Неокрепостное право от Лукашенко

Как сообщает  «Интерфакс», правительство уже подготовило декрет, согласно которому работникам колхозов и совхозов запрещается менять сферу деятельности и переезжать в города. «Интерфакс»   ссылается на слова  Лукашенко о том, что губернаторы должны  за короткий срок «приучить крестьян работать очень эффективно».  

 

Чем же грозит такое право  жесткой  привязки к месту работы и жительства  самим белорусам и их восточным соседям, к примеру, братьям-москалям и прочим? 

 

Чтобы разобраться в этом,  попробуем обозначить, так ли вообще страшен этот черт, как его малюют,  и в каком виде крепостничество имеет  сатанинскую сущность обрекания крестьянства на нищенское существование, на вырождение.  

Прежде всего коснемся активно муссируемого  мифа о  крепостной ментальности российских крестьян,  предки которых якобы долго находились под прессом рабства особой жестокости.

 

Во-первых, степень бесправия, о которой идет речь, была в 15-17 веках повсюду в мире. Во-вторых,  именно в России крепостное право, считают историки,  было в самом мягком виде. Это в Европе крестьяне были лишены земли и работали  6 дней на помещика в форме барщины, а не 2-3 дня, как в России.  

 

Да и вообще  большая часть земли в России всегда была у крестьян,  в  начале же 20 века помещикам в России, по свидетельствам историков, принадлежало не более 7 процентов земель, тогда как в Европе до 100 процентов пашни и выгулов были у помещиков.  Поэтому  все и было  у нас, как настаивают историки,  «мягко и пасторально».

 

Помимо того, что повинности, как свидетельствует сам А. Пушкин, были «вообще не тягостны»,  показательно, что на помещике лежало немало обязанностей, связанных  с содержанием крепостных. К примеру, в неурожаи он должен был покупать хлеб и кормить крестьян. Отсюда и отсутствие в этот период массового голода. Было на руку крепостным и то, что за большинство правонарушений судил их сам господин. То есть, вместо каторги от государства крепостной, как правило, обходился поркой от хозяина.  

 

Теперь вспомним времена советов, когда колхозники работали за трудодни,  за «палочки» – «галочки» от зари до зари. И  в Белоруссии  фактически речь идет о возрождении практики  этих сталинских времен, когда советские крестьяне не имели паспортов и могли легально покинуть колхоз только тремя путями — на службу в армию,  учиться в город (с разрешения председателя колхоза) или  на «ударную стройку пятилетки» (например, на ДнепроГЭС или Магнитку). Эту практику в 1960-х отменил Никита Хрущев, но Александр Лукашенко готов ее восстановить.

 

А теперь давайте задумаемся над тем, так ли уж радикален  Лукашенко  в своих намерениях?

 

Возьмем  на вооружение три критерия: правовые отношения крестьян  с землей, их правовое положение в целом и взаимоотношения с наместниками (помещиками, секретарями парткомов, губернаторами).    

 

Известно, что с 1848 года крепостным в России разрешили приобретать имущество на имя своего хозяина и что помещикам было выгодно переложить  на них заботы, к примеру, о земле, получая свой гарантированный и более высокий в данном случае оброк. Несмотря на все издержки крепостного положения, факт остается фактом: с этого  времени  крестьяне стали сколачивать немалые состояния, а позже стали владельцами лавок, магазинов, мануфактур и даже заводов.

 

И, кстати, при этом такие крепостные «миллионеры» не стремились выкупаться на волю. Им было выгодно находиться «под крышей»  хозяина, уходя от налога на прибыль и платя за «крышу» фиксированный оброк. 

 

А вот советский период, как ни крути, рисуется в памяти как безземельный и бесприбыльный для крестьян. Ведь реально всего лишь был прокорм плюс знаки отличия ударникам. Вот к узакониванию чего ныне устремился обожаемый многими белорусами Лукашенко. И всего-то для этого нужно – привязать декретом крестьянина  к тому месту, где он ныне работает. Остальные  же составляющие советского крепостничества  там и так давно налажены.  

 

И вот именно тем законодательные потуги белорусского президента для нас небезопасны, что не так далеко в практике землепользования мы ушли от  этих наших соседей-славян. Особенно это актуально выглядит на примере нашего региона, где Земельный кодекс РФ так и остается в подвешенном состоянии из-за  объявленного моратория на куплю-продажу сельхозземель.

 

Ведь что осталось до крепостничества дагестанскому крестьянину? Сельхозземлей овладеть он и в настоящий момент не может и уже, видимо,  не сможет никогда. Эксперты прогнозируют примерно такой сценарий: мораторий на  куплю-продажу сельхозземель благополучно сохранят  до тех пор, пока не произойдет полный серый передел этих земель. При этом в экспертной среде нет-нет проскальзывает и подозрение, что тот самый серый передел земли в целом давно завершен.  

 

И поэтому действующий мораторий для серых владельцев колхозов и совхозов  просто на руку. Им выгодно свободно пользоваться практически ничейной землей, фиксируя минимум результата и обосновывая мизер отдачи. А основное  сельское население, кстати, будет еще долго батрачить на субарендных землях. То, что владеющие ныне землей «чинуши» не могут ею эффективно распорядиться, видно хотя бы из соотношений объема производимой ими и личными подсобными хозяйствами продукции и пользуемой ими же части земли.  У первых львиная доля земли в пользовании, у вторых – в активе львиная  доля объема многих выращиваемых в республике продуктов.

 

Поэтому стоит ли нам и тому же Лукашенко экспериментировать временным  введением такого жесткого режима пользования землей? Может, все-таки наконец крестьянам землю раздать с правом последующего выкупа? Это вполне может сказаться  благотворно на процессе землепользования.