Суровая зима сорок первого

…Мы долго отступали. Фронт стоял на реке Дон. Наша передовая линия проходила в районе деревень Масловка, Чипсовка, Малая и Большая Колбасовка. Здесь нас и застала зима.

Зима первого года войны была очень суровой. А мы, курсанты, были одеты в летнее обмундирование, и мороз пронизывал нас до самых костей. Солдатский продовольственный рацион тоже оставлял желать лучшего. Но мы не хныкали, чего не было – того не было. Мы, по сути юнцы, понимали, что мы на войне, на очень страшной и беспощадной войне.

— Главное – берегите свои ноги, не отморозьте, — просил и предупреждал нас старшина Опанасенко, — поэтому рекомендую в сапоги положить солому, а на портянки накрутить бумагу. Плащ-палатку надеть на шинель.

А вот с руками была целая проблема: рукавиц не было. Прежде чем снаряд вставить в казенник, руками надо было протереть его раза два-три. После такой процедуры пальцы отказывались слушаться, замерзали. Но вот наш уважаемый старшина, до сих пор спасибо говорю ему, достал нам рукавицы – в основном брезентовые, их ему дали  местные колхозники. А для «сугрева» всего организма, как выразился старшина, принес нам первача. Помню, раз мы так набрались, что, сидя на лафете пушки, заснули. И ведь могли заснуть навеки – на морозе.

— Да вам только титьку у мамки сосать, а не пить, — возмущался старшина, – тоже мне вояки.

Вскоре мы получили немного теплых вещей, на душе стало веселее. Мы обнаружили, что на одной из церковных колоколен немцы оборудовали свой НП, благодаря которому вели по нам прицельный огонь. И что интересно, немцы начинали артиллерийский огонь именно тогда, когда мы начинали обедать. Котелки наши разлетались в разные стороны. Видя это, командир батареи  сказал, что мы и дальше будем кушать холодное, пока не уничтожим НП немцев. Они поняли, что мы открыли-таки на них охоту и начали вести беглый огонь по нашим боевым порядкам. Дождавшись ночи, мы повели обстрел. Результат был неплохой, мы разрушили  купол наблюдательного пункта немцев. Так вам, фрицы. Теперь и пообедаем спокойно, шутили мы.

Позиционные бои продолжались до лета 1943 года. В районе станции Поныри 6 июля на рассвете наша артиллерия из пушек всех калибров открыла огонь. Подключились и реактивные установки. Не стало ночей. Танки горели, как факелы, освещая поле боя. Казалось, что огонь превратил все вокруг в общее зарево. Это был кромешный ад. Ощущение преисподней усиливали немецкие пикирующие бомбардировщики и наши штурмовики. Но на земле не все слышали этот страшный шум. Много наших солдат пало в этой артиллерийской дуэли. Но никто не дрогнул.

Вот у лафета моей пушки сразу после взрыва снаряда упали четыре солдата.  В целом батарея понесла  большой урон. Но оставшиеся у оружия солдаты вели прицельный огонь по немецким огневым позициям. Немцы не выдержали нашего огня и стали отступать. Это дало возможность предать земле погибших солдат.

Старшина Опанасенко собирал в свою сумку медали, ордена и документы погибших, чтобы передать в штаб. А список погибших по всем правилам оставил у себя.

Выполнив положенные ритуалы, вплоть до поминок, мы двинулись на Запад, 23 августа 1943 года вступили в мой родной город Харьков. А впереди  был горящий днем и ночью неприступный Днепр. Но мы его перешли! И пошли дальше на Запад.