На войне как на войне

Владимир Теодорович (на снимке) и его супруга Александра Михайловна Кек, как оказалось, люди той старой закалки и, хоть и преклонного возраста, по дому все делают сами, не дожидаясь помощи со стороны. Нет, они не живут, как иные старики, замкнутой жизнью, знают не хуже всякого, какими проблемами живет современный мир. И судят о многом с точки зрения мудрого возраста и прожитой жизни, которую легкой никак не назовешь.

— Когда люди забудут о корысти, перестанут искать причину бед в других, тогда и научатся жить в согласии с собой, – рассуждает Владимир Теодорович. – В себе сначала надо рассмотреть, чего ты сам стоишь, а уж потом копить обиду на других, – резюмирует он.

Про войну вспоминает неохотно, и фронтовые эпизоды старается обойти молчанием.

— Пехота есть пехота, – говорит он, – воевал, как все, прошел пол-Европы и навидался — во! Так что не получится у нас душевной беседы о той войне, очень уж бесчеловечной она оказалась, трудно мне даже сейчас говорить о ней.

Да, для девятиклассника, твердо решившего для себя, что он должен защищать Родину, война, растянувшаяся на долгих четыре года, стала тяжелым испытанием. Знал ли он тогда, сколько увидит жуткого, и порой лишь миг будет отделять его от смерти. Может, и не знал, но одно твердо усвоил: если беда приходит в дом, его надо защитить.

Родом из Махачкалы, вырос в многодетной армянской семье. И до сих пор живет в доме, которому больше ста лет.

— Стараюсь поддерживать его в порядке, а то ведь, знаете, дом, он, как и человек, если его не подлечивать, не поддерживать, ветшает, дряхлеет. Он ведь и мне помогает жить, еще помнит моих родителей, братьев, сестер, их 14 было. Вместе выживаем, – шутит ветеран. Он скупо рассказывает о себе. Сдержанно повествует, как поступил на учебу в пехотное училище в Махачкале, как получил звание лейтенанта, а когда училище эвакуировали в Сухуми, служил там в запасном полку, командовал взводом, ну а потом, как водится, попал в действующую армию. И сразу тяжелейшие бои за Украину.

1942 год, пропитанный солдатской, кровью комсостава, стал настоящим испытанием для новобранца. В бой тогда шли все, начиная от рядового до командиров.

— Враг был крепкий, сытый, уверенный в себе, как же, всю Европу прошел, не встречая сопротивления, – вспоминает он, – думал, и тут ему выгорит, а вот мы ему, хоть поначалу и отступали, показали такой кукиш, что он его до конца войны помнил, почувствовав на своей шкуре, что такое тяжелый «русский кулак», тогда ведь и врукопашную приходилось воевать. Когда у меня спрашивают, что такое война, – задумчиво рассуждает Владимир Теодорович, – я отвечаю, что это адское пекло, из которого редко кто выходит живым. Так что мне повезло, родился в рубашке. А может, выжил потому, что очень хотел жить. Ничего ведь не успел в своей жизни повидать, кроме этой проклятой войны.

В 1943 году солдат попал в пекло Сталинградской битвы. Бои тогда шли смертельные, казалось, что живым не выбраться из них. Тогда он был ранен в бедро, попал в армейский госпиталь, его перевели в Махачкалу, где он проходил реабилитацию, больно уж тяжелая рана оказалась. А потом вновь завертелось в судьбе солдата его пехотное перекати-поле. Вернулся в свою часть – и снова в бой.

– Но тогда немчура уже знала, почем фунт лиха, – говорит он, – да и мы научились ловко бить врага, казавшегося непобедимым. Мы ведь всю войну проголодали, пока открылся второй фронт, и только тогда к солдатской каше прибавились американские консервы. Но войну все равно бы выиграли, без союзников, – считает солдат, – духом были крепки, Родину любили, да так, что не жалели жизни за нее.

Вспоминает, как украинский солдатик из его взвода, впервые увидев, как живут венгры, югославы, все дивился: добротные кирпичные строения, дома под черепичной крышей, а дома – только мазанки под соломенным навесом.

— Да ты не дивись этой красоте, – говорил я ему, – им ведь не пришлось воевать, как нам. Сколько войн мы пережили! Да мы еще лучше заживем, и они нам завидовать будут, – вспоминает Владимир Теодорович. – Да разве не так? После войны, за короткий срок восстановив страну из пепелища, такие города построили, что никакой Европе и не снилось. Тогда они нашему солдату в благодарность за освобождение от фашизма памятников понаставили, а сегодня сносят, думают, что сумеют историческую память замазать черной краской. Но не получится. Вон и в Америке новые поколения пытаются разобраться в истории Второй мировой войны и не сомневаются в том, что выиграл ее наш народ.

Сердце ветерана теплеет, когда он видит, что Бессмертный полк шагает по всему миру. Прошел он и в центре Манхэттена в США. А он вспоминает, как вместе воевали американцы, французы, англичане, это было настоящее боевое братство. И вздыхает:

— Что поделаешь, сегодня мир другой, и кажется, люди забыли о сострадании, доброте, терпимости, словно дьявол в них вселился.

Больше же всего его тревожит распустивший свои смертоносные щупальца нацизм, и где – на Украине, марширующей в яростном факельном огне по улицам Киева, выкрикивающей «Зиг хайль», держа в руках портреты Гитлера, Бандеры.

— Да, такое нам не могло присниться даже в самом страшном сне, – говорит он. И вспоминает, как освобождал Венгрию, был ранен под Хоштваном, а закончил войну в Братиславе. Очередное ранение оказалось тяжелым, у него была перебита рука. Она и сегодня как живое напоминание о той войне, скрюченная, оставившая его на всю жизнь калекой.

— Что я делал после войны? — переспрашивает он. – Старался забыть ее и говорить о ней как можно реже.

Демобилизовавшись, отставной солдат поступил в Ленинградский торговый институт, работал. И никак не мог нарадоваться мирной жизни.

— Мне казалось, – признается он, – что после войны люди должны быть другими, они ведь такое пережили. Фронтовик с трудом переносил корыстолюбивых, склочных людей, старался жить по совести. – Когда совсем трудно было, моя супруга Александра Михайловна потуже затягивала поясок, и семья обходилась, никогда не требуя того, что не заработала собственными руками.

Парадный китель ветеран с характером не захотел показывать, ни к чему это, сказал, только добавил, что у него ордена Красной Звезды, Отечественной войны первой степени, а еще охапка медалей разного достоинства. Он уверен в том, что жизнь прожил не зря, защитив мир от фашизма. И уверен в том, что рано или поздно Украина, встряхнувшись от тяжелого летаргического сна, выкинет со своей земли разного рода отщепенцев, отдавших на откуп чужеземцам свою землю.

Сегодня Владимиру Теодоровичу 93 года, его супруге – 92. Прожита большая жизнь, и прожита не зря.