В абсолютном дуэте

Достижения Поспелова были отмечены стипендиями Фонда М. Ростроповича и фонда «Русское исполнительское искусство». Кроме того, Сергей – участник программ Фонда Владимира Спивакова.

На днях своим виртуозным выступлением С. Поспелов украсил программу IX Международного музыкального фестиваля «Порт-Петровские ассамблеи», который проходил в Махачкале при поддержке Главы Дагестана и Министерства культуры республики.

Он выступает перед дагестанской публикой уже не первый раз: приезжал к нам в составе коллектива Emotion-Orchestra. Тогда у организаторов «Порт-Петровских ассамблей» и появилась задумка пригласить Сергея приехать в Махачкалу с сольным концертом. В своем напряженном рабочем графике он сумел выкроить время и выступить на фестивале нынешнего года. Музыкант и зрители остались довольны.

— Рад, что мы сыграли безумно сложную программу. Благодарен оркестру под управлением Зарифы Абдуллаевой, – говорит Сергей Поспелов. – Я выбирал из списка произведений, которые есть в репертуаре вашего Камерного оркестра, и не стал упускать шанс исполнить самые серьезные из них. С музыкантами филармонии у нас было всего две репетиции, но этого оказалось достаточно. С дирижером Зарифой Ахмедовной мне было очень комфортно работать. Сейчас такое время, когда многие дирижеры почему-то равнодушны. Даже когда они позируют на публику, чувствуется пустота. А тут я делаю посыл и чувствую  еще большую отдачу от музыкантов, и происходит взаимонаполнение. В общем, тандем у нас сложился.

— И слушатели это почувствовали. Расскажите о вашем инструменте.

— Это скрипка парижского мастера Жана Батиста Вильома из Государственной коллекции, мне чудом досталось право арендовать ее. Она уже должна была перейти в категорию конкурсных инструментов. Когда у скрипки высокая музыкальная ценность и хорошее состояние, то ее уже опасаются давать в аренду на долгий срок. Один из знакомых мастеров Госколлекции ходатайствовал, и мне позволили на ней играть. Ее особенность в том, что она – точная копия инструмента Гварнери (модель Уле-Булль). Эти копии считаются самыми редкими. Верхняя и нижняя деки моей скрипки сделаны из цельных кусков дерева, состояние ее практически идеальное. Такое впечатление, что мастер ее сделал, положил на полку и все эти годы тщательно следил за климатическими условиями. На ней, конечно, играли, но, видимо, это были исполнители, которые ухаживали за скрипкой и берегли. О стоимости говорить не будем. Такую скрипку купить невозможно. Я с ней в абсолютном дуэте.

— А у вас бывало так, что со скрипкой не складывалось?

— У меня был хороший, достаточно дорогой «итальянец» Бессиак, с которым я ездил на конкурс в Аргентину. Вот этот инструмент меня «ненавидел». У него все время расклеивался корпус, хотя в нем ни единой трещины и в Москве нормальный климат для скрипки. На ней постоянно лопалась струна «ля», и в течение одного месяца мне пришлось заменять ее десять раз.

— Вы играли на скрипке работы Страдивари. Каково это?

— Это было потрясающе – исполнять музыку автора, который когда-то сочинял ее на этой скрипке, она пронизана его энергетикой. Один из лучших в мире инструментов Страдивари, принадлежащий при жизни композитору Венявскому. У скрипки удивительно красивый тембр. Кстати, Вильом, на котором я играл сегодня, очень близок по настройке и тембральной окраске к Страдивари Венявского. А вообще реальность такова, что скрипки Страдивари со временем угасают в звуке, и поэтому сейчас на рынке на скрипки Гварнери цены намного выше. Скрипачам очень трудно найти инструмент, у которого не только красивый тембр, но и мощный звук. В этом плане я своим доволен.

— Расскажите о ваших педагогах. В консерватории вы учились у знаменитого Эдуарда Грача, народного артиста СССР. Кто еще повлиял на ваше становление?

— Эдуард Давидович – фантастически энергичная натура. Холодной игры не любит и заставляет исполнять все на совесть. А самым первым моим педагогом стал отец, имя которого я ношу. Он дирижер и скрипач с очень хорошей школой. Занимался я с трех с половиной лет каждый день с 10 утра. А когда в школе занятия начинались в 9 утра, то папа начинал свой урок на час раньше. Я ему очень благодарен за то, что он уделял внимание мелочам. Современное преподавание идет «грубым помолом», должного внимания мелочам не уделяют, а меня учили ведению фразы, познанию концепции произведения, как букварю. Первый педагог у меня был такой же скрупулезный – Дмитрий Шейнкман. Он вел меня до 9 класса и продыху не давал. И я очень благодарен ему за это.