О службе и дружбе

За долгие годы службы никогда не слышал словосочетание «лицо кавказской национальности». Многое, что связано со службой, сегодня всплывает в памяти. Хочется на примерах рассказать о дружбе между воинами различных национальностей. В разных авиаполках, дивизиях, воздушных армиях на себе не раз испытал уважительное отношение русских, украинцев, белорусов, представителей других народов.

Через год офицерской службы меня, молодого лейтенанта с ярко выраженным лицом «кавказской национальности», единогласно избрали секретарём комитета ВЛКСМ 928-го бомбардировочного авиационного полка. На отчётно-выборном партийном собрании 116-го гвардейского авиаполка несколько коммунистов выступили против моего избрания секретарём парткома не из-за национальной принадлежности, а потому что не знали меня, моих деловых качеств, поскольку до этого я служил в другом полку. Тем не менее большинством голосов единственного дагестанца-кумыка избрали своим партийным вожаком.

На партийных конференциях сначала 14-й воздушной армии, потом 16-й воздушной армии из многотысячного отряда коммунистов честь возглавить партийную комиссию этих крупных войсковых объединений была оказана мне, кумыку.
Кто служил в Советской армии, знает, какая это высокая должность – секретарь партийной комиссии воздушной армии, который при необходимости, связанной с нарушением устава партии, мог привлечь к партответственности любого коммуниста  независимо от занимаемой им должности и воинского звания.

Всё это пишу не для того, чтобы похвастаться, а чтобы некоторые писаки, пытающиеся в наши дни обхаять целые народы, отделить Дагестан, кавказские республики от остальной России, вбить клин в единство Дагестана и России, знали историю. Пишу в надежде, что они откажутся от своей неисполнимой мечты.

В период службы в Вооружённых Силах у меня были хорошие отношения с сослуживцами, а с некоторыми русскими офицерами и генералами сложилась дружба. Воспоминания о настоящей мужской, офицерской дружбе между дагестанцем и русскими опубликованы в книге Магомеда Атабаева «Корабль спасения». С учётом актуальности темы дружбы народов позвольте вспомнить кое-что из книги «Корабль спасения».

Александр Ларьков

Мой сослуживец. Когда мы познакомились, капитан Александр Филиппович Ларьков занимал должность помощника начальника политотдела воздушной армии. Какое-то время ему довелось быть начальником высшего военно-политического училища в Киеве. Он занимал эту генеральскую должность, но из-за развала СССР ему не удалось пришить лампасы на брюки. Чтобы сохранить российское гражданство, он расстался с перспективной работой и генеральским званием и переехал на постоянное жительство в Москву. На каком-то всероссийском совещании у работника «Дагэнерго» Сулейманова он спросил, не знает ли в Дагестане П.С. Телякавова. Таким образом после долгой разлуки мы нашли друг друга.

Когда я лежал в НЦ ССХ им. Бакулева, Александр Ларьков и его жена почти ежедневно навещали меня, приносили разные деликатесы домашнего изготовления, всячески поддерживали. Добрые и радушные русские люди Саша и Раиса приняли активное участие в моей судьбе, разделяли моё одиночество, помогали, как могли. Они практически заменяли в больничной жизни мою семью, братьев и сестёр, которые были далеко. Спасибо вам, мои дорогие люди!

Очень краток жизненный путь человека, до ста лет мало кто доживает. Без людского участия и доброты наш путь был бы ещё короче. Надо делать добро, пока можешь. Говорят, могила – не кровать, лёг – и не поднимешься опять, чтобы дорогих людей обнять, невысказанное сказать.

Владимир Кузовов

Мой друг Владимир Ильич Кузовов, генерал-лейтенант авиации. Познакомились в 1962 году в Грузии. Он был заместителем начальника политотдела 283-й истребительной авиационной дивизии. Я занимал должность помощника начальника полит­отдела этой же авиадивизии по комсомольской работе. С самого начала совместной работы обратил внимание на честность и порядочность этого человека, высокую эрудицию, умение работать результативно, не для показухи, со знанием дела. Он стал примером для меня. До сих пор, когда бывают минуты сомнений, я думаю: как бы сейчас поступил Владимир Ильич?

Рядом с ним невозможно было относиться к делу спустя рукава, так как всё он делал исключительно аккуратно и добросовестно.

Он был великолепным спортсменом, и немало свободного от работы времени мы провели на волейбольной площадке.

Военная служба не раз сводила и разводила нас в разные стороны. В 1963 году меня направили служить в Германию.

В 1968 году из Германии я приехал в г. Львов. Однажды, когда я уже работал в аппарате политотдела воздушной армии, мне из Тбилиси звонит полковник Кузовов:

– Здравствуй, Паша! Как дела? Я прилетаю 5-м рейсом. Прошу встретить!

Мне было известно, что он назначен членом Военного совета – начальником политотдела воздушной армии.

Хотя Владимир Ильич всегда был расположен ко мне благосклонно и не скрывал этого, я строго соблюдал субординацию и не хотел пользоваться нашей дружбой для личных целей. Я и мысли не допускал, что из этого можно извлечь какую-то выгоду для себя. Однажды большая группа офицеров политотдела ВВС выехала в крупный авиаг­арнизон, где базировались бомбардировочные и истребительные авиаполки и ещё три или четыре нелётные части. Мы должны были изучить состояние ППР и оказать помощь на месте в совершенствовании работы. Мне тогда пришлось досконально разобраться в положении дел, подготовить и тщательно продумать свой доклад, подготовить большие наглядные таблицы. К сожалению, многие мои товарищи не отнеслись столь серьёзно к работе. Конечно, такой опытный руководитель, как Владимир Ильич Кузовов, сразу заметил всё это. На совещании он сделал детальный анализ работы нашей группы и содержания докладов. И подверг суровой критике работу всех начальников. Мою работу и доклад он поставил в пример другим…

Я уважаю и люблю своих русских друзей. Вот уж точно – они никогда не будут называть меня лицом кавказской национальности. Для них есть только лица добропорядочности, интернациональной дружбы, красивые во всех отношениях. До сих пор думаю: что я сделал для них, чтобы эти прекрасные люди остались верными нашей дружбе, и уже сами, будучи серьёзно больными людьми, тратили много времени в пути, чтобы навестить меня в больнице.

Истинно мужская, армейская, офицерская дружба, нити которой крепче стальных тросов. Ещё раз повторяю: недаром в моём народе есть поговорка: «Русский – значит справедливый, правильный». «Орусдур – дурусдур!» – это я слышал ещё в детстве от своего деда.

У нас в Дагестане много таких, как я, которые уважают и любят друзей русской национальности.