Цены и инфляция

— По вашим расчетам, уровень бедности в стране снижается? 

— Мы наблюдаем цены на товары-представители, которые характеризуют корзину прожиточного минимума. И эти данные отдаем Министерству здравоохранения и социального развития. Они эти цены умножают, суммируют и получают величину прожиточного минимума — границу бедности. Правительство это утверждает. На сегодняшний день утверждена корзина за третий квартал прошлого года.

Если посмотреть, как развивалась бедность, то в первом квартале прошлого года она была чуть выше, чем в первом квартале 2010 года. Во втором квартале тоже выше, но уже разница меньше. А в третьем квартале прошлого года уровень бедности уже был ниже, чем в третьем квартале 2010 года. То есть наблюдается такое волнообразное движение. Вообще бедность – явление сезонное, потому что доходы у нас имеют довольно серьезно выраженный сезонный характер. Больше всего бедных фиксируется в первом квартале, меньше всего — в четвертом.

Дело в том, что у нас традиционно самые низкие доходы внутри года в первом квартале, а самые высокие — в четвертом.

— Но у нас даже нет официального понятия «бедность».

— Мы говорим о доли населения малоимущего. Это люди, чьи доходы меньше величины прожиточного минимума. Все общество мы делим на две части. Если доходы больше прожиточного минимума, то они не бедные. Если меньше – они бедные или малообеспеченные. В учебниках по статистике, по экономике слово «бедность» употребляется. И в международных документах.

— Рабочая группа по подготовке Стратегии-2020 утверждает, что в стране сейчас средний класс составляет 27 процентов населения. А у вас, статистиков, есть такое понятие — средний класс?

— Хотя статистика — наука о средних, у нас такого понятия «средний класс» нет. Мы можем посчитать, сколько людей имеют средний доход. Но должны быть еще какие-то критерии. Насколько я знаю, средний класс – это люди, чьи доходы в 6 раз превышают прожиточный минимум, а также те, у кого есть автомобиль, накопления и возможность поехать отдохнуть за границу. Но пока перед нами официально не поставлена задача определять количество и самочувствие «среднего класса».

— По данным Росстата, в 1995 году на еду россияне тратили почти 50 процентов семейного бюджета. А в 2010 году — около 30 процентов. Как вы считаете, стали больше зарабатывать или продукты дешевеют? 

— Я не думаю, что продукты дешевеют. Вообще это косвенное свидетельство того, что люди стали жить лучше, по сравнению с 1995 годом. Потому что по первому закону Энгеля, чем беднее живет население, тем больше доля расходов на продукты питания. Если доля этих расходов уменьшилась, значит, в среднем население стало жить богаче. Подчеркиваю, в среднем. Это не означает, что мы все одинаково разбогатели. Есть люди, которые разбогатели, есть люди, которые победнели. За это время у нас выросло социальное расслоение. Правда, бедность сократилась, но она у нас «прыгала» в разные периоды времени, и класс бедных у нас пока сохранился.

Для нашей страны, выросшей из социализма, 18-20 миллионов человек, чьи доходы меньше прожиточного минимума, — это, конечно, явление не очень хорошее. Наше общество в большей степени социально расслоено, чем в европейских странах, причем как в старых, так и в новых членах Евросоюза. Конечно, это воспринимается нашим обществом не очень позитивно. Если у американцев изначально главная идея — надо быть успешным, поэтому там социальное неравенство — норма, человек должен сам себя обеспечить, то мы вышли из другой системы, из идеи социального равенства.