Проектируя среду обитания

— В конце 80-х прошлого века, — рассказывает Т.Гапуров, — мы, студенты Строгановки, получали о дизайне самую противоречивую информацию. А педагоги строили свои лекции, рассказывая о школах дизайна  самых разных стран. В качестве же основных спецпредметов изучались технология материалов, сопротивление, социология дизайна, проектирование, архитектоника, скульптура. Таким образом мы получали самые необходимые сведения, лежащие в основе этого направления. Педагоги старались ориентировать нас, прежде всего, на проявление индивидуальности, учили свободе творческого выражения, и не бояться этого, а смело предлагать самые авангардные идеи, что в те годы ассоциировалось с проявлением чуждого советской системе индивидуализма.

Дизайн — это среда обитания, утверждали наши учителя и приводили самые невероятные аналогии. Они заставляли нас, помимо специальной литературы, изучать то, как устроен человеческий организм с точки зрения функциональной эстетики, высказывали крамольные по тем временам мысли. — Вы все должны брать от природы, — говорили нам, — ведь нет ничего совершеннее ее красоты.

Е.Гапурова: На самом деле, дизайн — это не только философия, но прежде всего функциональность, эстетика, внешней формы, которая должна соответствовать внутреннему содержанию. Дизайн при конструировании учитывает тончайшие нюансы психологии человека, технологии материала, сопротивление и еще массу других математических свойств производной формулы дизайна, требующей высокого напряжения мысли. Первоначально понятие «дизайн» возникло в середине XIX века в Англии, в период массового производства серийных товаров. А в России школа дизайна берет начало с 20-х годов прошлого века. Первый камень в его основание заложили футуристы и первые русские авангардисты: Филонов, Шагал, Малевич, Кандинский, Родченко, Татлин и др. И тот же ВХУТЕМАС с его революционным конструктивизмом. По сути, авангард 20-х годов оказал основополагающее значение на развивающиеся тогда в России живопись, архитектуру. Уже позже, когда соцреализм занял главенствующее место в советской культуре и идеологически подавил авангард, он таким образом создал основу для воспитания массового сознания и массового искусства, исходя из политических, а не художественных тенденций.

Т.Гапуров: Но в конце 80-х, когда советское искусство все же стало постепенно освобождаться из идеологических тисков, вдруг оказалось, что в нашей стране нет концепции дизайна. И Строгановка стала тем самым вузом, где по сути создавалась российская школа дизайна. В качестве же мировых образцов преподавателям приходилось обращаться к западноевропейской, восточной школам дизайна, уже имевшим устоявшиеся традиции и поражавшим тогда воображение студентов смелостью и размахом эстетики, авангардностью форм, цвета.

Е.Гапурова: Как мы уже говорили, первые традиции дизайна были заложены авангардистами ХХ века, но и существовавшая в прошлом веке немецкая школа «Баухауз» в Германии аккумулировала все то, что предлагали первые российские дизайнеры. Ведь в «Баухаузе» — творческом сообществе — активно заявляла о себе русская школа дизайна, те же футуристы, которые, помимо решения художественных задач, занимались и проектированием бытовой утвари, тем, что сегодня называется промышленным дизайном.

Т.Гапуров: В Дагестане школа дизайна находится в зачаточном состоянии, и это пока неопределяемое направление. Моделирование одежды, интерьеров, предметов быта носит эклектичный характер. И иногда мы наблюдаем, когда при том же проектировании строительства, в основном частного домостроения, используются самые невообразимые с точки зрения законов дизайна элементы, потому что заказчику хочется всего того, что он где-то, когда-то увидел. И поэтому индивидуальное строительство жилья напоминает некий псевдоевропейский стиль с восточными дворцовыми, атрибутами. Сюда же прибавьте помпезное ландшафтное пространство, украшенное редкими посадками деревьев и газонами.

Почему же мы, дагестанцы, имея богатейшие вековые традиции горской архитектуры, не используем опыт предков — строителей, создававших свои жилища, не отрываясь от истоков, а обогащая их. Ведь и сегодня своей отточенностью, выдержанностью форм поражает абсолютная геометрия древних строений горской сакли, куполообразные своды кровли, арочные внутренние проемы, выложенные из дикого камня. Да, сегодня в Махачкале появляются здания со стилизацией горской кладки фасадов домов, интерьеров, но нет истинного проявления «народного дизайна». А ведь только сохранив прошлое, возможно создание школы такого серьезного направления.

Невольно вспоминаешь «Аварский дом». Русского архитектора Мовчана, написавшего эту книгу под впечатлением увиденной прекрасной горской террасной архитектуры и древней орнаментики, органично соединяющихся с окружающей природой. У современного же архитектурного облика наших городов нет взаимосвязи с внешней средой, а дома-имитаторы выглядят чужеродным организмом среди урбанистического пейзажа.

Современные проектировщики не соблюдают и принцип трехмерности пространственного дизайна. Он не является составной частью гармоничного сосуществования с общим архитектурным обликом, а рассматривается как дополнение-атавизм к быту горожанина. Нарушаются и другие обязательные принципы дизайна — простота и функциональность. Не выражается личностная философия — горца, дагестанца, жителя многонациональной республики. Это понятие нивелируется среди схематичных проектов массового производства.

 Гапуровы уверены, что и наступающие глобализационные процессы, с одной стороны, стирая все границы, дают возможность для творческой фантазии, но, с другой, искусство нивелируется. И поэтому должен быть определяющий вектор. Нужно развивать и прогнозировать народные ремесла — балхарскую керамику, кубачинские, укцукульские промыслы, ковроткачество. Все это может и должно служить созданию кавказской, дагестанской школы дизайна. Пока же дагестанские дизайнеры пользуются в большинстве случаев электронными трафаретами типовых проектов — матриц. Специальные компьютерные программы позволяют проектировать экстерьерный и интерьерный ряд в трехмерном изображении с учетом самых современных требований стиля и материалов. Задача облегчается тем, что такому дизайнеру не надо корпеть над чертежами и выстраивать собственную концепцию. Но подобная стилизация — мертворожденное дитя, утверждают Т. и Е.Гапуровы. И сконструированный проект не несет в себе заряда человеческой мысли, фантазии. В таком дизайне некомфортно, он угнетает.

Если учитывать, что дизайн приобретает все большую значимость во всех сферах, то здесь важны системный подход и создание учебных заведений, где бы изучались предметы, позволяющие заниматься художественным проектированием с учетом его законов. В качестве положительного образца «народной архитектуры» в столице республики Гапуровы привели Аварский театр, созданный по принципу террасной архитектуры. Спроектированный в конце 70-х прошлого века, он и сегодня является современным олицетворением вкуса и кавказского стиля. Но это, пожалуй, единственный пример профессионального подхода к дизайну, основанному на традициях кавказских народов, утверждают они. И вновь приводят в пример исследования архитектора Мовчана,  восхищавшегося стилистикой горских построек, аскетичностью скульптурных форм, функциональностью дагестанской сакли.

 То же можно сказать и о сторожевых башнях Дагестана. Возраст, где все предусмотрено для отражения и длительной осады, вызывает невольное восхищение мудростью и практицизмом древних мастеров.

Конечно же, современным архитекторам и дизайнерам стоит обратиться к опыту древних мастеров, избавившись таким образом от современных архитектурных излишеств при строительстве жилья, будь то типовые высотки или частные домостроения. По мнению супругов Гапуровых, по мере индивидуализации общества возникает и потребность в проектировании так называемого «социального жилья».Они считают ремесло дизайнера и художника неразрывно связанным. В их творческом портфеле оформление престижных выставочных залов в Махачкале, оформление интерьеров, дизайн массовых театрализованных представлений, праздников, концертов. И по их мнению, в Дагестане наступил самый подходящий момент для того, чтобы превратить нашу столицу в город со своим индивидуальным «кавказским» лицом.