Миссия (не)выполнима?

XV

А как быть с промышленностью и, прежде всего, с машиностроением? Что развивать? Каковы приоритеты? В чём наше преимущество? Из каких источников и в каких объёмах инвестиции?

Полагаю, здесь отраслевая пестрота и разнокалиберность, вроде как ставящая поневоле в тупик при выборе, не должна никого смущать. Об этом пусть думают инвесторы и советы директоров самих предприятий. Что же касается вопросов общего характера, то естественных преимуществ, присущих именно нашему региону, в отличие от, например, рекреации или виноградарства, в машиностроительных отраслях, думаю, у нас нет, как нет и особых преимуществ, связанных с научным потенциалом, квалифицированными кадрами или дешёвой рабочей силой. Я уже показывал ранее, что это не что иное, как фикция. Кстати, мне случайно подвернулась Стратегия — 2020 Ростовской области. Слабенькая такая стратегия. К моему удивлению, с точки зрения профессионального исполнения, ещё слабее, чем дагестанская. Но это уже их проблемы. Так вот, там тоже считают своими преимуществами в машиностроении почти то же, что и в нашем проекте. Подозреваю, что и в остальных региональных стратегиях будут точно такие же преимущества. Интересно, тогда в целом о преимуществах перед кем идёт речь?
 
 ***
Рассмотрим для примера такое предприятие, как «Концерн КЭМЗ», информация о котором появилась в газете в связи с посещением Кизляра Президентом РД.

Репортёр сообщает, что в прошлом году КЭМЗ увеличил объёмы выпускаемой продукции на 200 процентов, то есть, в три раза(!). С одной стороны, это, конечно же, хорошо, но, с другой, столь нереальные для нормально функционирующего предприятия показатели свидетельствуют, что до этого много лет предприятие фактически находилось в состоянии «клинической смерти». Если же нет, то откуда взялись квалифицированные кадры и производственные мощности для столь фантастического роста? Значит, всё стояло, а работники получали символическую зарплату или вообще не получали ничего. Загружены ли после произошедшего мощности концерна полностью? Вряд ли. Я не удивлюсь, если и в этом году он вновь обеспечит двух-трёхкратный рост объёмов. Правда, удивление будет уже совсем приятным, потому что это будет означать проявление уже некой тенденции, свидетельствующей о неслучайности происходящего.

Если же такого не произойдёт, а то и, не дай бог, допустят провал, то появляется вопрос: — Не явился ли прошлогодний рост результатом появления случайных заказов под влиянием каких-то субъективных факторов, а не серьёзной маркетинговой политики, гарантирующей стабильность и динамику в перспективе?

Правда, обнадёживает позиция генерального директора, заявившего о решительности именно самостоятельно искать решения в борьбе за контракты в условиях конкуренции (Ну и какова в этом деле роль республики?). Она даже удивляет, потому что мы чаще привыкли к сетованиям «красных директоров», что всё развалилось и никто (в смысле, конечно же, государство) не помогает.
 
 ***

— Является ли дальнейшее развитие концерна одним из приоритетов для республики?

— А почему нет?

— И какова должна быть её роль в обеспечении этого приоритета?

— Самая главная — не мешать, продолжая, по мере возможностей, формирование благоприятного инвестиционного климата – того самого, о котором была речь в предыдущей публикации. И не специально для КЭМЗа, а для любого инвестора в любом населенном пункте. Вот и всё.

Даже борьба с контрафактными китайскими кипятильниками, отравляющими жизнь кизлярцам, о которой просил гендиректор, — это стандартная обязанность государства, его таможенных органов, потребнадзора и пр. И не КЭМЗа ради.

У нас в контрафаке не только кипятильники, и подобная продукция создаёт проблемы не только КЭМЗу, а экономике в целом. Один алкоголь чего стоит.
То есть не нужно принимать какие-то особые программы, что-то финансировать и пр.

Если государство, особенно на региональном уровне, хочет, чтобы экономика развивалась нормально, оно, повторяю, обязано, прежде всего, выполнять свои обычные рутинные обязанности. Не бросать спасательные круги или создавать оранжерейные условия для отдельных производств в условиях всеобщего хаоса, а устранять хаос.

Будет порядок – всё остальное производители и инвесторы обеспечат сами.

***

Моё внимание привлекла и реакция президента на сетования гендиректора, что ведомства республики закупают на стороне изделия гражданского назначения, хотя подобное выпускает и его предприятие . Руководителям соответствующих ведомств было предложено разработать механизм закупок, обеспечивающий приоритет дагестанскому производителю. Всё это воспринималось бы кисловато, во всяком случае, мною, если бы не было при этом уточнения — при условии равенства показателей цены и качества (!).

То есть местный производитель должен быть защищён, но только конкурентоспособный. Чрезвычайно важное, с моей точки зрения, уточнение. Формула Рузвельта – «Самоса — сукин сын, но это наш сукин сын» к экономике не применима, поскольку она приводит к застою и разложению.

Вообще-то позиции по ряду ключевых принципов экономического характера, излагаемые руководителем республики, в том числе и в своём годовом послании, дают основания считать, что ему присуще здоровое рыночное мышление, и это обнадёживает. Остаётся лишь выстроить на основе этих принципов правильную стратегию развития и эффективный механизм её реализации.
 
 ***
Многие авторы с лёгкостью необыкновенной аргументируют необходимость развития машиностроения привязыванием его к той либо иной нашей специфике, видимо, по умолчанию подразумевая, что это и есть критерий наибольшей эффективности. Например, есть у нас земледелие в горах? Значит, нужна сельхозтехника, приспособленная для работы в горных условиях. Так давайте начнём её производить и будет нам счастье. Вроде как логично. Подобные же рассуждения связаны с производством машиностроительной продукции для гидроэнергетики, морского транспорта…

— А разве неправильно?

— Неправильно! Это вообще не аргументы. Они годятся для механической мастерской, а не для сколько-нибудь серьёзного машиностроительного производства.

Не следует уподобляться председателю Мао, провозгласившему идею великого скачка, для чего чуть ли не в каждом китайском селе возводилась своя доменная печка.

***
Эту тему я уже затрагивал, правда, в другой серии публикаций, но повторюсь ещё раз.

Во-первых, машиностроение — это не производство хинкала, а чрезвычайно сложная, сфера деятельности, требующая серьёзных финансовых и интеллектуальных вложений по всёй цепочке, начиная от идеи и разработки изделия, вплоть до доведения его до потребителя, сопровождения в процессе эксплуатации и списания.

Конкуренция здесь предельная, причём, в отличие от того же хинкала, носит не местечковый, а глобальный характер (вспомним, хотя бы кипятильники аж из Китая). Поэтому ни один разумный инвестор не начнёт заниматься им с нуля, да ещё и поднимая заодно лежащее производство, не имея соответствующего опыта и пр.

Во-вторых, дагестанский рынок, да ещё в условиях конкуренции, может поглотить лишь ничтожную часть его продукции. Производитель, если он хочет выжить, решаясь на инвестиции, должен ориентироваться опять-таки даже не на российский, а на глобальный рынок.

Потребности республики, например, в специализированной горной сельхозтехнике, могут измеряться сотнями единиц в год. При этом наверняка её немалая часть будет удовлетворяться и за счёт других производителей — конкурентов, присутствующих на рынке, который невозможно монополизировать. В то же время годовая программа нашего гипотетического завода, чтобы обеспечить нормальную рентабельность, должна будет исчисляться многими тысячами. Ну и какую такую решающую роль для него в этом случае играют потребности республики и даже близлежащих регионов?

Это не говоря о том, что желающие хоть сегодня могут приобретать такую технику, которая на рынке вполне доступна. Только вот желающих почему-то у нас нет. А с чего они появятся после строительства собственного завода? Он что, бесплатно будет раздавать? Тогда, конечно. Всё разберут. Даже если не нужно.

Сказанное не означает, что следует отказаться от машиностроения. Просто, критерии в его пользу должны быть другие, а не те, которые нам нередко озвучивают.

***
И тем не менее, у нас ведь имеются не только КЭМЗ, но и другие машиностроительные предприятия? Не сносить же их. Какие из существующих реанимировать? На чём специализироваться? От чего наибольший эффект? Как быть со всем этим хозяйством?

Да никак. Повторюсь: это проблемы инвестора. «Пусть расцветают все цветы», как говорил другой китайский реформатор Дэн Сяо Пин. И оказался, как убеждается сегодня весь мир, прав. В проекте Стратегии заложены тринадцать приоритетов развития. Формально против некоторых из них трудно что-то серьёзно возразить. Однако кто гарантирует, что завтра вдруг не появится, например, четырнадцатый, который окажется эффективнее всех этих тринадцати вместе взятых?

Нюх предпринимателя на собственную прибыль сильнее нюха чиновника или доктора наук. Не надо его учить, куда вкладывать деньги. Нужно спорить не о том, сколько должно быть приоритетов – три или тринадцать, а, опять повторяюсь, создавать единую для всех среду. Среду, автоматически отвергающую неэффективных производителей, предлагающую преференции эффективным и сводящую к минимуму риски. Именно те объективные риски, которые связаны со средой, где будет функционировать его бизнес, а не с собственным умением как предпринимателя. Это и есть главнейший для республики приоритет. Не идёт инвестор, как его не ищи и не рекламируй себя, на какой-либо завод? Значит, либо проблемы со средой, либо он вообще никому не интересен и нечего заниматься его реанимацией. Тем более, государству.

Должна ли республика отстранённо наблюдать за происходящим в машиностроении? Думаю, нет. Помимо создания общего привлекательного инвестиционного климата, она, естественно, должна подключать свой административный ресурс, если речь идёт об отдельных случаях, связанных с возможностью присоединения кого-то к каким-то федеральным программам, госзаказам и пр. Однако на подобных частностях, чаще всего зависящих от факторов субъективного характера, никакая стратегия и никакие приоритеты развития выстраиваться не могут и не должны.

***

Я как-то комментировал обращение президента к разработчикам проекта Стратегии с просьбой назвать ему те приоритеты, которые можно было бы использовать в качестве локомотивов экономики – другими словами указать звенья, ухватившись за которые можно было бы вытащить целиком всю цепь. Глубоко убеждён, что именно благоприятный инвестиционный климат (его составляющие я уже перечислял в предыдущей публикации) и есть то самое звено, и по своей значимости ничто другое не может даже близко сравниться с ним.

Экономика динамична в своём развитии, и то, что сегодня кажется второстепенным, завтра под влиянием природных, политических, научно-технических или чёрт его знает каких ещё факторов может приобрести сумасшедшую актуальность, и то, что сегодня кажется очень актуальным, может неожиданно стать третьестепенным. Всё это, прежде всего, должно быть рисками бизнеса, который выигрывает или проигрывает в зависимости от того, насколько правильно действует. Риски же государства здесь должны сводиться к минимуму. Бизнес–риски это вообще не дело государства.

В так называемые точки роста оно должно вкладываться, тем более создавая их искусственно, лишь в исключительных случаях, ибо это, чаще всего, будет смахивать на авантюру. Точки должны возникать естественным образом, по инициативе бизнеса, на создаваемой для него государством благодатной именно для всех цветов почве. И тогда они сами начнут притягивать к себе капитал, кадры, формировать сопутствующие производства и пр.

Появление естественной, а не искусственно созданной точки роста есть объективный признак того, что капиталовложения именно в неё в данной конкретной ситуации, скорее всего, наиболее эффективны.

(Продолжение следует)