Оборотная сторона амурского наводнения

Сейчас, когда спасатели, армия и местные власти в целом ее контролируют, на первый план выходят вопросы: был ли столь неожиданным катастрофический разлив Амура, можно ли избежать подобных ситуаций в будущем?

Амурская область и все остальные регионы нынешнего ДВО, расположенные ниже от нее по течению Амура, появилась на карте России в 1858 году сразу после заключения с Китаем так называемого Айгунского договора. По нему российские земли были на левом берегу Амура, китайские — на правом.

Через три года, в 1861 году, новые российские владения на берегу Амура смыло паводком невиданной силы.

Приамурские россияне заново отстроились, но уже подальше от берега. Через 11 лет, в 1872 году, их смыло и оттуда, еще большим по высоте паводком.

Очередной амурский потоп в 1897 году смыл только что отстроенный забайкальский участок Транссиба.

В прошлом веке первое сильное наводнение пришлось на лето 1917 года. Про него сохранилось мало воспоминаний, наверное, потому, что в Приамурье были заняты более важным делом – делили власть. А когда ее окончательно поделили и стали ею пользоваться, произошел самый катастрофический в XX веке паводок. В 1928 году Благовещенск стал похож на Венецию, а в городке Зея паводковая волна повалила набок фундаментальный кирпичный Свято-Никольский храм, что противники новой власти восприняли как наказание божье, а сторонники – как благословение божье.

С тех пор в верхнем и на среднем Амуре было еще примерно полсотни сильных паводков, 11 очень сильных и 7 катастрофических по силе. Последний весьма сильный паводок был в 2007 году.

Не шибко грамотные российские крестьяне, заселявшие берег Амура, довольно быстро разобрались в том, что здесь происходит. Наводнения тут приходились не на весну, после таяния снегов, как на их исторической родине, а на пору летнего сенокоса. Наводнению предшествовали сильные и затяжные дожди.

Спустя сто лет к этим же выводам пришла и гидрометеорологичекая наука. Паводки на всех дальневосточных реках носят муссонный характер. Повышение уровня воды в реках связано в большей степени с муссонными дождями, чем с таянием снегов, выяснили ученые. И предложили радикальный метод покончить с этим бедствием.

Сам по себе Амур река хоть и великая, но мелководная. Выходит она из берегов только после залповых сбросов воды из ее притоков. В верхнем течении сток Амура формируется в основном за счет двух притоков – Зеи и Буреи. Надо зарегулировать сток этих рек с помощью систем плотин и водохранилищ, и паводковой волны на Амуре можно будет избежать.

План выглядел оптимальным со всех точек зрения, потому что попутно позволял развивать гидро-энергетику Дальнего Востока, строя на плотинах ГЭС.

Примерно три четверти водосборного бассейна Амура приходится на российскую территорию. Понятно, что контролируя сток основных притоков Амура на нашей территории, можно контролировать и уровень самого Амура, не допуская таких бедствий и таких трат на их ликвидацию, какие мы наблюдаем сейчас.

Также понятно, что неизбежным бонусом такого регулирования будет изобилие дешевой электроэнергии в регионе, избыток которой можно будет экспортировать в соседний Китай. Но есть еще одна менее очевидная, но от этого не менее важная причина для того, чтобы снабдить Амур с российской стороны вентилем и водомером.

Периодически повторяющиеся катастрофические разливы Амура – явления все-таки редкие и кратковременные, на главную особенность Амура – его мелководность – они не влияют.

Сейчас, когда вниз по течению Амура идет «девятый вал» паводка, даже как-то странно вспоминать, что всего несколько месяцев назад Россия резко протестовала против строительства очередного водоотвода на реке Сунгари – главного китайского притока Амура в его верхнем течении. Это могло привести к проблемам с судоходством на Амуре из-за его обмеления.

Тогда специалисты из Амурского бассейнового водного управления Федерального агентства водных ресурсов рассказывали мне про непростую ситуацию с обычной водой на севере Китая, куда вода их Хуанхэ уже практически не поступает из-за практически полного исчерпания водных ресурсов этой великой китайской реки. Поскольку дело касалось большой политики, они просили не называть их имен.

Политика между тем была простая. До 80% воды, из которой состоит Амур, попадает в него с территории РФ, и только каждый пятый литр амурской воды исходно китайский. При этом китайский вклад в нашу общую реку в последнее время снижается, потому что китайцы строят в бассейне своих главных амурских притоков Сунгари и Уссури водохранилища и отводят в них воду для выращивания риса и других не менее важных китайских целей.

Проще говоря, мы постоянно доливаем воду в мелеющий Амур, а китайцы участия в этом принимать не хотят и предназначавшуюся Амуру воду используют на другие цели. Проконтролировать это трудно, потому что водомеров на главных притоках Амура как с нашей, так и китайской стороны нет. Есть только приблизительные оценки.

Но главное – с нашей стороны нет вентиля, роль которого мог бы исполнять каскад электростанций. Был бы, тогда насчет общего Амура можно было бы вести с китайскими соседями совсем другой разговор. Предметный.
Это и есть оборотная сторона амурского потопа.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.