Биологическое оружие: правда или миф?

«Научные достижения не только несут нам благо, но и открыли дверь множеству новых угроз. Технологии становятся всё более изощренными… Нельзя исключать появления оружия против конкретной этнической группы на основе её геномного профиля», – предупреждало издание The Telegraph со ссылкой на ученых CSER (исследовательский центр при Кембриджском университете, предназначенный для изучения возможных угроз на уровне вымирания, создаваемых современными или будущими технологиями).

Поделиться своим мнением на этот счет мы попросили заведующего кафедрой инфекционных болезней ДГМУ, профессора, доктора медицинских наук Джалалутдина Ахмедова (на снимке).

– Джалалутдин Расулович, насколько состоятельны все эти разговоры о биологическом оружии?

– Знаете, очень даже состоятельны. В свое время мне не раз доводилось участвовать в ликвидации вспышек различных инфекций (брюшной тиф, холера, птичий грипп, гепатит А) и в Дагестане, и за пределами республики: на Украине (Луганск), в Средней Азии. Но такого, чтобы распространение заболевания приняло пандемийный характер, как в случае с COVID-19, не было. Люди умирали как мухи. Потому что не знали, чем лечить эту заразу. И сегодня не знаем. Лечение – симптоматическое: у врачей нет возможности воздействовать непосредственно на вирус. Мы можем лишь реагировать на изменения со стороны сердечно-сосудистой системы, легких, других органов. Сейчас люди продолжают умирать, просто заболеваемость пошла на спад. К чему я всё это говорю? А к тому, что эпидемии, которые перерастают в пандемии, обычно протекают иначе: вспышка возникла где-то и затем угасла. С коронавирусом же этого не произошло.

– Выходит, эпидемия не была естественной?

– Да, чувствовалось, что она имеет искусственное происхождение. Настораживала в первую очередь избирательность ковида.

– Погодите. Я ведь хорошо помню, как ранее в интервью «Дагестанской правде» вы говорили, что этот вирус известен медикам и медицине уже много лет…

– Так и есть. Скажу больше: в 2004 году мы выпустили пособие для будущих врачей о видах коронавирусной инфекции. Но по прошествии времени, проанализировав последние события, я пришел к выводу, что конкретно вариант SARS-CoV-2 создан все-таки экспериментальным путем. Поначалу я сам сомневался, напрочь отметал версии о том, что испытания проводились у российских рубежей, на постсоветском пространстве. Хотя мне и мои грузинские коллеги говорили, что среди местного населения, проживающего рядом с биологическими лабораториями, регистрируются случаи летальных исходов. А теперь, когда СМИ представили доказательства, что создание биооружия на Украине финансировал сын президента США Хантер Байден, сомнения улетучились окончательно.

(Джалалутдин Ахмедов подготовился к моему приходу: профессор показывает вырезки из центральных изданий и другие материалы).

– Ого! Тут у вас целое аналитическое досье!

– Посмотрите: в лабораториях изучали чуму, коронавирусы, сибирскую язву и способы их распространения. Денег не жалели. Так называемые пентагоновские фабрики смерти построили в Киеве, Одессе, Ужгороде, Днепре, Львове, Тернополе… в период с 2009 по 2013 год. Подрядчик везде один – американская инжиниринговая компания. А для чего их строили? Мне кажется, ответ очевиден.

– ?

– Для целенаправленного уничтожения людей. Суть биологического оружия в том, что инфекции, которые вызваны созданными в лабораторных условиях вирусами или бактериями, не поддаются лечению. Они неуправляемы. И при COVID-19, повторюсь, нет препарата, который мог бы напрямую влиять на вирус. Как следствие, врачи находятся в постоянных поисках и вынуждены использовать порой лекарства с недоказанной эффективностью.

В свое время мне не раз доводилось участвовать в ликвидации вспышек различных инфекций и в Дагестане, и за пределами республики. Но такого, чтобы распространение заболевания приняло пандемийный характер, как в случае с COVID-19, не было

– А можно создать биооружие против отдельной нации, этноса?

– Вполне допускаю и такое. Только вирус-то не удержишь – он передается воздушно-капельным путем.

– Всемирная организация здравоохранения созывает чрезвычайный комитет для оценки новой опасности – вспышки оспы обезьян. Неужели мир на пороге новой эпидемии?

– Обезьянья оспа как особо опасная инфекция известна давно, она никуда не исчезала. Правда, и встречалась преимущественно в отдалённых районах Африки. Сегодня вирус сначала накрывает Европу, потом добирается до США, Канады, Австралии… Отсюда и ажиотаж. По последним данным, в мире отмечается эпидемическая заболеваемость в 49 странах, подтвержденных результатов свыше 2 тысяч. Сохраняется опасность заноса инфекции и в Россию. Нынешняя вспышка оспы связана, на мой взгляд, с тем, что с распадом СССР принизили роль инфекционистов.

Упущения в этой части были особенно заметны в период коронавирусной пандемии, когда ощущалась нехватка врачей-­эпидемиологов и в целом медицинских кадров. В итоге с ковид-больными пришлось работать специалистам, которые ранее вообще не имели дела с бактериальными и вирусными инфекциями. А пандемия, мы видели, протекала очень тяжело, быстротечно, с огромным количеством жертв.

Эпидемиологическая служба – одно из важнейших звеньев в системе здравоохранения. Среди её задач – исследование и анализ, разработка и внедрение способов противостояния инфекционным очагам.