Остановившийся велосипед Бориса Березовского
Гений и злодейство
О Березовском в России и за ее пределами написаны тонны книг, статей, что понятно: большого масштаба были человек и все его дела. Особый прилив публикаций поднялся в начале 2000-х, когда в Москве его уже не было. Понятно, что книги и статьи очень разные – Березовского в них чаще разоблачают, чем спокойно исследуют. Но как же иначе – предмет исследований сам того хотел. Чтобы разоблачали, боялись, ужасались. И кое-кто подмечал это довольно давно.
«Образ серого кардинала Кремля тешил его самолюбие. Он был уверен, что ненависть – это почти страх, а страх неизменно ходит под руку с уважением: боятся – значит уважают». Александр Хинштейн, книга «Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги», издательство Лора, 2007 год.
Или: «Зачастую Березовский и другие российские бизнесмены даже и не пытались замаскировать свои грабительские действия. Генерал Александр Лебедь точно охарактеризовал их позицию: «Березовский – апофеоз мерзости на государственном уровне: этому представителю небольшой клики, оказавшейся у власти, мало просто воровать – ему надо, чтобы все видели, что он ворует совершенно безнаказанно». Это – из книги Пола Хлебникова «Крестный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России», издательство «Детектив-Пресс», 2001.
Это очень интересная особенность мышления – когда не только не стыдно, а наоборот. Где в мировой истории мы видели нечто подобное? А очень просто: у некоего генерала Бонапарта. Он на пике своих страшных войн, разрушавших Францию и Европу, говорил, и не раз, что-то вроде: я не обычный человек, вы думаете, для меня проблема – уничтожить еще миллион жизней?
Для тех, кто решит, что сравнение Березовского с Наполеоном как-то чрезмерно: а кем был этот ужас Европы? Классическим выскочкой планетарных масштабов. Сохранился бы во Франции «старый порядок» – получил бы Бонапарт титул графа и звание маршала Франции, как д’Артаньян. Но не больше. Но если порядка вообще никакого…
За что мы любим революции? За то, что они разрушают ситуацию, когда страной правят бездарные старые маразматики, и социальные лифты при них не работают. За что мы не любим революции? За то, что социальные лифты при них сходят с ума от перегрева и судьбами начинают вершить вот такие Наполеоны или Березовские.
Умение остановиться
Вот цитата из книги того же Пола Хлебникова (кстати, не писал бы о Березовском, может, был бы жив). Хлебников цитирует Джорджа Сороса, тоже яркого персонажа. Существовало, оказывается, между ним и Березовским принципиальное отличие.
«У меня было много откровенных разговоров с Березовским, – рассказывает Сорос. – Я говорил ему, что он богатый человек и все, в чем он нуждается, – это закрепить за собой имеющееся. В ответ он говорил, что я не понимаю его.
опрос не в том, насколько он богат, но в том, как он оценивается на некоей шкале, по сравнению с Чубайсом, а также с другими олигархами. Они могут делать дела, вести привычный бизнес. Он же, Березовский, должен разрушать соперников – или сам погибнуть. Когда я сказал, что он обрушивает на себя стены, он ответил, что у него нет иного выбора».
Нет выбора? Человек не мог остановиться, потому что не мог? Сегодня, когда мы знаем, как все кончилось, цитаты насчет этого принципа велосипеда – когда нельзя перестать крутить педали, потому что иначе упадешь – выскакивают во множестве сочинений о Березовском.
Вот хотя бы: «Если в его безумии и была система, то она заключалась в том, что Березовский постоянно использовал возможности, которые появлялись у него в результате безостановочного налаживания связей». Дэвид Хоффман, автор книги «Олигархи. Богатство и власть в новой России», издательство КоЛибри, 2007. Ключевое слово – «безостановочно».
«… – И еще с Березовским я тогда провел беседу в Гарварде. Он мне изложил свое видение смысла жизни — что он якобы в экспансии». Добавим – непрерывной. Это – из книги Игоря Свинаренко и Альфреда Коха «Ящик водки», издательство «ЭКСМО», 2005.
Что это за странный смысл жизни, когда движение педалей важнее денег? Вот начало 2000-х, Березовский уже в Лондоне, но тогда еще не беден. «Сложно сказать, почему Березовский был готов рискнуть всем, что нажил к тому моменту. Вся работа, все риски, все время и энергия – все было бесполезно растрачено. И для чего – чтобы доказать президенту (Владимиру Путину. – Д.К.), что он так же крут, как и он? Или то, что он был интеллектуально равным ему»? («Как они все провалили», Джейми Оливер, Тони Гудвин, книга уже из нашего времени – издательство Kogan Page, 2010).
Если вам еще не надоело сравнение с Наполеоном, то ведь и у него причина падения в том, что человек был абсолютно не способен остановиться. Его противники (Англия и Россия) в какой-то момент поняли это и использовали в своих целях. И нет чтобы отдохнуть на острове Эльба в Средиземном море, целом маленьком герцогстве – опять ведь взялся за свое и получил Ватерлоо и остров куда хуже, Святую Елену.
Доказать, что ты лучший
Нельзя сказать, что таких «бонапартов» среди нас мало, – сколько угодно. И очень интересно наблюдать, как авторы тех же книг и статей пытаются вычислить психологический портрет Березовского. Получается человек, для которого деньги были только средством; а что тогда главное? Зачем педали крутил?
Александр Хинштейн: «Одноклассники относились к Березовскому насмешливо. Одноклассницы – что гораздо важнее – и вовсе не замечали в упор… Именно те сформировавшиеся у нашего героя детские и юношеские комплексы и определили всю его будущность: он до сих пор точно пытается расквитаться со всем миром за былые мальчишеские обиды; доказать окружающим – и самому себе в первую очередь – сколь преступно недооценены были его таланты и достоинства».
Неужели все так просто – его презирали девочки в школе, и поэтому, словами Пола Хлебникова, «ради собственных интересов он украл само государство», в то время как «в других странах могущественные бизнесмены лишь лоббируют в правительстве свои интересы»? В общем, Сорос Березовского не понимает, а Хинштейн – наоборот.
Но тогда можно, в лучших традициях нравоучительной литературы 18-го века, закончить разговор еще одной цитатой Хинштейна: «Трагедия Березовского в том, что он всегда одинок. Сколь бы шумными ни были собираемые им пиршества и банкеты, все равно потом наступал вечер, и он оставался один на один с самим собой».
А теперь и этого не осталось. То есть его самого.