Показуха

Есть люди, у которых чужое богатство вызывает ярость. Я к ним не отношусь. Недавно только успокаивала одну даму, утверждавшую, что она испытывает к нуворишам классовую ненависть. Говорила ей, как богатым страшно и одиноко. Но та все мои аргументы отметала. Просто революционерка какая-то!

Внимательно разглядывая изыски исмаиловской фантазии, я прислушалась к себе. Злости не было. А вот тихое недоумение присутствовало, мешая восхищаться гением рыночного магната.

У лакцев есть поговорка (все-таки как сочно и точно изъясняется народ!) о мышке, которая ходила справлять малую нужду к морю. Г-н Исмаилов, конечно, далеко не мышь. Но поступает в точности так, как этот непривлекательный грызун. В Анталии и без него пруд пруди отелей, и сплошь пятизвездочные. Если уж так приперло желание увековечить память своего отца, можно было другие способы изыскать.

У меня есть подруга, которая мечтает построить большой-большой дом для детей. С бассейнами, игровыми комнатами, библиотекой, кинотеатром. Она хочет радовать их вкусной едой и веселой музыкой. Устраивать выставки их творчества.  И еще много всего в ее задумках. Я верю, что ее мечта сбудется, потому что у нее есть богатый сын, который трепетно относится к желаниям матери.

А вот Омари Каллаеву никого ждать не надо, и он реализует свою душевную потребность, спонсируя  «Шунудаг» и  движение «Дагестан без сирот».

Мне могут возразить, что отель Исмаилова – неплохой памятник его отцу. И я бы с этим согласилась, когда б не червячок: номера по 16 тыс.евро в сутки. Та еще сыновья любовь, с душком наживы. Вывеска куда как хороша – благородный порыв, память и прочее, а копнешь – все та же алчность. На этом фоне гораздо честнее выглядят те олигархи, что осыпают купюрами любовниц и платят бешеные гонорары западным поп-дивам за участие в корпоративах. Они по крайней мере родственные чувства не эксплуатируют.

Лицемерие равно противно и в миллиардере, и в нищем. Цыганка, выставляющая напоказ своего истощенного младенца, – из того же ряда, только с другого конца.

Пишу я это, а сама думаю: не поймут ведь меня земляки. По крайней мере та их часть, которую принято именовать средним классом. Показуха уже стала для дагестанцев образом жизни. И на ее алтарь бросают все: привязанности, дружбу, любовь. Да-да, даже это великое чувство  скукожилось, подчиняясь законам ее величества Показухи. В маршрутке услышала недавно разговор двоих парней, судя по всему, недавно переехавших в город из села. Один говорил другому, что собирается жениться на женщине, старше его по возрасту.

— А как же Написат? — поинтересовался собеседник, видно, имея в виду его невесту.

— Написат пролетает, — гнусно рассмеялся тот. – Что у нее есть? Покосившийся родительский дом. А моя бобриха такую свадьбу закатит – сельчане умрут от зависти.

Парни вышли на своей остановке, а мне воображение подкинуло такую картинку. Вот женится «милый друг» на своей избраннице и поедут они в свадебное путешествие. Куда – даже гадать не надо. В Анталию. Не потому, что им туда хочется, а потому, что все едут. И поселятся они в этом самом «Мардан-отеле». Не потому, что имеют вкус к роскоши, а потому, что так у богатых принято. У показухи есть свой кодекс, свои правила. Она как спрут: если попал в ее цепкие объятия – не выберешься.

Вспомнила аварию, о которой не так давно рассказывали по телевизору. Сын одного топ-менеджера на дорогущем «Феррари» влетел в дерево. Семьсот тысяч зеленых — псу под хвост.

Хорошо еще, юноша испугом отделался. Зато госпожа Показуха торжествует: знай наших, миллион баксов для нас – тьфу.

…Над бароном с черкизовской барахолки сгущаются тучи. Запросился, родимый, в Турцию. Страшно подумать, что с ним будет, если лишится он своего богатства. Им же, таким, больше жить нечем. Они и сами знают, что цена им – ровно столько, сколько у них на банковских счетах.