«Не хочу я во Владикавказ!»

Настроение портит только то, что практически весь парк маршрутных такси находится в крайне запущенном состоянии. И ты, обреченно вздыхая, в день по несколько раз садишься в разваливающуюся на ходу, дребезжащую, облезлую, месяцами не мытую машину. Даже несведущему очевидно, что у большинства маршруток, выезжающих в рейс, давно уже исчерпан срок эксплуатации. И место такому транспорту – на автомобильной свалке. Я уже не говорю о том, что пассажирам просто противопоказано одеваться в светлые и уж тем более дорогие вещи. Ведь порой приходится садиться на ободранные, с торчащими кусками поролона, замасленные чехлы кресел, а то и в кресла вовсе без чехлов. Ваше счастье, если, выходя из маршрутки, вы не зацепитесь за торчащую железку или острый шуруп. Довершает общую неприглядную картину «спуск на землю», ибо вам приходится буквально вылетать из салона, потому что ступенька просто отсутствует.

Сдерживая невольное раздражение непрофессионализмом водителей, невольно обращаешь взор на ГАИ – ГИБДД, которая позволяет использовать такой транспорт, и на городские власти, с равнодушием наблюдающие, как их сограждане каждый день подвергают свою жизнь риску – не однажды такие маршрутки горели.

Не выдержав, я в сердцах позвонила в администрацию г.Махачкалы с вопросом, сколько в Махачкале вообще маршруток? – А зачем вам, — настороженно поинтересовался голос. – Для общего кругозора, — сказала я. – А Вы что, не видите, что творится в городе? И существует ли вообще общественный транспорт…

В общем, побеседовать не получилось. Меня сразу вычислили и бросили трубку. А другой голос из администрации попросил на него не ссылаться и сообщил, что, по официальным данным, в Управлении «Махачкалатранс» зарегистрировано более полутора тысяч маршруток, а по неофициальным  — более 4,5 тысячи. – Знаете, сказал со значением голос, — вызывая у меня невольное сочувствие, — людям ведь нужна работа, нужно кормить семьи.

– Это верно. Мы, дагестанцы, хватаемся за любую возможность заработать и становимся невольными заложниками этой работы. – Но объясните мне и читателям, куда, хотя бы, подевались автобусы и троллейбусы, подаренные городу мэром Москвы Ю.Лужковым. – Они находились в таком состоянии, — делился голос, — что из десяти автобусов удалось собрать только восемь — два автобуса ушли на запчасти. Такая же история повторилась и с троллейбусами. – Ну хорошо, — пытаюсь докопаться до истины, — а что происходит с существующим парком машин? Ведь и их количество сокращается. И куда идут средства от «блатных», не состоящих на учете маршруток? Ведь это же огромные средства. В одной только Махачкале проживает 700 тысяч населения. Это же Клондайк, золотая жила…

— Городской транспорт – убыточный, — словно не слыша меня, продолжал втолковывать мне азбучные истины голос. – Раньше в г.Махачкале на линии выходило 65 троллейбусов, а сейчас  — 20, здесь необходимо выделение дотаций – 13 млн. И они есть. Но никак не дойдут до троллейбусного управления – нет постановления.

– А разве так трудно договориться, чтобы снять остроту обстановки с общественным транспортом, — занервничала я. — Ведь троллейбусы – экологически чистый вид транспорта, а Махачкала буквально задыхается от смога, выхлопных газов.

– Этот вопрос решается не так просто, — терпеливо разъяснял мне собеседник. – Проблема застарелая, а вы хотите ее решить за один день…

Муж моей хорошей знакомой, сам водитель маршрутки, наотрез отказался обсуждать тему частного извоза. А его супруга в ответ на мои претензии к качеству обслуживания пассажиров среагировала эмоционально: «А что ты думаешь, водители маршруток зарабатывают бешеные деньги?» И стала перечислять: «За бензин – плати, за маршрут — дай, за путевой лист – дай, в налоговую – дай, в «неналоговую» – дай, за ремонт и техобслуживание – дай. И что тут остается?». «У каждого своя правда – подумала я. И каждый вполне логичен в своих объяснениях. Но проблема-то остается…» И вспомнила, как коллега, приехавшая из Владикавказа, взахлеб рассказывала о том, какой это чистый город, как бесперебойно работает там общественный транспорт. – Маршрутки есть, — говорила она. – Но их не так много. В этом просто нет необходимости. А проезд на всех видах транспорта составляет 5 руб., а на маршрутке – 6 рублей. – Представляете? – А еще, — продолжала она, делясь впечатлениями, — там свежий и чистый воздух! Транспорт ухоженный. А старых машин я вообще не видела, — неуверенно добавила она, явно подозревая, что я ей не поверю.– «Ну и езжай в свой Владикавказ» — чуть не сорвалось с моего языка. Но я сдержалась.

И почему, собственно, нужно ехать в чужой город, когда у себя, в Дагестане, наверное, тоже можно решить эту задачу»? И создать хотя бы элементарные условия для проживания и без того не очень зажиточно живущим людям. Чтобы они не тыкали пальцами на соседние, не менее дотационные регионы, где спокойно решаются все эти проблемы.

«Ну почему, почему, — задавала я себе вопрос. – Мы так любим создавать себе «неразрешимые» проблемы? Почему безропотно сносим хамство на улицах, рынках или в том же транспорте, когда на робкое замечание о том, что салон машины напоминает сапожную будку с надрывно-слезливой музыкой о «доле воровской», тебе предлагают прокатиться на такси.

Такси – хорошая штука, но кто ж из нас, бюджетников, может позволить себе ездить на работу в этом виде транспорта? Помните: «Наши люди на такси в булочную не ездят»? Ничего не изменилось. Но если, к примеру, в прежние, и не самые худшие времена, такси все же было доступно и стоило 3-5 рублей, то ныне меньше чем за 100-150 рублей вас по городу никто не повезет. Хотя дорога до не самого ближнего города Дербента стоит те же 130 рублей. Парадокс, скажете вы. Еще какой! И таких необъяснимых, с точки зрения логики, вещей сколько угодно.

Да, живучий мы народ и терпеливый. Ведь за день тебя столько раз унизят, обманут, оскорбят, что другому впору не выдержать. А мы ничего, держимся, пытаясь найти оправдание негативным проявлениям, и убеждаем себя в том, что надо терпеть, ведь это наша родина. Почему же нам так неуютно в родном доме?