Слишком жаркое лето

1

Жизнь удалась. От этой мысли душа его пела весь день. Ведь он добился своего. Двушка в Питере. Хоть и на Парнасе, на двадцатом этаже, но всё же. Он ходил из угла в угол, из комнаты в комнату, от окна к окну. Не мог насладиться, налюбоваться. Напряжение последних лет схлынуло. Все эти ночные дежурства, подработки. Оформление завершено. Всё оплачено.
Не желая ждать, он съехал со съёмной квартиры и перетащил сегодня сюда, в совершенно пустую квартиру, весь свой скарб: несколько больших сумок и пакетов. Всё! До сего дня у него не было мебели. Да и какая мебель ему была нужна? Хватало того, что было в съёмных квартирах. Теперь же он понял, что ему не на чем будет спать. И тут же, не медля, заказал себе диван.
Он с наслаждением представлял, как обставит квартиру, обустроит. Продумает каждую мелочь. Жаль только, с Кристиной расстался. Психанул. Да и она психанула. Оба.
Да, в общем! Отмахнувшись от воспоминаний, как от назойливой мухи, он принялся распаковывать сумки, куда уложил весь свой скарб.
Зазвонил телефон, номер был незнакомый.
– Аллё, кто говорит? – поинтересовался он.
– Доставка мебели, – пробормотал усталый голос, – вы Илья?
– Да, – обрадовался он, – привезли?
– Софа, светло-серая, – проинформировал голос, – вы дома?
– Да, жду с нетерпением, – воскликнул он радостно.
– В течение десяти минут будем, ждите, – произнёс голос и завершил разговор.
Вскоре в дверь позвонили, и грузчики внесли в комнату тот самый светло-серый диван, что официально назывался софой. Как только они ушли, получив необходимую подпись, Илья с наслаждением улёгся на диван. Торопиться ему было некуда. На работе он взял отпуск. Девушки у него теперь не было. Друзья – кто занят, а кто в отъезде. Он их, конечно, соберёт на обмывку своей жилплощади. Но это позже, когда в его квартире будет куда сесть и где накрыть угощение.
Вытащив из сумки ноутбук, он захотел было поискать в многочисленных интернет-магазинах всё, что ему было нужно, но опомнился, ведь в новой квартире нет Интернета. Заниматься же поиском нужных товаров через телефон было неудобно.
Оставалось одно: пройтись по магазинам. Чего, кстати, он давненько не проделывал. За отсутствием времени. Коего теперь у него было с лихвой.

* * *
На улице было по питерским меркам тепло, и он, накинув курточку, выскочил. Сначала решил проехать в центр. Спустившись из своей чёрно-жёлтой башни к метро, он вновь поймал себя на мысли, что счастье так и льётся из него. На глаза попались витражи в метро, всадник на колеснице. Надо узнать, кто это, а то совсем уж утонул в работе. Ничего не видел вокруг, работа, работа да работа.
Выскочив из метро на Восстания, он подумал: «Пойду-ка я, как петербуржец, по Невскому. Прогуляюсь. Вальяжно. Хотя нет, это как-то слишком по-туристски, банально выглядит».
Свернул на Лиговку. Радость распирала его так, что аж хотелось кричать. Ведь совсем недавно он был тут чужой, приезжий. А теперь нет, теперь местный!
Надо было успокоиться. Расслабиться.
Он решил забежать в «Дикси». Тут рядом, на Пушкинской есть как раз. Он там подрабатывал когда-то.
Взяв пивка и рыбки, он уже готов был стартовать, как вдруг его холодным душем окатил окрик:
– Ле, красавчик! – Вот так прошлое, от которого бежишь, догоняет тебя и пинком возвращает на исходные позиции. К нему, улыбаясь, шёл небритый парень. Это был Мага. – Ассаламу алейкум, брат, – чуть ли не прокричал Мага на весь магазин.
– Алейкум ассалам, – ответил он, сбрасывая с себя весь блеск жителя северной столицы и вновь становясь тем, кем был.
– Ильяс, братуха, – радостный Мага, обняв Ильяса, похлопывал его по плечу.
– Рад видеть тебя, Мага, – Ильяс старался изобразить радость на лице.
– Как ты, где ты, не видно тебя, – продолжал радостно расспрашивать его Мага, работавший охранником в этом магазине. О его существовании Ильяс и забыл. Наверное, год не был толком в центре, пахал как лошадь, стараясь как можно быстрее накопить денег на квартиру.
– Чё не видно тебя? – улыбался Мага, – думал, ты свалил, номер тоже у тебя вне зоны.
– Номер тот с телефоном ушёл, в воду упал телефон, – соврал Ильяс.
– Базару нет, базару нет. А я вот всё здесь. Ездил недавно домой, видишь, как загорел, – Мага говорил громко, весело, не сдерживая эмоций.
– У нас там и без пляжа почернеешь, – улыбнулся Ильяс.
– Да! Теперь по-настоящему чёрный, – настроение у Маги было хорошее, – а ты когда? Смотрю, бледный совсем. Пора, пора!
Ильяс замялся. Он, как приехал сюда, ни разу не ездил домой. Так был рад тому, что вырвался. Но Маге сказал, что как раз взял отпуск для этого. Дав ему обещание больше не пропадать и записав номер, он отправился дальше. Слова были полуправдой. Отпуск он действительно взял. Но ехать никуда не собирался.
«А может, поехать?» – мелькнула у него мысль. И тут, подняв глаза, он увидел перед собой Московский вокзал. Он и сам не понял, как оказался у кассы.
«С девушкой я расстался, друзья в разъезде, квартира оплачена, деньги есть», – думал он, стоя в очереди.
Из полузадумчивого состояния его вывел ответ кассирши за стеклом:
– На ваше направление ближайший поезд только через три дня.
«Три дня, за эти три дня я наверняка остыну и уже не поеду. Жизнь затянет. Что со мной, ностальгия? Или же меня тянет попрощаться с городом, где вырос?», – думал он.
Несколько секунд Ильяс колебался, даже собрался повернуться и пойти прочь.
– На «Сапсан» ближайший до Москвы, – выпалил он.
– С вас 3250, – был ответ.
До поезда было ещё полтора часа. Ильяс пошёл в «Галерею». Благо, она тут же, за углом. Надо было сменить свой вольный, хипстерский почти наряд на что-то более строгое. Стать снова Ильясом. Хотя он так привык жить без последней буквы своего имени. Благо, всегда был светленький. И акцента никакого. Хорошо, что не отрастил волосы и не покрасил их в лиловый цвет. А ведь хотел. Как хотел!
Время в магазине пролетело неожиданно стремительно. Ильяс едва успел засунуть свои вещи в камеру хранения вокзала, в новых джинсах и футболке плюхнуться на сиденье скоростного поезда. На котором ни разу не ездил. Не было времени и повода.
Дальнейший план действий был прост. Выскочить из поезда в Москве и заскочить в автобус. Дороги, правда, он не знал, но Интернет – это наша палочка-выручалочка. С Ленинградского вокзала до метро Выхино, а там на маршрутку до Садовода.
Выйдя из маршрутки, Ильяс понял, что Азия обступила его со всех сторон. Вокруг были таджики, узбеки, индусы, вьетнамцы, азеры. Это тебе не питерские толпы туристов. Эти были здесь хозяева. Порасспросив, он довольно-таки быстро нашел стоянку автобусов своего направления. Потрёпанные, выстроившиеся в ряд, они ждали его. Он снова засомневался. Эти старые разномастные автобусы пугали его. Когда-то он приехал на таком же сюда. Тогда, правда, они стояли в Лужниках. Приехал, обиженный на родной город. Сбежал, оставив маме лишь записку. Эти автобусы были для него олицетворением тех обид. Того побега. Но теперь он победитель. И ещё, он соскучился по маме. Обдумав всё это, он сделал решительный шаг по направлению к автобусам.

2

– Ассаламу алейкум, – Ильяс поздоровался с двумя стоящими у автобуса парнями, – почём?
– 2500, – ответили они.
– Лежачие? – поинтересовался Ильяс, памятуя, что приехал он сюда несколько лет назад на лежачем месте.
– Нет, не разрешают уже, – улыбчиво ответил более молодой парень, – раньше были хорошие лежачие места. Теперь только кресла разложить.
– Идём, покажу, – сказал тот, что постарше.
Автобус встретил Ильяса какофонией запахов солярки, пота, еды и разогретого металла. Солнце едва пробивалось в салон сквозь плотные занавески и мутные стёкла.
– А кондиционер есть? – робко спросил Ильяс.
– Есть, – улыбаясь, ответил водитель. – Но не работает.
Ходить из автобуса в автобус и выбирать тот, в котором кондиционер работает, не было никакого желания. Хотелось спать. Вымотался с этим переездом. Оплатив за проезд, Ильяс разложил кресло и закрыл глаза. Тем более что из автобуса никого не гнали. Это ведь челночные автобусы. Основные пассажиры здесь челноки, что ездят на рынок за товаром и живут в автобусе всё то время, что он стоит на рынке. Стоило ему только прилечь на разложенное кресло, как глаза сами по себе закрылись.
– Паспорта, сдаём паспорта на контроль, – Ильяс проснулся от громкого требования, и полусонный пробормотал: – Какие ещё паспорта?
– Паспорта на контроль, – пояснил водитель, собиравший паспорта.
Автобус был полон, вокруг все суетились, передавая документы. «Ну, прям как за границу еду», – подумал Ильяс, вытаскивая из кармана паспорт и передавая его водителю, который с трудом удерживал в руках целую стопку. Какофония запахов и звуков обступила со всех сторон. Автобус, забитый под завязку, медленно полз в пробках.
Ильяс понял, что теперь точно едет домой. По проходу бегали дети. Женщины что-то громко обсуждали. Ребята, не сдерживаясь, смеялись. Это был другой мир. Мир, от которого он отвык. Рядом сидел какой-то небритый парень. Увидев, что Ильяс проснулся, он обрадовался. Ему явно не хватало собеседника.
– Как жизнь, братуха? – воскликнул он, – такой шум, а ты спишь. Запарился, да?
– Судя по всему, нам ещё предстоит запариться, – всё ещё сонным голосом ответил Ильяс.
– Эт да, – заулыбался он, – по кайфу будет.
– Главное доехать, – сладко потянулся Ильяс и вернул спинку кресла в вертикальное положение.
– Бага, салам алейкум, – небритый парень протянул Ильясу ладонь, – извини, братуха, совсем отвык салам кидать тут.
– Алейкум ассалам, Илья…с, – с некоторым запозданием добавил Ильяс последнюю букву. Он тоже отвык, но только от своего имени.
– Кем зацепился в Питере? – поинтересовался Бага.
– Врач, – ответил Ильяс.
– Базару нет, – в этот раз интонация была уважительная.
– Хирург, если что вырезать надо, обращайся.
– Не, братуха, мне к тебе ещё рановато, – добродушно рассмеялся Бага.
– А ты, кем работаешь? – поинтересовался Ильяс, стараясь поддерживать беседу.
– Да охранником, больше никем не взяли, диплом даже не открывали, – раздраженно отмахнулся Бага.
— А ты кто по образованию?
– Юрист, – не без гордости произнёс Бага.
– И диплом красный? – с оттенком иронии спросил Ильяс.
– Нее, – вполне серьёзно отвечал Бага, – копейки не хватило.
– Бывает, – Ильяс постарался не улыбнуться.
Оставшееся до ночи время Бага выпытывал у Ильяса, как же он смог устроиться на такую хорошую работу, сколько «сунул» за это место, или же «свои» помогли. Никак не мог поверить, что Ильяс устроился на работу без взятки и блата. Но согласился, что в Питере такое возможно. А вот тому, что Ильяс во время учёбы в мединституте ни разу не платил за оценки, не поверил. Он скорее готов был поверить, что небо на землю упадёт. Ильяс не стал разубеждать его. Не было желания.
Автобус, покачиваясь в движении, убаюкивал. И вскоре разговоры стихли.

* * *
Весь следующий день становилось всё жарче. Автобус летел на юг, обгоняя всех, кого мог. Вылетая на встречную полосу и подрезая, словно легковушка. Ильяс поймал себя на мысли, что ему нравится весь этот беспредел. Эта забитая товаром и пропахшая чем угодно старенькая «Setra», этот гул горячего ветра и запах солярки. Да, это другая жизнь. Та жизнь, от которой он успел отвыкнуть.
Смотреть в окно довольно быстро наскучило. Болтать с Багой было не очень интересно. На юриста он не тянул. Рассказывал о своих бесконечных похождениях. Когда же Ильяс поинтересовался, где он находит объекты своих похождений, Бага продемонстрировал свою анкету на сайте знакомств. Он не отстал от Ильяса до тех пор, пока тот не зарегистрировался на этом же самом сайте знакомств. Ильяс особо не сопротивлялся. Уважил старания Баги. Делать всё равно было нечего.
К своему удивлению, он довольно легко нашёл общий язык с хозяйками нескольких анкет. Может, происходило это потому, что он не ставил перед собой цели во что бы то ни стало выманить их на свидание. Чем грешил Бага, со второй строки приглашавший девушек на свидание и немало удивлявшийся потом отрицательному ответу, а порой и попаданию в чёрный список. Злой, он показывал свою короткую переписку Ильясу и сокрушался коварности женщин. Сам же, наблюдая непринуждённую, весьма обширную переписку, настоятельно советовал Ильясу пригласить собеседницу на встречу и обязательно позвать подругу. И сильно удивлялся, что Ильяс не соглашался никого приглашать.
– Взгрей, да, одну, – воскликнул Бага, наблюдая активную переписку Ильяса.
– А может, охладить? – Ильяс передразнил его.
– Как это? – Бага ничего не понял и смотрел на него удивлённо.
– И как ты себе это представляешь? – Ильяс ответил вопросом на вопрос.
– Ты заобщайся, стрелку ей забей, а пойду я, – план Баги был весьма прост.
– Тут дело в том, что я стрелок не забиваю никому, – Ильяс был серьёзен.
– Как это? – Бага был искренне удивлён, такой алгоритм действий явно не был предусмотрен его программой.
– А вот так, на, посмотри, я не зову на встречи, – Ильяс протянул Баге телефон.
Бага примерно минуту честно пытался читать переписку, потом немного обиженно упрекнул Ильяса, что тот просто теряет время, и вновь уткнулся в свой телефон. Краем глаза Ильяс заметил, что он написал именно той девушке, с которой тот общался, Марине. Но и она, после нескольких предложений дать номер или же завтра встретиться и пойти на пляж, отправила его в чёрный список.
За весь день три остановки на завтрак, обед и ужин, да очередной сбор паспортов. Полицейский с собакой прошёл весь салон. Все были спокойны. Ильяс поймал себя на мысли, что смотрит на всё это как турист на сафари.
– Несколько лет назад так тщательно не проверяли, – сказал он Баге.
– Ты давно не ездил, что ли, – удивился Бага, – скоро вообще таможню воткнут и визы введут.
– Визы? – улыбнулся Ильяс, восприняв это как шутку.
– Наши ещё кипиш какой-нибудь замутят и всё, стопудово введут. – Бага был уверен в своих предположениях.
– Сами виноваты тогда, – резюмировал Ильяс.
– Наши пацаны намутить могут, – согласился Бага, не без гордости в голосе.
– Мутки, непонятки, кипиш, – еле слышно произнёс Ильяс, – давненько я не слышал этих словечек.
Ночью автобус сломался, кругом была степь, но оба водителя уверенно чинили что-то в моторе. Подъехали полицейские, поинтересовались, что да как.
– Да ваши автобусы все рассыпаются, вон, впереди ещё один стоит, – сказал узкоглазый майор.
– Твоя приора уже рассыплется, когда эта тачка ещё спокойно будет тут летать, – беззлобно рассмеялся молодой водитель автобуса.
– Тут не поспоришь, – согласился майор, – немец он всегда немец.
Шофёрам это явно было не впервой, и они, за пару часов починив автобус, поехали дальше. Подъезжали к границе Дагестана под рассказы соседа о строгих и придирчивых местных гайцах и о том, как он однажды застрял в сломавшемся автобусе зимой под Тамбовом и кипятил чай в баклажке на костре. Ильяса это удивило, оказывается, пластиковая баклажка, наполненная водой, не плавится на огне, а вот вода закипает. Он решил, что обязательно это проверит на практике.
Перед городом, на предпоследнем посту, от которых Ильяс уже успел порядком подустать, опять собрали паспорта.
– Жаль, электронные браслеты не выдают для отслеживания, – подумал он, – или ошейники.

* * *
Вскоре за окном появилось море. Любимое, тёплое, частенько штормящее море. От которого он сбежал к холодному северному Финскому заливу. Но любоваться морскими пейзажами особо не получалось. Ильяс стоял на втором этаже автобуса перед лобовым стеклом, мимо него проплывали улицы, засыпанные горами мусора. Нередко этот мусор горел, заполняя всё вокруг едким, удушливым запахом. «Ну, прям как в Париже, – подумалось Ильясу, — только там жгут машины. А здесь горы мусора. Ну что же, на то она и страна гор. Наверное, пора уже выйти и пройтись».

3

Попрощавшись с Багой, пожав руки водителям, Ильяс выскочил из автобуса на кольце. Он приехал в родной город, никому ничего не сказав. Сколько раз хотел написать сообщение маме, пока ехал. Но не написал. И вот он приехал. Домой он решил пройтись пешком. Насиделся в автобусе. Кольцо было не узнать. Дома и магазины стояли уже впритык к дороге. Вокруг кипела жизнь, гайцы на посту выискивали очередную жертву. Только были они в бронежилетах, с Калашниковыми наперевес. Чуть поодаль стоял бронированный «Урал» и несколько бойцов в камуфляже. Во все стороны была пробка, рычавшая чёрной гарью КамАЗов и урчащая газовыми выхлопами легковушек. Посмотрев по сторонам и не найдя нигде перехода, Ильяс вспомнил, что он всё же уроженец этих краев, и спокойно пошёл между десятков авто. Инспекторы не обратили на него ни малейшего внимания.
Мелькнула мысль: «А в Питере я всегда терпеливо жду зелёный свет». Ну, ничего, нельзя быть белой вороной». Тем более, что он был не одинок, между КамАЗов и Приор привычно бегало немало народу.
Отвык, да, отвык он от местного весьма живого движения. Но вот в чём этот город стремительно приближается к Питеру, так это в строительстве. Ильяс, конечно, ещё только приехал, но того, что увидел, хватило, чтобы сделать вывод, что очень скоро это будет город дворов-колодцев, да-да, таких же, как в Питере. Сырых и тёмных. Окно в окно. Дааа. Всё же и этот город основал Пётр Великий. Влияет, видимо. Особой остроты восприятия добавляли свалки, что были везде и были раздольем для кошек, разрывающих пакеты в поисках деликатесов. Запах был отменный, учитывая сорокаградусную жару. Ильясу он даже чем-то понравился. В Питере он привык видеть баки, но не мусор. Здесь же виден мусор, но не видно баков.
«Что-то в этом есть, можно даже нарисовать этюд», – подумал он, и сам над собой посмеялся. Разыгралась фантазия.
Город был забит людьми и автомобилями под завязку. Ильяс был поражён этому. Такого столпотворения он не наблюдал давно. Только, может, у стадиона, или там после концерта. Наверное, живи он здесь эти годы, он бы и не заметил разницы. Очень скоро голова у него стала болеть от шума и дыма.
Нырнув в подворотню и пройдя по неширокому проходу между домами, Ильяс пошёл дальше по тихой улочке, обсаженной тутовыми деревьями. Асфальт под ними был липкий, засыпанный опавшими ягодами. Покачав головой, Ильяс принялся собирать осыпающиеся при прикосновении зрелые ягоды. В те годы, когда он был мелким пацаном, они не допускали такого. Приносили брезент, обвязывали дерево со всех сторон и трясли. Очень часто и не убирали брезент, а приходили и ковшиком собирали осыпавшиеся за день ягоды. Теперь этого, судя по всему, никто не делал. Так, от дерева к дереву, Ильяс дошёл до родного дома.
На улице никого не было. Жара. Все сидят по домам да на работе. Калитка в старинных деревянных воротах была приоткрыта. Неслышно, крадучись вошёл Ильяс во двор. Все окна в доме были открыты. Мама всегда любила летом, чтобы горячий воздух гулял по дому. В те редкие моменты, когда в Питере случалась жара, он тоже открывал окна и наслаждался. Окунался в детство.
– Мама, – чуть слышно произнёс он, увидев её в дверях.
– Наконец-то ты приехал, – улыбнулась она и обняла его.
Всё-таки встреча после долгой разлуки в наше время происходит совсем не так, как это бывало в прежние времена. Раньше люди максимум что могли, так это писать друг другу письма. Теперь же писем никто не пишет. Зачем, когда есть «Скайп», «Вацап». Так что ничего удивительного в том, что мама не бросилась на шею Ильяса после долгой разлуки. Видела она его регулярно. Так же регулярно зазывала вернуться. Пару раз побывала у него в Питере. Но ей там не понравилось. Холодно. Так и сказала: «Мне этой сырости и дома хватает, зимой».
– Почему не предупредил? – отвесив ритуальный подзатыльник, спросила она, усаживая сына за стол.
– Сюрприз, – улыбнулся он.
– Бросил тут меня одну, – маскируя радость строгостью, высказала она.
– Грешен, каюсь, – признал Ильяс.
– Навсегда? – с надеждой в голосе спросила мама.
– Я квартиру купил там, – гордо произнёс он.
– Какой же ты у меня молодец, – мама наконец-то обняла его.
– Я старался, – ответил он.
– И ничего не рассказывал мне, – прижимая сына к себе, упрекнула мама.
– Я не хотел, чтобы ты переживала, – поглаживая мамины волосы, оправдывался Ильяс, – не хотел, чтобы ты отказывалась от моих денег.
– Я и без них бы прожила, – голос мамы был довольный.
– Мам, есть чего поесть? – Ильяс сменил тему.
– Ты ж как снег на голову свалился, а я только с работы, – мама, отпустив Ильяса, побежала на кухню. Засуетилась.
– Я помогу, – Ильяс отправился следом за мамой на кухню.
– Тебе ещё повезло, что я дома оказалась, – улыбнулась мама, – завтра, например, я с двенадцати.
– Да разве мне трудно через забор-то перелезть, – усмехнулся Ильяс.
То, что за окном темно и вовсю поют цикады, они заметили только когда вдоволь наговорились. Вдвоём, как в прежние времена, они приготовили обед. Он всегда помогал маме на кухне. Параллельно мама всё выпытывала да выспрашивала у него. Всё то, что не получалось разузнать во время нередких сеансов по скайпу. И в который раз спросила, не хочет ли он остаться тут, дома.
– Мама, мне что, продать квартиру и купить на эти деньги место в больнице? – спросил он.
– Нет, что ты, – мамин голос вдруг стал спокойным, – это того не стоит.
– Может, лучше ты переедешь ко мне? – вдруг, неожиданно для себя, предложил Ильяс.
– А на кого я дом оставлю? – растерянно спросила мама.
– Дом можно сдать квартирантам, – нашёл он выход.
– А работа моя? – не сдавалась мама.
– Мама, ты же опытный врач, тебя там, в Питере, в поликлинику примут без разговоров, и будет зарплата, а не эти кискины слёзы, – воскликнул Ильяс.
– А место?! – возразила мама, – если я уйду, обратно уже только за деньги.
– А зачем обратно? – удивился Ильяс, – зачем тебе это место?
– Минимум полмиллиона стоит моё место, – с некоторой гордостью произнесла мама.
– Тебе-то что с этих денег? Ты их и не увидишь.
– А вдруг твоя жена меня выгонит? – нашла что ответить мама.
– Жены нет пока что у меня, – не почувствовав подвоха, ответил Ильяс.
– Так разве это проблема, – хитрая улыбка озарила лицо мамы.
– Мааам, – Ильяс понял мамин намёк, – опять ты за своё.
– Я хочу внуков, – с напускной строгостью ответила она.
– Я тоже хочу внуков, – рассмеялся Ильяс.
Мать давно хотела женить Ильяса. Как, наверное, и любая мать. Но Ильяс жениться не хотел. В этом, наверное, была одна из причин того, что он несколько лет не приезжал в родной город. Но не только.
– У тебя сейчас есть квартира, работа, – мама по-прежнему была строга, – за тебя любая пойдёт.
– Да, я и забыл, у нас тут так, деньги есть – милый мой, денег нет – иди домой, – съехидничал Ильяс.
– Это везде так, – отрезала мама.
– Мам, я нигде ни копейки не заплатил, прекрасно работаю, а здесь, – махнул он рукой.
– На том месте, что продавали тогда, парень работает, дуб дубом, – покачала головой мама.
– Дубов у нас тут много, – усмехнулся Ильяс, – хоть мебель дубовую производи.
– Зря ты уехал, – вздохнула мама, – поступить денег же я нашла.
– Мы их потом три года отдавали, – воскликнул Ильяс, – я ночами не спал, подрабатывал.
– По-другому бы ты не поступил, – примирительно сказала мама.
– Можно было попытаться, – не уступал Ильяс, — и вообще, не здесь поступать изначально.
– Просто потерял бы год, – мама была уверена в своих словах, – завалили бы тебя без денег, сам знаешь.
Ильяс вспомнил то время, когда он заканчивал мединститут. Денег не было от слова совсем, так как подрабатывать особо не получалось. Надо было готовиться к экзаменам. Соответственно ни о каких деньгах для устройства на «место» в поликлинике не было и речи. Он попытался устроиться, как положено, по правилам. Ему указали на дверь: мест нет. И сразу же взяли другого человека. Ильяс знал его по мединституту. Тот и на занятиях особо не появлялся. А сессию оплачивал «оптом». Немало было таких субъектов. Они над ним посмеивались, ботаник, мол, учится. Короче, лох. Нищий.
И тут он встретил знакомого парня, тот выпустился годом ранее. Он-то ему и рассказал, как уехал и устроился. Ильяс рассказал всё это маме, но она, не желая отпускать сына, не согласилась. Тогда Ильяс, подрабатывая ночами, собрал денег и сбежал. Оставил записку.
Мама сохранила её. Положила перед ним на стол. Не думал он, что увидит её, не думал. Подняв глаза от записки, Ильяс встретился взглядом с мамой. Её глаза светились гордостью. Гордостью за то, что её сын вопреки всему, вопреки её желанию сделал так, как считал нужным. И добился успеха. Хотя, конечно, она в этом не признается. Оставляет себе лазейку, дабы поворчать иногда.
Уснул он со спокойной душой. За открытым окном пели свою песню сверчки. Как давно он их не слышал.