Проверяй, но доверяй

 

 

— Год назад я тоже думал, что в Дагестане многое просто умерло. В ответ на спецоперации на улицу выходили сотни людей, которые сочувствовали экстремистам. Но сегодня такого нет. Бандиты раздавали бизнесменам и чиновникам флеш-карты с угрозами, требованиями выплаты денег — сегодня это исключительные случаи. Раньше люди после 7-8 часов вечера запирались по домам. Сегодня парки и набережные переполнены.

 

По рейтингу доверия к власти среди российских регионов мы вышли на третье место. Я понимаю, что это во многом уровень надежд. Но значит Дагестан жив, реагирует на искренние попытки изменить жизнь к лучшему. Например, по темпам развития промышленности (137%) мы на ведущих позициях в России. Стартовали с очень низкого уровня, и он остаётся невысоким. Но там, где быстрые перемены возможны, они уже идут.

 

— О проблемах Дагестана можно судить и по новостям из других регионов России — о конфликтах местных жителей с выходцами из республики. Поток уезжающих — ещё и показатель, что дагестанцы не могут найти применения своим силам там, где родились. Насколько велик этот поток сейчас?

 

— 21 тысяча человек в год. Реализация программ развития должна дать эффект и здесь. Мы надеемся, что люди, наоборот, поедут в Дагестан. В прошлом году мы ввели в строй несколько предприятий, например, самый крупный в России завод листового стекла. Развиваем овощеводство, виноградники. Сравните: в 2012 г. на виноградники было выделено 400 млн руб., посадили всего 900 га. В 2013 г. я проконтролировал, чтобы деньги пошли по назначению, и на 200 млн руб. посадили уже 1870 га. На этот год задача — 2000 га, а это дополнительно 8-10 тысяч сезонных рабочих.

 

 

 

— Приведу пример: я вывел контрольно-ревизионное управление (КРУ) из Минфина, пригласил грамотного менеджера из Саратова, мы провели конкурс на замещение 22 мест. Комиссия в три тура из 226 кандидатов отобрала 19 человек, то есть даже не заполнили все вакансии. Из бывших работников ни один человек не прошёл. Нам не хватает грамотных специалистов — мы переучиваем своих, приглашаем людей из других регионов. С другой стороны, спрашиваю, например, главу Дербентского района: 14 лет работаете — почему не знаете ответ на этот и этот вопросы? Отвечает, что с него за 14 лет никто не спрашивал. Теперь у нас ежемесячно проходит сверка показателей. Я поменял уже 22 глав. По итогам года кто из руководителей районов занял последние три места — уйдут с работы. Следующие три — неполное служебное соответствие. Следующие три — предупреждение.

 

Моя позиция такая: если начну за деньги продаваться, назначая кого-то, не будет никаких преобразований.

 

— Вы как-то говорили, что, например, Кизлярский коньячный завод и вовсе приходится избавлять от «крыс и тараканов» — «крышевальщиков». Судя по количеству охраны, которая вас сопровождает, есть угрозы?

 

— Я хотел уменьшить количество охраны, но сказали, что положено. Тем более что есть сообщения: отдали миллиард рублей, чтобы меня убить. Мы все люди, нам хочется жить. Но я постоянно езжу, за год провёл уже 240 встреч и сходов. Недавно был в дальнем Цунтинском районе. И там говорили, что руководитель Дагестана не посещал район 41 год. Как так можно с людьми?

 

Я принимаю по одному у себя имамов, шейхов, алимов разных исламских течений. Потом мы организуем общую встречу: у нас один Бог, один Пророк, один Коран, одни хадисы Пророка — ребята, по какому поводу мы спорим? Значит, спор о собственных амбициях, гордыне, о чём-то ещё? Есть, конечно, фанатики и экстремисты. Но нам удалось снять остроту противоречий между разными религиозными группами. На днях в селении Кироваул впервые за 20 лет провели совместную молитву мусульман различных течений.

 

Мы вообще где-то переборщили на Кавказе с силовыми методами. Я одному из руководителей страны говорил: хотите иметь врага — лучшего врага, чем дагестанец, не найдёте. Но и лучшего друга, чем дагестанец, тоже. Если можно учесть интерес человека — нужно учитывать. Здесь, например, нельзя просто снимать с работы и выбрасывать на улицу. Это считается чуть ли не оскорблением.

 

С другой стороны, год назад трудно было понять, где заканчиваются элиты и начинаются бандиты. Например, Кизлярский коньячный завод дербанили все кто мог, – от маленького аула до Москвы! Руководство положило себе в карман огромные деньги через фирмы своих жён и близких, убивали славу самого завода: поставщиками якобы коньячного спирта были, например, бетонный и кирпичный заводы. Я вмешался, но на меня накинулись, до руководства страны довели, что я хочу забрать завод себе. Был бы нужен свой «кусочек», я бы с мафией договорился. Но мне уже 67 лет, я в жизни многого добился. Хочу порядок навести, сохранить известный бренд, а тут такое… Забирайте тогда в федеральную собственность, чтобы мы не отвечали за этот позор.

 

 

 

— Меня, наоборот, обвиняют в том, что у меня на постах перебор русских, если сравнить с процентом от населения республики. Изоляция? У нас это следствие: Дагестан, когда я пришёл, не имел ни одного экономического или культурного проекта ни с одним регионом. Большинство русских, евреев после развала СССР действительно уехали из Дагестана. Многие работали на заводах. Будут возрождаться заводы, думаю, будут возвращаться и русские. Мы планируем доплачивать выпускникам педагогических училищ и университетов, чтобы они ехали в Дагестан, становились частью дагестанского народа. В этом отличие от других республик: внутри аварцев есть 26 народностей со своими языками, то же самое внутри даргинцев, внутри лезгин, хоть и меньше. Я считаю, у нас должна формироваться дагестанская нация — составная часть большой российской нации. При этом есть уникальная ситуация: национальный язык дагестанской нации — русский.

 

Дагестан кровно заинтересован в сохранении единства Российской Федерации. Но надо доверять регионам, помогать, а не только проверять. Философ Платон давным-давно писал, что чрезмерное единство опасно для государства. Чрезмерная унификация оставляет неучтёнными многие особенности, они начинают работать против единства. Такую ошибку совершила Украина. После распада СССР Россия от развала и гражданской войны спаслась благодаря принципу федерализма. США вышли из гражданской войны благодаря федерализации. Евросоюз использует принципы федерализма.   

 

После кризиса 90-х президент восстановил необходимую управляемость, укрепил вертикаль власти. Теперь нам надо заниматься не унификацией, а интеграцией в единую российскую нацию при сохранении языкового многообразия, региональных и уникальных культурных особенностей её народов и территорий. Препятствием становятся мелочная опека и недоверие регионам. Меня назначил президент, и почему бы со мной не согласовывать кандидатуры региональных руководителей федеральных органов власти? Чтобы собирать налоги, нам надо знать, сколько есть земельных участков, учитывать их реальную кадастровую стоимость, а не заниженную за взятки. Но в регионах кадастр, реестр и т. д. — подразделения федеральных структур. Отсутствие координации усилий органов власти различных уровней ослабляет государство. Этого нельзя допускать. Я – тот же Абдулатипов, который был председателем палаты парламента страны, российским министром, почему надо относиться ко мне с недоверием оттого, что я оказался в Дагестане? Я никому не давал повода. Главный мой ресурс сегодня — это доверие президента и моего народа. Если этого ресурса не будет, мне нечего делать в регионе. Как дагестанец скажу: мой отец, мои братья, мои сыновья никому не собираются уступать в России по уровню патриотизма в отношении нашей большой страны. Отец защищал Севастополь. Я служил 5 лет в армии. Недоверие только оскорбляет. Давайте больше доверять друг другу и работать эффективно и честно на единое государство.