
И посмотрел на актрису Мыскину.

— Не огорчайтесь, что вы не окружены восторженной толпой, — сказала женщина. — К сожалению, ваши чудесные, глубокие и умные фильмы не для всех.
— Всем трудно угодить, — сказал я.
— А вам это и не надо, я читала, что Федерико Феллини от ваших фильмов в восторге! Это и есть самое ценное!
— Не уверен, что Федерико видел все мои фильмы, — скромно сказал я.
И снова посмотрел на Мыскину.
Женщина протянула мне программу фестиваля и сказала:
— Напишите мне что-нибудь на память, Марлен Мартынович.
«Тьфу, опять купился! — подумал я. — Никак не могу запомнить, что когда кто-то говорит, что ему приятно меня видеть, потому что он любит мое неторопливое, вдумчивое, глубокое кино, это значит, они меня перепутали с Хуциевым».
На Мыскину я смотреть не стал.
То, что нас путают, меня не очень огорчает, потому что сам Марлен мне симпатичен и фильмы его мне нравятся. Но не всегда эта путаница бывает безобидной.
В Сочи на «Кинотавре» я хотел в вестибюле поменять пятьдесят долларов. Кассирша потребовала паспорт. Паспорт у меня остался в номере, два лифта не работали, а к третьему надо было стоять полчаса: только что закончился сеанс, и все выстроились в очередь.
И я сказал:
— Паспорт у меня в номере, живу я на одиннадцатом этаже. Я гость фестиваля, кинорежиссер Георгий Данелия, поменяйте, пожалуйста.
— Откуда я знаю, что вы режиссер? У вас на лбу это не написано, — сказала она.
Тогда я и обратился к молодому человеку с фестивальной карточкой на груди, который проходил неподалеку:
— Молодой человек, извините, вы меня знаете?
— Конечно.
— Тогда у меня к вам просьба, скажите, пожалуйста, кто я.
И он сказал:
— Марлен Мартынович Хуциев.
Стоять в очереди мне было лень, и я поплелся пешком на одиннадцатый этаж. И всю дорогу думал: «Я маленький и он маленький, я с усами и он с усами, я в очках и он в очках. Но я лысый — а у него шевелюра! Неужели трудно запомнить?!».
Недавно я ездил в Дом кино. Остановил частника и попросил отвезти на Васильевскую. Сел в машину, спросил:
— Сколько?
Он не ответил. «Ну ладно, — думаю, — доедем, там поторгуюсь». Едем. Я завел разговор на тему: «какие нынче настали времена». Он молчит, смотрит перед собой. Даже не глянул ни разу в мою сторону. Ну, думаю: этот тип, очевидно, недолюбливает лиц кавказской национальности. Что ж, дело хозяйское.
Подъехали к Дому кино.
— Вот здесь остановите, — говорю я.
— Сам знаю, — зло сказал шофер. Это было первое слово, которое он произнес.
Остановились. Спрашиваю:
— Будьте любезны, назовите сумму, сколько я вам должен заплатить?
— Нисколько, — процедил он. — Я вас узнал. Мне ваши фильмы нравятся.
Тут-то я и понял: он злился, что время на меня тратит, а деньги взять не может. От любви к киноискусству.
Чем ему нравятся мои фильмы, я на всякий случай не спросил, а то вдруг он сказал бы, что глубиной, вдумчивостью, и пришлось бы платить. (Вид у водителя был умный и интеллигентный.)
Внучка принесла газету. На первой странице статья обо мне, с фотографией. На фотографии — «Марлен Мартынович Хуциев».