Кунак

Своих героев не забудем,
Что забрала у нас война.
Плечом к плечу казах и русский,
И Родина у них одна.

Папин друг приезжал к нам редко: либо верхом на коне, либо на лошади, запряжённой в телегу или сани, соответственно времени года. Жил он в соседнем Питерском районе, а мы в Краснокутском. Кунак был добрый и отзывчивый. Всегда привозил гостинцы, а нам с сестрёнкой сладости. Угощал нас, гладил по голове. Когда мы его благодарили, смущённо улыбался. Иногда, по моей просьбе, Кунак катал меня верхом на лошади, потихоньку ведя лошадь под уздцы. И мне, шести-семилетней девочке, счастью и радости не было предела. Я восседала в седле, как принцесса на троне, и смотрела на всех свысока, особенно на соседских мальчишек.

Все очень радовались приезду Кунака, особенно отец. Мы с мамой выставляли на стол всевозможные угощения. А за столом предлагали гостю съесть то одно, то другое. Но Кунак ел мало. Больше пил чай с мамиными плюшками, пышками, пирогами и хвалил маму за её стряпню. Мама играла на гитаре и пела, а мы ей подпевали. И я видела, как лицо папиного друга озарялось радостью, и он тоже потихоньку подпевал.
Кунак гостил у нас одним днём, и никогда не оставался ночевать. Вечером он уезжал.
Мы с папой провожали его за околицу, а мама, передав гостинцы, оставалась с сестрёнкой дома.
Однажды, когда мне было лет восемь, я спросила у папы:
— Какое у твоего друга интересное имя – Кунак. А что оно означает?
– Кунак, ответил папа, – в переводе с казахского означает друг. Но зовут его по-другому. Папа назвал имя, но мне оно не запомнилось, и я сказала, что лучше буду называть его, как и прежде, Кунак.
– Хорошо, – согласился папа. И тут на моего папу посыпались от меня ещё вопросы: «А где вы познакомились?». «А как вы подружились?». «А есть ли у Кунака дети?» Папа ответил, что детей у его друга нет. Живёт он со своей старенькой мамой. Пасёт скот. Помолчав, как бы вспоминая, отец продолжил:
– Познакомились мы в 1944 году, когда вместе осаждали Краснокутский райвоенкомат с просьбой взять нас на фронт. Два моих старших брата – Иван и Григорий – воевали с первых дней войны, имели награды. Я тоже хотел на фронт Родину защищать!

Жили мы тогда в Питерском районе в селе. Взрослых мужчин почти не осталось. Женщины да мы, подростки, работали с утра до ночи и в поле и на ферме: «Всё для фронта, всё для победы» – был такой призыв. Но мне представлялось, что только с оружием в руках я должен защищать свою Родину. И время от времени ходил я в Красный Кут в военкомат из своего села когда пешком по шпалам, когда на какой-нибудь попутке. Иногда, тайком, в каком-нибудь товарном вагоне прокачусь от Питерки до Красного Кута и обратно. Так почти целый год. Но мне отказывали. Говорили, что мал ещё, чтобы на фронт идти. Мне тогда семнадцать было.
К восемнадцати годам я своей настойчивостью всё же добился своего. Просился я уже не робко, как в первый раз у военкома: «Дяденька, возьмите меня на фронт, пожалуйста», а более настойчиво и убедительно: «Что я, лоб здоровый, за бабскими юбками прятаться буду, когда война идёт! Я Родину защищать хочу, как мои старшие братья». Лоб у моего отца, и правда, был не маленьким, но на своей военной фотографии папа выглядел мальчиком в военной форме.

– А тут ещё, – продолжал свой рассказ отец, – с парнишкой-казахом познакомились. Он тоже из Питерского района, земляк мой, и тоже на фронт просится. На несколько месяцев меня постарше. Ему недавно восемнадцать исполнилось. Так что к моему восемнадцатилетию приняли нас в ряды Красной Армии, чему мы были очень рады! Зачислили в учебку. Командир наш был хороший. Учил нас, как полководец А.В. Суворов своих солдат: «Тяжело в ученье, легко в бою», «Ученье свет, а не ученье тьма. За учёного трёх неучёных дают». Понимал командир, что война не дала нам учиться, поэтому старался, чтобы мы чему-то нужному и полезному научились. И мы старались, учились.
Из учебки нас направили на Западный фронт освобождать Белоруссию, а дальше Прибалтику. Шли мы походным маршем Гомель – Брест. Попали под бомбёжку с воздуха и артобстрел. Завязался бой. Фашисты лютовали. Хотели взять реванш. Но и мы не сдавали своих позиций. Это же не сорок первый год! Мы Родину защищали и освобождали, и гнали фашистов дальше на Запад. Сражались до последнего патрона, до последней гранаты, а дальше – врукопашную.

С земляком моим старались держаться вместе. К тому времени мы с ним сдружились ещё больше. Вставали друг к другу спиной, стреляя из автомата, как бы защищая друг друга в бою. Если заканчивались патроны, мы с диким криком и отборным матом бросались на врага с самим автоматом, видя ужас в глазах фашистов.
Помню, недалеко от нас упал снаряд. Затем темнота. Очнулся засыпанный землёй. В голове гудит, ничего не слышу. В себя никак прийти не могу. Постепенно сознание моё стало проясняться. «Контузило», – понял я. Еле откопался. Встал, шатаясь. Вокруг много раненых и убитых. Огляделся и увидел своего друга, так же присыпанного землёй. Было непонятно: живой он или не живой? У меня мелькнула мысль: «Я его здесь не оставлю».Откопал своего друга. Израненный, без сознания, но дышит! Сориентировался, и волоком, да толком , и сам не помню как, дотащил его до своих. Меня потом спрашивали:
– Как же ты спас своего товарища, будучи контуженным? Я отвечал, немного придя в себя: – Как командир учил: «Сам погибай, а товарища выручай». – Так ещё полководец А. В. Суворов говорил. К счастью, мы выжили!
После госпиталя наша дружба с моим земляком ещё крепче стала. Он мне сказал: «Ты теперь мой кунак на всю жизнь». «А ты мой», – ответил я. Так и стал его с тех пор звать Кунак.

После нашего разговора с отцом прошло ещё года два. Я как-то спросила отца:
– Папа, а почему к нам Кунак давно не приезжает?
Папино лицо омрачилось, а на глаза навернулись слёзы. Отец помолчал, потом сказал тихо, сдавленным голосом:
– Кунак, дочка, к нам уже никогда не приедет. Он умер. В прошлом году я ездил его хоронить.
– Но Кунак же ещё не старый, почему умер? – не понимала я. Мне было очень жаль его.
– Мой друг умер от ран, – сказал папа, – и от осколка, который был у него в голове. Врачи не стали его оперировать. Побоялись, что не выдержит, а так хоть сколько-нибудь , да проживёт. Он и до сорока лет не дожил.
Вот тогда я поняла, почему Кунак был почти всегда грустный. Какие боли приходилось ему терпеть! Успокаивает то, что хоть до победы дожил. Вернулся домой к своей маме. Порадовался мирной жизни.
Отец стал вспоминать, как они с другом холодные и голодные сидели в окопах. Делились последними крошками хлеба, выбранными из карманов. И я вспомнила, как отец крошки хлеба на столе не выбрасывал, а собирал в ладонь и ел. А на мой вопрос: «Зачем ты, папа, ешь крошки, у нас же хлеб есть?» отвечал: – В войну хлеба не хватало, так все крошечки соберёшь. К хлебу надо относиться бережно. Хлеб – всему голова.

Вспоминал отец отдельные эпизоды на войне, когда они с другом могли бы погибнуть, но уцелели.
– Папа, а вам страшно было на войне? – спросила я.
– Конечно, страшно, когда в любой момент погибнуть можешь, – ответил отец. – Жить-то всем охота. Но как жить! Страшнее всего нам с другом было то, что фашисты будут своим сапогом нашу землю топтать. Что на наших привольных степях хозяйничать! Что свои порядки установят, а нас ни во что ставить не будут. Вот что страшно! И мы этого допустить не могли! Не могли мы нашу Матушку-Россию врагу на растерзанье отдать. Поэтому добровольцами и на фронт пошли, и защищали нашу Родину, как могли, чтобы вы, дети наши, жили свободно на своей земле. Никому не прислуживали. Ещё русский князь великий полководец Александр Невский сказал: «Кто придёт к нам с добром – милости просим. Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет!»
Мой отец Николай и его друг Кунак храбро сражались с врагом. Имели такие награды, как медаль «За отвагу», медаль «За участие в боевых действиях», юбилейные медали победителей в Великой Отечественной войне.
Не зря рвались мальчишки на фронт. Достойно защищали свою Родину. Благодаря им и героизму всего советского народа, вставшему на защиту своей Родины, наша страна стала страной-победительницей! Загнал советский народ врага в его же логово.
Отец мой умер на семьдесят пятом году жизни.
Спасибо победителям! Светлая память ушедшим в мир иной. Мы, ваши потомки, будем помнить о вас всегда и гордиться вами. Будем прославлять вас в рассказах, стихах, песнях, кинофильмах. «Никто не забыт, ничто не забыто!». А благодаря поисковикам, мы узнаём новые имена победителей в Великой Отечественной войне.