Неорабство как тормоз прогресса

Как мы помним из русской литературы, каждый помещик, граф и им подобные вельможи имели многочисленную прислугу — охранников, гувернанток, поваров, истопников, кучеров, не говоря уже о крепостных крестьянах. Всего лишь полтора столетия прошло с того дня, как в России было отменено крепостное право. Но перспективы иметь дешевую, а точнее, бесплатную рабочую силу настолько привлекательны и ныне, имеющие власть и денег люди часто не могут отказаться от такого соблазна. Более того, с развалом социального государства и возвратом капитализма тенденция эта лишь окрепла, да настолько, что мы можем говорить уже о появлении неорабства.

Понятно, что нет статистического учета рабства, но о нем можно судить по экспертным оценкам. Согласно Глобальному докладу Международной организации труда (МОТ) по вопросам принудительного труда, опубликованному в 2005 году, примерно 12,3 млн. людей во всем мире были привлечены к принудительному труду. Наибольшее число таких бедолаг было зарегистрировано в Азии – свыше 9 млн. человек, в Латинской Америке и странах Карибского бассейна – приблизительно 1,3 млн. человек, даже в промышленно развитых странах – около 400 тыс. человек.

Ни Россия, ни Дагестан как территория этой страны не могут избежать процессов, происходящих во всём мире. К примеру, СМИ сообщали о том, что дети-рабы трудились на швейной фабрике в Подмосковье. В Ногинске обнаружили нелегальное швейное производство, на котором использовался рабский труд несовершеннолетних граждан Киргизии. Представители МВД сообщили, что детей заставляли работать с 17 часов до 5 часов утра. Заработная плата им не выплачивалась, выходные дни не предоставлялись. Малолетних рабов кормили два раза в день хлебом с майонезом. Медицинская помощь детям не предоставлялась, в случае непослушания или отказа от работы дети подвергались телесным наказаниям.

А вот пример из Китая, который приведён в одной из статей в глобальной сети. В 2007 году более 400 отцов – жителей Китая распространили через Интернет коллективную просьбу о спасении детей, которые были похищены для рабского труда на кирпичных заводах в провинции Шаньси.

Конечно, Россия с Китаем не являются лидерами в создании рабства XXI века. О том, что творится в странах с еще более тяжелой обстановкой в области защиты прав человека на свободу жизни и труда, можно только догадываться.

Термин «рабство» многие трактуют шире, понимая под ним в том числе и недостойные условия труда, прежде всего низкий уровень оплаты за него. В этом смысле трудовое рабство для России довольно актуально. Низкая цена рабочей силы в нашей стране – это исторический факт и колоссальное препятствие на пути модернизации.

Как утверждают эксперты, анализ реальной продолжительности рабочего дня в нашей стране затруднен из-за недостоверного отображения её отдельными работодателями. Они очень часто не включают в официальные отчетные статистические формы по труду сверхурочное время работы. В результате официальная продолжительность рабочей недели укладывается в законодательные рамки и за счет праздников не превышает 40 часов, хотя на самом деле это не так.

Кроме того, некоторые люди (врачи, педагоги и т.п.) работают в двух-трех и более местах одновременно. Да и 12-часовой рабочий день в коммерческой фирме считается нормой, не находящей отражения ни во внутренних документах фирмы (приказах, табелях учета рабочего времени и т.п.), ни в официальных статистических отчетах.

Приведём еще несколько цифр. При рабовладельческом строе основной работник (раб) в среднем получал 10% от производимого им продукта, при феодализме – от 10% до 35%, при капитализме – от 35% до 70–80%. Существует мнение, что если бы в дореволюционной России работник получал хотя бы на 5% выше (не 55, а 60% создаваемого им продукта), то, возможно, революции не было бы.

Поэтому среднее значение на уровне чуть более 40% в современной России должно натолкнуть на размышления. Эксперты уверяют, что ключевая проблема российских «пролетариев» — низкая оплата труда — пагубно влияет на перспективы технологической модернизации российской экономики. Потому что затруднены процессы даже простого воспроизводства рабочей силы, не говоря уже о расширенном. «Да, буду я нищету разводить» — против этого аргумента пока нечего противопоставить.