Гьай-гьуй, Дагъистан!

Если я скажу, что речь идет о суммированном продукте русской удали, немецкого практицизма, итальянской живости и безрассудного ковбойского веселья, то, наверное, приблизительно выражу то, что имеют в виду дагестанцы, когда оглашают сию энергетическую фразу. Особливо после добротного застолья. Да уж, где наша не пропадала!

А я вам скажу, где наша не пропадала. Наша не пропадала на японских островах, в Патагонии и в Антарктиде – это точно. За другие географические широты, включая кремниевую долину в Штатах, я не отвечаю. Вон мой односельчанин Набигула женился на немке и вот уже четыре десятка лет пропадает в Германии. Но я-то знаю, что за обильным бюргерским столом он поднимает бокал рейнвейна и напыщенно произносит: 

— Уважаемые герр Гельмут, фрау Хелен: гьай-гьуй, Дагъистан!

Да продлит Аллах Набигуле года, дабы он и впредь разбавлял хладную саксонскую кровь горячей дагестанской во имя усовершенствования рода человеческого. Ибо известно, что именно в таком разношерстном тигеле генетика варит свой крутой бульон человеческих рас. Так творец задумал, тому, значит, и быть.

Нет, я уже заметил того читателя, который только что сказал: «И эти дифирамбы дагестанскому народу пишет автор «Дагестанского двойного стандарта»? Он самый! Почему я не должен замечать в своем народе, помимо явных недостатков, и явные достоинства? Мы так не договаривались. Тем более, что носителей достоинств и представителей узденского сословия абсолютное большинство. А семья не без урода.

Вы знаете: вот уже веками не только в нашем общедагестанском доме, но и на всей планете ищут ответ на вопрос: как быть с этим уродом? Казнокрадов везде не любят. Обладателей «мохнатых лап» — тоже. Но практически везде, за исключением, может быть, у нас, статьи уголовного кодекса, призывающие к порядку воров и коррупционеров, работают если не в полной мере, то хотя бы наполовину. Скажите, хотя бы одного крупного чиновника-казнокрада или мздоимца мы посадили за решетку? Нет.

А трудно ли это сделать? Юристы говорят, что это сопряжено с отсутствием доказательной базы и других правовых причиндалов. Но ведь ловят же с мечеными купюрами бедных (в буквальном смысле!) педагогов, врачей, полицейских-милиционеров и еще каких-то мелких сошек-чиновников со смешной суммой мзды! А что, по той же схеме нельзя уличить акул коррупции и крокодилов «отката»? Можно, батенька! Лишь бы было желание. Да у самого чтобы рученьки были чистенькие. Вот тогда было бы: гьай-гьуй, Дагъистан! А так…

А так этого семейного уродца мы лелеем, холим да еще делегируем на какие-то еще более высокие посты и инстанции, включая законодательные, законоплевательные и закононепризнательные. И вот таким манером он, этот уродец, становится нерукопожатным для порядочных людей. Для узденей, на коих держалась и держится и будет держаться небольшая горно-долинная республика между Каспийским и Черным морями. Я тут живу и знаю тутошние порядки – не надо спорить.

А что надо делать? Нелишний в контексте вопрос. Постперестроечная и пореформенная генерация жулья не подлежит перевоспитанию. Мы имеем дело с нравственной мутацией. А мутанты лечению не подлежат. Пусть живут. Не думаю, что век их долог – стегоцефалы и олигофрены долго не существуют. Нам бы теперь другое: перестать плодить мутантов-уродов. А как? Очень просто! Воспитать своих детей, внуков такими, какой ты сам есть, – узденем. А уздень никогда в чужой хурджин не полезет, в чужую отару не сунется и чужую саклю себе не облюбует.

И настанет один прекрасный день, когда порядочность будет цениться выше коварного золота и лукавой платины, выше совесть ослепляющих бриллиантов и дороже носителя мрачной энергии – урана. То есть наладится нормальная жизнь в нормальной узденской республике. И вот тогда мы с полным правом, гордо глядя на наши вершины, на наши ущелья и долины, на виноградники по периметру Каспия и цветущие степи от Бабаюрта до Кочубея, ликующе воскликнем:

— Гьай-гьуй, Дагъистан!