Трудное искусство — созидать

М.Гусейнов первым взялся за трудоемкую работу по составлению книги-справочника «Дагестанские деятели музыкальной культуры ХХ века». 5 лет он собирал по крупицам сведения о тех, кто стоял у истоков профессиональной музыки, кто составляет гордость ее сегодняшнего дня.

Не хотелось бы  опустить и еще  одно его увлечение. Он человек коммуникабельный, остроумный, как говорят, юморной. Часто и в его произведениях слышится сарказм, безудержное веселье, даже хохот. Таков Магомед Азизханович в жизни, таков  в творчестве. Он собирает, записывает юмористические сценки из жизни музыкантов. Короткие, емкие по смыслу, они заряжают бодростью, весельем. Собрал и… издал сборник.

М.Гусейнов — известный композитор, имеющий в своем творческом портфеле около  200 произведений, в числе которых большие музыкальные полотна: Рутульская кантата в 7-ми частях; симфоническая сюита «Музыкальные краски Дагестана» в 4-х частях; концерт-поэма для  фортепиано с оркестром «Контрасты»; трагические  фрески «Протест совести» в 5-и частях; драматическая поэма «Эмин»; вокально-симфонические циклы, хоровые сочинения, музыка к телефильмам, театральным постановкам и так далее. Его произведения отличаются сложным размером, острой гармонией,  умелым сочетанием народных ритмоинтонаций с современными музыкально-выразительными средствами композиторской техники. М.Гусейнов — дважды лауреат Государственной премии РД, лауреат фестивалей, конкурсов, заслуженный деятель искусств России.

Каким творческому руководителю видится ближайшее будущее театра? Об этом разговор нашего корреспондента с М.Гусейновым.

— Время действительно для нашего театра непростое. Проблем у коллектива немало. И основная из них — уже навязшая в зубах, но обойти которую никак нельзя, — это отсутствие собственного помещения. Это давнишняя проблема порождает ком других, которые не лучшим образом сказываются на репетиционном процессе, неудовлетворенности артистов условиями работы и, что особо печально, — качестве постановок. Недаром в народе говорят: лучше иметь общую жену, чем общий коридор. Даже утвержденный и согласованный с Русским драматическим театром, с «хозяином» здания, график проведения репетиций на сцене нередко срывается из-за различных мероприятий официального, отраслевого, городского масштабов.

Десять лет театр квартирует в другом, не принадлежащем ему здании. Вот уже несколько лет на правительственном уровне решено нашему театру передать помещение бывшего Дворца культуры рыбников. Но организация, эксплуатировавшая это  здание, бесконечно судится с нами, и вопрос о закреплении этого уже полуразвалившегося дворца так и повисает в воздухе. Мы не можем туда войти с реконструкцией и надежда на то, что театр будет иметь свой дом, по-прежнему призрачна.

   Репетиционный зал, который закреплен за нами в Русском театре, плохо приспособлен для этих целей. Делать там дорогостоящую обшивку звукоизоляционным материалом, чтобы не мешать еще двум другим театрам, находящимся в здании, вряд ли целесообразно. Потому что надежда на собственное отдельное помещение все еще теплится, деньги пригодятся на колоссальный ремонт, который предстоит в случае положительного решения суда по отводу Дворца культуры рыбников в наше безраздельное  пользование. К тому же акустика репетиционного зала,  которым мы, несмотря ни на что, пользуемся, отличается от акустики зрительного  зала. Когда мы после завершенного репетиционного процесса с готовыми произведениями на завершающем этапе выходим осваивать сцену зала, звучание оркестра, хора, солистов — другое. Приходится во многом работу делать заново.

В год открытия театра оперы и балета зрительское посещение оперного спектакля было больше, чем всех других театров в Махачкале, вместе взятых. Теперь период становления нашего театра закончился, пора брать более сложные вершины искусства, но… Из-за неудовлетворительных условий труда, отсутствия жилплощади для своих работников мы теряем и те кадры музыкантов, певцов, дирижеров, хормейстеров, что были  первоначально. Потому не укомплектован оркестр, не хватает вокалистов. К примеру, долго готовили оперу «Евгений Онегин». Во многом она завершена, но из-за отсутствия певицы на партию Ольги работа над оперой приостановлена. Потому репертуар театра ограничен. Имеющимся  составом, например, не поставишь «Аиду» или «Риголетто». Интересные для зрителя  и доступные по нашим возможностям национальные оперы тоже не поставишь —  их просто нет. Те, что были — «Хочбар», «Йырчи-Казак», давно утвердились  на  нашей сцене.

В хоре преобладают женские голоса, а потому нарушается ансамблевость звучания. Мужских голосов не хватает. Пополнить коллективы оркестра, хора солистами за счет выпускников музыкальных училищ — нереально, там недобор творческих профессий.

— А в консерваториях, институтах культуры страны среди студентов нет  дагестанцев?

— Есть, насколько я знаю, среди них будущие пианисты, один-два скрипача, один дирижер. Вот и все. И то вряд ли они по окончании обучения вернутся в Махачкалу.
— Значит, министерству культуры надо посылать на учебу не по одному музыканту, вокалисту, дирижеру, хореографу, сценографу, актеру театра, а группой, по нескольку человек на каждую специальность. Ведь сколько талантливой молодежи выступает на республиканских конкурсах, фестивалях. Из группы кто-то же вернется.

— На днях в газете «Новое дело» выступил режиссер Кумыкского театра Б.Мантаев. Я дословно не помню, но смысл его высказывания таков: нам не нужен театр оперы и балета. Деньги, которые выделяются этому театру, взять да поделить между другими театрами республики, чтобы им жилось легче.

— Вы разделяете, Магомед Азизханович, такую точку зрения?

— Разрушить можно все. Созидать трудно. Наличие оперного театра поднимает статус республики. Вот сейчас, заступив на должность художественного руководителя театра, я общался с музыкальными театрами соседних республик, краев по поводу налаживания творческих связей и, когда представлялся, на другом конце провода  слышал удивленное восхищение:  «В Дагестане есть оперный театр?! Вот молодцы!» Любой гражданин, будь-то в нашей стране или за рубежом, узнав, что в республике есть такой театр, иначе воспринимает Дагестан. Оперный — это прекрасно! И уж коли он у нас есть, зачем же разрушать, надо помогать! Тем более жизнь налаживается в стране, а значит, и в Дагестане, интерес к культуре в народе нарастает, везде замахиваются на новые культурные проекты… А нам зачем рушить театр, который уже пережил тотальный кризис? Да, у нас есть проблемы, но проблемы решаемые, было бы желание их решить. Конечно, одному нашему театру не под силу, но общими усилиями мы справимся. Талантов нашим народам не занимать.

Не будь оперного театра, кто бы знал, что у нас есть своя национальная опера? Две оперы на историческую тему Дагестана увидели свет благодаря театру оперы и балета. Театр поставил балеты «Горянка», «Шамиль», «Энигма», сейчас на худсовете приняли в работу еще шоу-балет. Да, у нас нет возможности на нашей сцене поставить классические балеты, но в стиле модерн — нам по силам.

А где бы дагестанцы увидели «Алеко» — оперу мировой классики, если бы не наш театр? А опера для детей, которую вы показали юным дагестанцам, это же прекрасно!

— Театр активизирует работу наших композиторов. Некоторые из них пишут или заканчивают оперы. Вокалисты, музыканты работают над собой, совершенствуя мастерство… Нет, рушить театр нельзя. Люди тянутся к настоящей музыке, искусству.

А если уж говорить о статье Б.Мантаева, где он называет наш театр мутантом, то это уж совсем некорректно. В коллективе удивляются, как творческий человек, режиссер национального театра может походя оскорбить коллег из другого театра?!

— И как, по-вашему, оздоравливать молодой театр республики?

— Улучшить звучание оркестра, а недостающие инструменты гобой, арфу, литавры, тромбон, немногочисленные скрипки — за счет музыкальных возможностей синтезатора, который м уже приобрели. Сейчас синтезатор включим в партитуру.

Почти готов новый музыкальный спектакль «Аршин мал алан» У.Гаджибекова. 19 апреля состоится премьера. Эта музыкальная комедия получилась красочной, веселой, игривой. Думаю, зрителям понравится.

Оперу «Евгений Онегин» П.Чайковского пока не получается показать всю целиком. Но в мае театр ее покажет в концертном исполнении.

На днях мы собрали всех солистов театра и предложили им составить индивидуальный репертуар из произведений, которые они хотели бы подготовить для концертного исполнения. Высокое искусство требует постоянного тренинга. Чтобы голоса «не застаивались», извините за грубое сравнение, как дорогим машинам, надо давать нагрузку. Голос — тонкий инструмент, жизнь которого не вечна, он должен звучать, радуя своих слушателей. Ведь одновременно всех занять в спектаклях невозможно. У нас есть прекрасные, даже редкие голоса, пусть радуют людей. А для этого певцам надо постоянно заниматься с концертмейстером, хотя бы по часу дважды в неделю.

Чтобы петь оперу, недостаточно иметь хороший голос и соответствующее образование. Пришедший на оперный спектакль должен не только  слышать музыку и голос, ему необходимо знать, о чем поют. Республика у нас национальная, не все владеют хорошей дикцией, поэтому намереваемся в театр взять специалиста по сценической речи для занятий с вокалистами.

Я уже говорил, что буду налаживать творческие связи с другими театрами ЮФО на предмет обмена спектаклями, репертуаром, приглашать вокалистов на разовые постановки и так далее.

Уже есть наметки о рабочих контактах с театрами в Нальчике, Владикавказе, дирижером Б.Темиркановым. Лиха беда — начало. Нам пришлют клавиры произведений по кабардинским легендам, возможно, возьмемся за «Камалил Башира» Ш.Чалаева… А пока начинаем работу над оперой для детей «Кошкин дом» П.Вальдгардта и музыкальным спектаклем «Валида» М.Кажлаева.