Вы нам писали

Надеемся на помощь в поиске предков

Здравствуйте, уважаемая редакция!

Мы, супруги Ерошкины Наталия и Александр, надеемся на вашу помощь в поиске своих предков в Дагестане, так как наши поиски через архивы Дагестана не увенчались успехом.

Мама Александра — Ерошкина Евгения Александровна, в девичестве Измаилова, родилась 28.01.1922 года в г.Полторацке (ныне Ашхабад). Ее отец Измаилов Шейдарбек Гасанович (1890 г.р.) — уроженец г.Дербента Дагестанской губернии. Эти сведения зафиксированы в выписке о рождении Евгении Измайловой. Незадолго до смерти (умерла в 2011 году, ей было 89 лет) мама рассказала историю любви своих отца и матери.

Родители Евгении встретились в г.Полторацке в годы Гражданской войны и установления Советской власти. Мать Евгении – Зинаида Головина воспитывалась в семье старовера, где поддерживались жесткая дисциплина и безоговорочное подчинение старообрядческим правилам общины. Она убежала на фронт, став сестрой милосердия. Там встретилась с будущим мужем. Шейдарбек попал в госпиталь контуженым и тяжело раненным в голову. Шансов на выздоровление почти не было. Полгода он находился в госпитале, и все это время рядом с ним была Зинаида, которая выхаживала его. За долгие месяцы общения молодые люди многое узнали друг о друге. Забота, внимание, дружба быстро переросли в сильную любовь.

Выписавшись из госпиталя, Шейдарбек и Зинаида стали жить вместе. У них родилась Евгения. Через месяц после рождения дочери молодые поехали жить к родителям Шейдарбека в город Дербент. Зинаида была счастлива в браке. Но это счастье длилось недолго — через два года после рождения дочери Зинаида умерла. Евгению (в семье отца ее называли Мадиной) воспитывала мать Шейдарбека. Девочка жила в любви и достатке. В 1930 году на Северном Кавказе проходили репрессии в отношении некоторых коренных народов, в этом же году умерла мать Шейдарбека, и Мадину (Евгению) отправили к родственникам матери в Волгоградскую область.

Евгении было 8 лет, она знала только тюркский язык и не говорила на русском языке. В это время отец Евгении изменил имя и отчество, стал Измайловым Александром Петровичем, а Мадина — Измайловой Евгенией Александровной. Евгения помнила дом, сад с фруктовыми деревьями и виноградником. Помнила старенькую бабушку, вяжущую носки из шерсти собственных коз. Помнит, что у папы были два брата, но имен их она не помнит. В своих документах писала, что она черкешенка.

Попав в новую семью, девочке пришлось трудно в жизни. Папа постоянно был в разъездах. Она жила то у одной тети, то у другой. В 1941 году отец ушел на фронт и пропал без вести. Поиски отца после войны ни к чему не привели. Евгения ушла на фронт и там встретила свою первую любовь, вышла замуж за русского, родила и воспитала двоих детей. Была счастливой женой, матерью и бабушкой. Но сейчас, мы понимаем, как тяжело было ей всю жизнь носить в себе тайну ее рождения, настоящего имени и национальности. Из-за внушенного с детства страха навредить как-то своим близким она раньше не могла рассказывать об этом. Эта маленькая часть ее истории была ее исповедью перед уходом из жизни. Для нас остались только вопросы и маленький золотой амулет ХVIII века, подаренный Евгении бабушкой-дагестанкой.

Из уважения к матери наша семья хотела бы знать имена предков и их корни, но не знаем, как вести поиски дальше. Мы зашли в тупик. Мы обращались в архивы не только Дагестана, но и городов Ферганы, Полторацка, но получили отрицательные ответы. Архив Полторацка (Ашхабада) был утерян при землетрясении 1948 года. Кроме данных, указанных в тексте, мы не знаем ничего. Фамилия Измаилов может звучать и как Исмаилов, Измайлов, Исмайлов. Не знаем, к какой народности Северного Кавказа относились наша мама и наш дед Шейдарбек.

Прошло три года после смерти Евгении. Мы часто ее вспоминаем. В этом году (в день ее смерти) она явилась во сне жене сына и сказала, что встретилась «там» со своими родными по линии отца. Напоминание о себе в такой форме заставило нас с большим энтузиазмом снова взяться за поиски родственников из Дагестана.

Мы обращаемся за помощью к вам. Мы понимаем, как важно знать предков и чтить их память. Нам за шестьдесят, и мы очень хотим, чтобы наши дети знали свои корни и донесли эти знания своим детям и внукам.

Известно, что у мусульман шариатом предписано знать предков по именам до седьмого колена, и «родовые» истории часто передаются из уст в уста. Может  быть, опубликованное в газете наше письмо о выше рассказанной истории всколыхнет память кого-либо из старшего поколения дагестанцев и поможет вспомнить подобную историю их жизни, поможет откликнуться наших предков на зов крови.

С огромным уважением к вам и вашей работе, семья Ерошкиных.   

Наш адрес: 123181, Россия, г.Москва, ул. Исаковского, дом 2, корпус 1, кв. 322. Ерошкин Александр Михайлович. Электронный адрес: ае5206@bk.ru

Хорошо, но не уютно

Я впервые побывала в Дагестане. Перед поездкой чего только не наслушалась: и взрывают, и убивают, и похищают… Откровенно, много гадостей. Но дагестанская подруга мудро посоветовала: «Ира, лучше один раз увидеть, чем десять — услышать. Приезжай!» И мы с дочерью приехали.

Честно скажу, была ошарашена увиденным: никаких взрывов. Все спокойно. Правда, жара мешала больше поездить по Дагестану. Были только в Дербенте. Это особый разговор. Что-то произошло в этом старинном городе со мной. Даже в сорокаградусную жару нам не хотелось уходить из крепости. Она влекла к себе, манила. Хотелось все больше и больше узнать о ней. Я пожалела, что люди мира не приезжают сюда, не окунаются в эту чудную старину, в историю, возврата которой нет. Впечатление неизгладимое. Но это особый разговор. Об этом я, наверное, позже расскажу. Сейчас нахожусь под грузом впечатлений от Дагестана, от его гостеприимства.

Хочу сказать о море. Это сказка: бархатная теплая вода ласкает тело, а песок… Это же такое богатство, которое необходимо беречь и беречь. О городском пляже не скажу ничего, но меня поразило, что весь берег моря как бы поделен на какие-то участки. Ладно, загородный пляж за проезд на берег берет с машины 50 рублей (без всяких билетов, без учета средств), но там хотя бы вода есть, есть раздевалки. Видно, что иногда пляж убирается. А вот проехать чуть дальше, к Каспийску. Там есть маяк, куда тоже ездят отдыхать. Стоимость проезда на берег тоже 50 рублей, а условий никаких: ни воды, ни раздевалки, ни туалета, а об уборке и мечтать не приходится. И так по всему берегу. Неужели нельзя сделать берег моря цивильным, а деньги, если уж вы берете, пусть идут на благоустройство того же пляжа, города? Жаль, что мы не ценим то богатство, что имеем. А вообще-то спасибо Дагестану за хороший отдых! Мы с дочкой обязательно приедем в будущем году еще раз.

Ирина Фоменко, г.Ростов-на-Дону

Перестанут ли летать пакеты?

Печально каждый раз слышать о городе, в котором родился и вырос, – «город летающих пакетов и мусора», но, увы, глядишь вокруг и понимаешь, столь нелестные отзывы оправданы.

Особенно это остро заметно по утрам. Улицы сплошь завалены пустыми коробками, бумагами, пакетами с объедками… продолжать список можно долго. У каждого магазина, кафе, гастронома стоят свои горки мусора. Их старательно собирают с вечера, а утром все летает по улицам. Неужели над этой проблемой не задумывались власти города? Неужели владельцам торговых точек нельзя доходчиво объяснить, что засорять улицы нельзя? Если не понимают, наложите на них штрафы. Может, когда собственное свинство ударит по карману, возможно, что-нибудь да поймут. Но в общем делать что-то надо. Иначе как может столица республики называться прогрессивным городом.

Иван Васильев, пенсионер

Не рассчитывая на авось

Махачкала разрастается с каждым днем. Казалось бы, живи и радуйся. Но невозможно не обратить внимание на хаотичность застройки, нарушения норм градостроительства.

Многие новостройки вообще пустуют, потому что планировались без учета сейсмоустойчивости. Цены за квартиры в них зашкаливают. А ведь, казалось бы, существуют специальные ведомства, комиссии, которые и должны следить за строительством и принимать дома с точки зрения их безопасности для жизни людей.

Сосед по дому пошутил, что его перестали приглашать в эту самую  комиссию по приему новостроек, потому что девяносто процентов домов не соответствует элементарным нормативам, и он отказывался подписывать акты о сдаче объекта. Хозяева находят более сговорчивых специалистов и продолжают строить негодные для проживания дома, дающие в первый же год эксплуатации усадку, трещины.

У всех в памяти страшное землетрясение в 1970 году, повлекшее гибель людей, разрушение жилых объектов. Есть даже специальный стенд в республиканском музее, где хранятся фрагменты домашней утвари,  фотографии  тех  событий. Тогда горный край поднимали всей страной. Республика фактически была выстроена заново. Сегодня ситуация иная. И необходимо рассматривать вопросы градостроительства и безопасности жилья, особенно многоэтажного, на самом высоком уровне. Иначе не избежать беды.

Айна Алиева